Наша троица чернокожих парней тоже не взволновала. Затем из гостиницы вышли Костя с испанкой. Один из парней отделился, вскочил в неприметную, видавшую виды машину, стоявшую поодаль, и последовал за такси, в котором уехали Костя с маркизой.
Мы с Веркой и Сашкой ошалело переглянулись.
– Кому нужен Костя? – спросила я.
– Ну, если вспомнить лето, то амазонки прихватили как раз его, – заметил Афганец.
– По ошибке, – вставила я.
– Я тоже склоняюсь к мысли, что парней интересовала испанка, – вставил Володя. – Я уже немного наслышан о вас, дамы и юноша, – слегка улыбнулся он Сашке, – так что, если бы у них имелся какой-то интерес к вашей семье, то они последовали бы за вами тремя. Но за вами слежки не было.
Верка наступила мне на ногу. Я порадовалась. Очень кстати мы вчера в магазины носы сунули?
Потом, по словам Володи, из гостиницы вышли сибиряки в полном составе и сели в открытое такси, куда при желании можно уместить человек десять, а то и двенадцать – если они будут моей комплекции. Но они уселись вшестером. Второй парень из наблюдавших последовал за ними на старой «Тойоте». Третий остался.
Афганец, Вовчик и Коля с Володей решили поехать за сибиряками и посмотреть, что предпримет наблюдатель. Они не представляли, кого остался ждать третий чернокожий юноша. Ну не Нину же с Таней? Возможно, в гостинице остановился кто-то еще, кто мог заинтересовать мальчиков.
Сибиряки были уже пьяны, орали русские песни, вначале остановились у одного ресторана, им там не понравилось, поехали в другой, наконец обосновались в третьем. Чернокожий парнишка неотступно следовал за ними, держась на почтительном расстоянии, и время от времени переговаривался с кем-то по сотовому. Когда сибиряки наконец выбрали место, где они решили провести вечер, парнишка из «Тойоты» оставил машину, прогулялся по тротуару, даже перекинулся парой слов с дежурившим на улице зазывалой – есть такие в Хабебе, причем практически у каждого заведения, работающего для иностранцев. Затем парень вернулся в «Тойоту», припаркованную с другой стороны улицы на некотором удалении от ресторана, и снова связался с кем-то по сотовому.
Минут через двадцать рядом с «Тойотой» остановился микроавтобус с тонированными стеклами. Парень выскочил, исчез внутри микроавтобуса, вышел минут через пять, вновь сел в «Тойоту» и стал чего-то ждать. Микроавтобус поехал вперед, а затем вдруг появился с противоположной стороны и остановился у входа в ресторан. Из него выскочили трое мужиков в масках и ворвались в ресторан. Оттуда послышались звуки, прекрасно известные сидевшим в арендованной машине Афганцу и компании.
Стрелявшие быстро выскочили на улицу, упаковались в микроавтобус и скрылись. Когда они поехали, парень в «Тойоте» тоже тронулся с места и, по всей вероятности, направился домой. Афганец и компания «проводили» его до окраины Хабебе – бедного района, где он поставил машину перед шестиэтажным грязно-коричневым многоквартирным домом.
Афганец, Вовчик и Коля с Володей после этого решили все-таки поужинать. В ресторане они увидели по телевизору первое сообщение с места кровавых событий. Порадовались, что четверо из шести сибиряков целы и невредимы. Вернувшись в гостиницу, они выяснили, что еще двое пили у бассейна, а потом одного увела к себе дама.
– С ним все в порядке? – посмотрел Афганец на Верку.
– Дрыхнет в своем номере, – пожала плечами подружка.
Лешка с компанией дождались в холле остальных сибиряков, которые по прибытии в гостиницу уже туго соображали. Мужики решили оставить серьезный разговор до следующего утра (в смысле, сегодняшнего), а сибиряки, как выяснилось, отправились искупаться в бассейне.
– Третий чернокожий парень из группы карауливших ждал у гостиницы, когда вы вернулись? – посмотрела я на Афганца, потом на Володю.
Они оба покачали головами.
– Значит, смерть двух сибиряков – случайность? – подал голос Сашка.
– Неизвестно, – ответил Володя. – Но меня больше волнует другое: не погиб ли наш Роман вместо них? – пояснил он. – Может, тут у них какие-то разборки с местными, а другие зря страдают? Может, и брата моего шефа приняли за… ну, не за того? Ведь мы для африканцев на одно лицо, как и они для нас.
– Вы никогда не имели никаких дел с этой Замбарой? – уточнила я у Володи.
– Никогда. Только на охоту мужики сюда ездили. Какие могут быть с ней дела? Что нам им поставлять?
– Надо поговорить с сибиряками, – заявила Верка. – Еще не хватало нам из-за них пострадать!
– Мы и собирались с утра, – повторил Лешка. – Да вот накладочка вышла. Но сегодня обязательно побеседуем. А теперь скажи-ка нам, директор турфирмы, когда за нами придет автобус? Когда в лагерь-то поедем?
Я пояснила, что я здесь – не принимающая сторона, с этими вопросами – к Ольге. Мы ее, кстати, уже видели в холле. Парни ее тоже видели, Лешка заметил, хмыкнув, что Ольге, похоже, мало трупов на пути попадалось.
Володя поинтересовался, каким образом будут отправляться на родину тела сибиряков и кто это будет оплачивать.
– Должна быть страховка, – пожала плечами я и с ехидным видом повернулась к Лешке: – Если ты или кто-то из твоих соратников, прибывших сюда через мою турфирму, отправитесь на тот свет, то остальным платить ничего не придется. Вы, господа, купили страховку, покрывающую все расходы по репатриации останков.
– Я рад, – буркнул «двустворчатый шкаф» в свою тарелку.
Я же добавила, что если господа получат огнестрельные, осколочные или ножевые ранения, первая помощь в Замбаре им тоже будет оказана бесплатно. А телами сибиряков, по всей вероятности, предстоит заниматься Ольге. Она отвечает за прием. В любом случае они ехали не через мою турфирму.
– Но мы-то когда в лагерь поедем? – опять спросил Афганец. – Надоело в городе болтаться. И без оружия я себя неуютно чувствую.
– Сейчас доем и спрошу у Ольги. У нее же еще сыновья русскоговорящие есть. Они должны заниматься нами, если мать не сможет.
А в холле уже толпились представители местной полиции. Комиссар выделялся своей тучностью, как какой-нибудь отечественный полковник, только у этого не было красной рожи, типичной для наших: у всех местных ментов рожи были черные. Всех русских допросили, но чисто формально – для отписки, в особенности женщин. Мы с Веркой и Сашкой изображали иностранных белых идиотов, что было не очень сложно – с нашим-то опытом изображения идиотов в родной стране! Сказали, что ужинали там, где посоветовал таксист. Что ели – помним, но место не найдем, таксиста тоже не опознаем, на номер машины не посмотрели.
Для местной полиции дело было очевидным: пьяные иностранцы утонули в бассейне. Не они первые, не они последние.
Вскоре в холле появился Джон, о чем-то тихо посовещался с матерью и сказал нам, чтобы спускались вниз с вещами: автобус придет минут через пятнадцать.
Я подошла к Ольге и спросила, не раздобыла ли она для меня список пассажиров «Боинга», на котором мы летели. Она тут же извлекла его из сумки.
– Вы знаете, что на борту тоже был обнаружен труп? – спросила она у меня.
– Сибиряков было шестеро, – с невинным видом заметила я. – И мои туристы все целы.
– Боюсь, что убитый в самолете – тоже из ваших, – сказала Ольга, словно не слышала меня. – Ой, жили мы тут спокойно без русских!
«А ты-то сама кто по национальности?» – подумала я, но вслух ничего не сказала.
– Как вы начали к нам ездить, – продолжала Ольга, – так пошли сплошные проблемы! Немцы вон пьют – и не тонут. И в других туристов автоматные очереди почему-то не выпускают. И охота еще впереди! Следите за вашими, а то еще подстрелят кого-то.
«Типун тебе на язык!» – подумала я. Кстати, а почему она решила, что очереди выпускали именно в русских?
Глава 7
