– В смысле?
Оказалось, что родители Арины погибли в автокатастрофе, когда ей было девятнадцать лет. Она осталась с бабкой, которая умерла через два года. И Забродова осталась совсем одна.
– Не из-за квартир случайно они пропадали? – тут же мелькнула у меня мысль.
– Нет. Две вообще снимали. Так что какие квартиры? У одной квартира своя, но завещана ребенку. Ее ребенок у матери жил, в Рязани. Мать сейчас здесь.
– Она-то хоть заявление в милицию подавала?
– Не знаю.
Я на всякий случай попросила адрес и телефон этой матери. Арина мне их вручила – написанные заранее на отдельной бумажке. Так-так-так! Дело становится все интереснее.
– То есть ты опасаешься, что тоже можешь исчезнуть? – уточнила я. – Хотя бы потому, что тебя никто не будет искать, так?
– Ну, в общем…
– А ты не думала завязать с этой твоей борьбой? Есть ведь и другие работы.
– И что я буду делать? – Арина посмотрела на меня, как на полную идиотку.
– Ты еще сколько лет планируешь на ринге сражаться?
– Как получится, – пожала плечами она. – Я об этом не задумывалась. Пока держат. Юля, я ничего не умею делать! Ни-че-го! Я это признаю. Я не рисуюсь. Замуж мне уже не выйти, это я тоже понимаю прекрасно. Родить я не могу. Образования у меня никакого нет. Я даже школьную программу не помню. Но в дворники не пойду. И на завод тоже. Но умирать мне не хочется! Понимаешь?
– Понимаю. Что ты хочешь от меня?
– Ты можешь узнать, куда исчезают девчонки? Я записала все, что о них помню, – Арина вручила мне тетрадные листки в клеточку. – Вот тут – адреса залов, где проводятся бои. Тех, где я сама бывала. Они все время в разных местах проводятся. Я не знаю, почему – конспирация или еще какие-то соображения. Если с ментами будешь говорить… Меня не упоминай ни в коем случае! Лучше, если они неофициально будут расследовать, а не размахивать удостоверениями. Если официально… будет плохо. Для девчонок. Я так думаю. Хозяева начнут свое расследование. Кто донес и все такое прочее. Так что ты лучше сама.
Арина также написала мне свой адрес и телефон – на тот случай, если я их потеряла. Она жила в той же квартире, где и в школьные годы. А потом она просто «убила» меня.
– Юль, я квартиру тебе завещала, – сказала бывшая одноклассница.
– Что?! – выпучила глаза я. – Зачем?
– Тебе квартира не нужна? Недвижимость всегда в цене, – горько усмехнулась она, вспоминая рекламу.
– Во-первых, у меня есть где жить. Во-вторых… Спасибо, конечно, Арина, – я никак не могла прийти в себя. – Но лучше бы ты этого не делала.
– Почему? Так у тебя появится стимул искать. И у меня в самом деле никого нет. И если мои хозяева…
– Кстати, ты знаешь, кто истинные хозяева? – перебила я ее.
Арина покачала головой и продолжала:
– В общем, я думаю, что тебя не тронут. Ты – человек в городе известный. И в органах у тебя много знакомых. И, как я понимаю, не только в органах, но и с другой стороны закона. И хозяева мои это выяснят. Может, ты и так с ними знакома, только не в курсе, чем они еще занимаются. Юль, попробуй разобраться, а?
– Попробую, – медленно произнесла я, погружаясь в глубокие размышления, потом вскинула голову и взглянула на Арину.
Я предложила ей – если вдруг ситуация начнет складываться не в ее пользу, а я до того времени не сумею найти никаких зацепок, – уговорить ее хозяев или кого-то еще позволить ей написать мне записку. Сказать, что я – ее ближайшая подруга, подруга с детства. Начнут проверять – выяснят, что мы в самом деле учились в одном классе. Уже один тот факт, что на горизонте маячит дама – криминальный обозреватель, которая точно заинтересуется исчезновением подруги, может остановить тех, кто пожелает организовать это исчезновение. А если не остановит, Арине следует попробовать написать мне записку, чтобы я не волновалась, не искала ее (пусть хозяева так думают). Например, можно пояснить, что она нашла мужчину своей мечты и куда-то уезжает с ним.
– Но я же не смогу тебе написать ничего конкретного?
Я задумалась.
– Если ты поймешь, что тебя намерены убить, начни записку обращением «Юля». Если ты поймешь, что тебя куда-то увозят, то – «Юленька». А если будешь знать куда… За границу – напишешь: «Здравствуй, Юленька!»
– С какой стати девчонок повезли бы за границу? – поразилась Забродова. – Помоложе есть, те сами, добровольно поедут. Ты газету бесплатных объявлений любую открой. Сколько предложений для девушек поработать за границей? И все ведь знают, что именно им предлагают – и едут. Нет, Юлька, тут что-то другое. Но я подумаю. О сигналах. И тебе позвоню, если что-то надумаю. И ты мне звони, если что-то узнаешь, хорошо?
Я кивнула и задала последний вопрос:
– А почему ты пришла именно сегодня?
Забродова вздохнула.
– Николая Васильевича взяли. В «Крестах» он.
– И? – не поняла я.
– Не должны были его брать! – воскликнула Арина. – Всем же уплачено. Он сколько лет на рынке работает – и все всегда нормально было. Знаешь, сколько ментов и чиновников с его руки кормится? А девочек сколько народу у него заказывают? Да сейчас весь город должен гудеть, как улей! Ты представляешь, сколько голов может полететь, если он рот откроет… Но тем не менее он в «Крестах». Я не знаю, почему!
Я уточнила, знает ли достопочтенный Николай Васильевич о существовании моей скромной персоны.
Арина кивнула. Николай Васильевич не только знал, но и настоятельно рекомендовал Арине, если вдруг жареный петух клюнет ее в задницу, обращаться именно ко мне – после того, как выяснил, что мы с ней учились в одном классе. Вот она и прибежала сегодня. Больше обращаться ей не к кому.
Я, откровенно признаться, после этого разговора так и не поняла, клюнул ее петух или нет. Арина засобиралась домой. Я не стала ее удерживать. На первый раз информации было и так более чем достаточно.
Красивая женщина сидела в своих роскошных апартаментах. Ей было… О возрасте женщин говорить не принято, но считается, что после тридцати пяти внешность зависит от денег и количества времени, которое представительница прекрасного пола может на себя потратить. Эта женщина выглядела на тридцать пять. Может, даже на тридцать два. Хотя на самом деле… Но у нее были и деньги, и время. И ее основным занятием уже давно стало оказание помощи другим женщинам. Она помогала им стать красивыми. Она добилась в жизни всего. Только одно осталось не сделанным. Месть! Горькая и сладкая месть. Она должна отомстить за унижение, перенесенное ею в молодости. Хотя… Если бы не то унижение, она не была бы сейчас такой. Она не добилась бы всего этого. Но простить Его она не могла. Хотя, наверное, должна была быть Ему благодарна. Но женщина ненавидела Его всеми фибрами души, каждой клеточкой своего тела. И хотела, чтобы Он помучился. Не физически. Душевно. Как мучилась она. Чтобы у Него были неприятности. Серьезные неприятности, от которых ему не откупиться.
Глава 2
Юля
Вечером зазвонил телефон. Вернее, звонил он много раз, но всех предыдущих абонентов я определяла сразу же, как только их номера объявлял мой АОН. Этот номер я вроде бы слышала впервые.
– Юлечка Владиславовна! – воскликнули на другом конце провода.
Так меня называет только один человек – ученый-физик Яков Соломонович Шейнин. Якову
