не ранило. Чуть-чуть щеку поцарапало. Ерунда какая-то. А ведь устройство было радиоуправляемое – вы сами вчера в репортаже сказали. Значит, на пульт нажимали не для того, чтобы убить.
– А чего хотят конкуренты? – спросила я.
– Да каждый своего, – уклончиво ответил родственник погибшего Травушкина. – Кто самолеты, кто вертолеты, кто клиентов отбить.
– А наследство? – спросила я.
– Вы имеете в виду нас, родственников? – сразу же понял новый директор. – Витя был умным человеком. Акции компании, которые принадлежали ему, наследуются всеми родственниками-сотрудниками в равных долях. Никаких преимуществ жене и детям. Повторяю: это семейное предприятие. Всей семьи, не только Витино, хотя он и был генеральным директором и фактически создал компанию. Но мы все помогали. Хотя без него будет тяжело…
– А какие на ближайшее время запланированы чартеры?
– Да я всего и не помню. Пойдемте к компьютеру. И это вам, наверное, лучше Алла расскажет и распечаточку сделает. Давайте я вас к ней провожу.
Потом я беседовала с секретарем компании, красивой женщиной лет тридцати. Она начинала стюардессой, потом родила ребенка и регулярно покидать дом на несколько дней подряд не хотела. Тут как раз Травушкин организовал компанию и предложил ей пойти работать к нему. Она согласилась. По ее словам, работа ее полностью устраивает, и ей очень жаль Виктора Николаевича.
Убитого с Травушкиным мужчину она никогда не видела. Он, конечно, мог звонить по телефону, но за день к ним поступает слишком много звонков, чтобы она всех запомнила. Тем более вчера был просто шквал. Как и новый директор, Алла сказала мне, что никакие рейсы в связи с кончиной Виктора Николаевича не отменяются.
Она распечатала мне данные по самолетам, зафрахтованным на ближайшее время.
Больше всего меня почему-то заинтересовал прилетающий завтра из Голландии самолет с геями и лесбиянками. Вчера от Татьяны я слышала, что геи и лесбиянки летят в Голландию. Я спросила об этом Аллу.
– Вы дальше взгляните, – сказала она. – Вон есть и в Голландию. Эта компания часто пользуется нашими услугами. Сейчас у нас в городе будут какие-то дни российско-голландской дружбы, и они летят к нам. А потом наши с ответным визитом.
– Дни российско-голландской дружбы геев и лесбиянок? – уточнила я.
– Не только, – невозмутимо ответила Алла. – В том же самолете вполне могут лететь и бизнесмены стандартной ориентации. Здесь записано, кто фрахтовал. Нам все равно, пусть хоть общество макак и горилл, только бы деньги платили. А кому они потом места предоставляют, это их дело. Но в Голландию нас почему-то только на секс-туры фрахтуют, и не только геи с лесбиянками. А-а, нет, в скором времени еще Артур Небосклонов, эта супермегазвезда, полетит со своей труппой. Вначале в Сибирь, а из Сибири – в Голландию. Все на нашем самолете.
Я не стала сообщать Алле об истинной ориентации супермегазвезды, с которой мне довелось столкнуться по жизни. Эта личность со смазливой внешностью и слащавым голоском поет песенки о любви, пользующиеся бешеной популярностью у юных девушек. Продюсер, который в свое время отыскал смазливого Севу в каком-то Задрищенске и сделал из него мегазвезду Артура Небосклонова, раскручивает образ донжуана. У нас с Артуром в прошлом имелись кое-какие трения, и я предпочла бы его больше никогда в жизни не видеть, как, впрочем, и он меня.
По крайней мере после визита в офис «Петроаэро» я смогу успокоить Татьяниного знакомого. Вроде бы рейс состоится.
Глава 4
Вечером, уже из дома вместе с Татьяной позвонили Ивану Захаровичу Сухорукову с целью напроситься в гости. Нарвались на верного оруженосца Виталю по кличке Лопоухий, очень ему подходящей.
Как только Виталя меня услышал, сразу же догадался о цели звонка. Ну прямо ясновидящий.
– Убитого не знаем, – отрезал Виталя. – Иван Захарович временно недоступен.
Мы распрощались, а Татьяна тут же заявила:
– Значит, прекрасно знают и ведут свое расследование.
Я кивнула, соглашаясь.
– Что будем делать? – спросила у меня Татьяна.
– Андрюше я просто скажу, что Иван Захарович временно недоступен. Он поймет. Такое уже и раньше случалось. По своим каналам опознают. И вообще органы совсем разленились – хотят, чтобы крестный отец за них опознание проводил!
– Возможностей у Сухорукова значительно больше, – заметила Татьяна. – Да вообще-то если бы ребята из органов работали только на него, они бы себе не позволяли так лениться.
– Еще бы. Иван Захарович умеет поддерживать дисциплину в рядах своего воинства. Правда, и платит не как государство. Ну да ладно, пусть между собой разбираются.
Я задумалась, потом решила, что нам с Пашкой следует в ближайшие дни наведаться на какое-нибудь мероприятие, посвященное дружбе между русскими и голландцами. В чем, в чем, а в принадлежности к сексуальным меньшинствам меня после него обвинять не должны – я уже прославилась своими походами в тюрьму к любимым мужчинам, да и надо надеяться, что в наших странах дружат не только голубые и розовые.
На работе подала идею Виктории Семеновне.
– Ты меня подозреваешь в походах по таким мероприятиям? – странно посмотрела на меня главная. – Юля, я…
– Не подозреваю. Мне аккредитация нужна.
– Зачем? – спросила старая лесбиянка.
