Виталя фактически повторил слова опера Андрюши, сказанные в бане. Алевтина ворвалась в парилку с ружьем. Мужчины были голые, расслабленные, не ожидали нападения. Также никто не хотел рисковать, противореча явно свихнувшейся бабе. Все предпочли выполнить требование пройти в холл и встать у стеночки, в особенности после того, как она объяснила, что основная ее цель – отрезать (мужу) и зашить (бухгалтерше), а когда дело будет сделано, она всех отпустит.
– Говорила, что отпустит?
– Ага. И подробно про то, что муж с бухгалтершей заслужили, – Виталя усмехнулся и отключился.
Я позвонила весельчаку из психиатрической «Скорой» и спросила, не интересовался ли он по своим каналам делом Алевтины Ильиничны. Мне хотелось бы получить комментарии в частном порядке. Мы встретились в кафе втроем, правда, Пашка камеру не включал, но у меня в кармане работал диктофон. Пашка с дядькой пили пиво, я – сок, так как была за рулем.
– Меня по фамилии только нигде не упоминать! – предупредил дядька.
– Не буду, – пообещала я. – Да и вообще, наверное, об этой истории через неделю все забудут. Кто- нибудь еще что-нибудь выкинет. И если вы заметили, акцент уже делается на Артура Небосклонова и депутата. Это всех устраивает, а СМИ, заинтересованные в должном представлении стороны, за это еще и деньги платят. Мне просто самой интересно, баба сумасшедшая или нет?
– Нет.
Я внимательно посмотрела на дядьку, отхлебывающего пиво.
– Ее пожалели. Такое бывает. Вы, наверное, слышали. Или догадываетесь. Конечно, у нас в стране психами часто становятся за деньги – и сейчас, и в советские времена становились, в особенности не раз проворовавшихся директоров магазинов, признанных психами, освобождали от конфискации. Армия, тюрьма… Сейчас, если вообще отмазать никак не получается, вместо восемнадцати лет строгача можно получить два года в психушке на льготных условиях. Я лично знаю такой случай. Даже спецпсихушка – не тюрьма и не зона. Режим – не бей лежачего. Телевизор, прогулки, шахматы, нарды. Даже специальное разрешение для посещения родственникам получать не надо, как в «Кресты».
– Но я знаю, что настоящего, опытного психиатра обмануть невозможно, даже если человека проинструктируют, как себя вести.
Веселый дядька, который сейчас был абсолютно серьезен, кивнул.
– Но все мы – люди, все мы – человеки, – сказал он и улыбнулся. – Чаще нужная экспертиза делается за деньги. Потом бывает так называемый «соцзаказ». Это если указание спускается сверху, но врач имеет право отказаться от участия в экспертизе. Правда, я не знаю случаев, чтобы кто-то отказывался. Третий случай – жалость, простая человеческая жалость к пациенту. И это – случай Алевтины Ильиничны.
– То есть у нее даже нет психического расстройства?
– У нее депрессия. Ей давно нужно было обратиться к психологу. Соединилось несколько факторов. Переезд в большой город с острова, где она прожила много лет и, как поняли мои коллеги, чувствовала себя очень комфортно. Потом на нее навалился огромный поток информации. На острове не было телевизора, а тут она стала его смотреть с утра до ночи. Вам не надо объяснять, что у нас показывают по телевизору? – хохотнул дядька.
– Надо, – сказал Пашка. – Мы его не смотрим. Нам некогда. Мы готовим то, что показывают.
Дядька расхохотался и заказал себе еще пива, потом опять стал серьезным.
– Занять ей было себя нечем, подруг не появилось, на работу не устроилась. На охоту ходить не надо. И куда ходить? И еще муж уходит к другой бабе, которая ждет ребенка, а сама Алевтина Ильинична родить не может. Когда до нее окончательно дошло, что Геннадий не вернется, произошел срыв.
– Вы знаете, что она совершала попытки самоубийства? Правда, даже Гена считал их демонстративными.
– Хотела привлечь его внимание – это раз. Правда, теперь в психиатрии есть еще одна версия таких попыток. Нанесение себе травм – это стремление как раз избежать самоубийства. Режет себе человек руку, испытывает боль – и ему становится легче. На душе легче! Считается проявлением психопатии истерической личности. Умирать ваша Алевтина точно не хочет. О смерти вообще разговоров нет! Кстати, и об убийстве мужа и его любовницы тоже нет. Она твердит, как заученную, фразу: «Ему – отрезать, ей – зашить». То есть она не смогла подстроиться под новые обстоятельства, она хотела бы, чтобы все было по-старому – остров, муж при ней. Вероятно, она выбрала такой способ привлечения внимания, так как охота была для нее и привычным, и любимым делом. Это, конечно, не терроризм и, думаю, никого убивать она не собиралась. Стреляла она строго над головами, одному возмущавшемуся мочку уха отстрелила – это самое безобидное, что можно было сделать. Более того, на острове она командовала солдатиками. Возможно, поэтому она и пошла в баню. Хотелось снова покомандовать мужчинами. Они, голые, оказались в ее власти.
– Откуда она узнала про баню?
– Эта баня рекламируется по телевизору, то есть какое-то время тому назад рекламировалась. «Элитная баня для солидных мужчин». Ну Алевтина Ильинична и показала «солидным мужчинам», что она – главная над ними. Они – звери, она – охотница. И Гена должен ее уважать, как главную в стае. Должен к ней вернуться.
– Вы в курсе, что Гена хочет поместить ее в частную психушку?
– Правильно. Ребята передадут все данные, да там и без наших разберутся. От депрессии ее однозначно надо лечить. Но в таких случаях очень нужна помощь любящих родственников. Гена-то, как я понимаю, к ней возвращаться не собирается. Поэтому все лечение может пойти насмарку.
Я рассказала про сестру и племянницу.
– Ну, в таком случае я бы посоветовал после клиники отправиться на ферму к сестре и там вкалывать от зари до зари. Вся дурь из головы вылетит. И, может, найдет себе какого-нибудь механизатора? – Дядька опять захохотал.
Я пояснила, что племянница как раз оттуда сюда приехала мужа искать.
– Ну, так племянница за городского хочет. А Алевтине как раз сельский мужик нужен, даже лучше лесник какой-нибудь. Пусть Гена приступает к поискам мужиков – и для жены, и для племянницы. Ему же спокойнее жить будет.
Весельчак заказал себе еще пива, а потом сказал, что не прочь познакомиться со здоровой деревенской девахой, – если она, конечно, внешне ничего.
– Паш, как она?
– Очень ничего, – сказал Пашка.
Я напомнила про потенциальную тещу.
– Так теща в деревне! – захохотал мужик. – Будет только в гости приезжать с натуральным продуктом. А если сильно разойдется, так я ей укольчик! Я же профессионал как-никак! Знаю, кому чего в каких случаях колоть. И спеленатая у меня вполне может полежать. Я и не таких пеленал! Юль, ты помнишь, где я работаю-то?
– Я бы не стал связываться, даже с профессиональными навыками, – заметил Пашка, которого, насколько я знаю, интересует только пиво и собутыльники мужского пола. Да и любая нормальная женщина, увидев его холостяцкую берлогу, по-моему, должна оттуда бежать быстро-быстро и надеяться, что в ее вещах не осталось никого из мелких домашних животных, которых у Пашки не выводят никакие достижения современной химии. Или это уже какие-то мутанты?
– Я диссертацию пишу, – сообщил весельчак из психиатрической «Скорой». – Зачем объекты изучения где-то искать, когда их можно поселить у себя дома, и они еще будут стирать, убирать и меня ублажать?
Мужик мне подмигнул.
– Меня, надеюсь, вы не имеете в виду в качестве потенциального объекта для изучения?
– Нет, Юля, у тебя с психикой полный порядок, – серьезно сказал мужик. – И ты же все равно не согласишься? А потом у тебя столько знакомых в органах и по другую сторону забора… Что я, больной, что ли? Зачем мне вся эта кодла на голову? Нет, ты мне в самом деле скажи, девка ничего? Я просто расстался с последней пять дней назад. Так носков чистых уже не осталось! И рубашку сегодня последнюю надел. А самому стирать так не хочется…
– Вы хотите, чтобы я вам помогла личную жизнь устроить? Прямо сейчас?
