слово «клад» в связи с делом по захвату в заложники голых мужиков одной сумасшедшей бабой!
Хотя эта сумасшедшая баба со своим мужем-прапорщиком проживала как раз на том острове, где служил Роман… А не ее ли это клад? Не его ли возвращения она хотела на самом деле? Мало ли чего она насобирала по лесам за годы службы мужа на том острове… Вывезти не успевали, так как собирались в спешке, а скорее всего, никому показывать не хотели место тайника и, главное, его содержимое. А забытые при снятии части с места ребята нашли. Они же наверняка там все осматривали в поисках забытых продуктов питания, одежды, да чего угодно!
Николай Николаевич не стал тратить время на описание трудностей, которые пришлось преодолеть его младшему сыну и сержанту из-под Смоленска, да он и не знал всех деталей. Ребятам помогло то, что они с отцами с детства ходили в лес, ездили на рыбалку, на охоту. К тому же стояло лето. Зимой или поздней осенью они, конечно, не дошли бы.
Выйдя к людям, они вначале отдыхали в какой-то полузаброшенной деревне, у старой бабки. Она приняла их как родных. Ребята помогли ей починить крышу, еще что-то сделали в доме. Заняв у нее денег и получив одежду покойного мужа, они добрались до места, где имелся телефон, и позвонили в Питер Николаю Свиридову, ныне покойному, и под Смоленск, старшему брату сержанта, потом отправились назад к бабке.
– Они очень просили, даже требовали, чтобы Коля и тот парень из-под Смоленска приехали вместе и на машине, – встряла вдова. – Коля дождался этого мужика, и они поехали за младшими братьями.
– И привезли их?
– Да, потом уехали снова, все вместе, и на этот раз уже отсутствовали долго. И только после второго возвращения они публично объявили, что вышли к людям, – и завертелось дело.
– Хотя до дембеля еще оставалось время – Роман должен был демобилизоваться в ноябре, как и Степан, – их быстренько комиссовали и еще и компенсацию выплатили, – вставил Николай Николаевич. – Армия не хотела скандала. Но скрыть все равно не удалось. Ребята же вначале у вас в городе к журналистам обратились. Это Коля организовал. Вас там не было.
– Не моя тема.
– Но ребята про вторую поездку в те места никому не говорили, и вас мы просим ее не упоминать. Они представили дело так, будто только что добрались до цивилизации, хотя на самом деле еще раз успели наведаться на остров.
– Рома пропал! – опять зарыдала немолодая женщина. – Найдите Рому! Я даже не знаю, жив мой мальчик или нет! Я знаю, что виноваты клады проклятые! Только тут проклятие сработало через год! И Коля погиб, и Рома пропал!
Она стала раскачиваться из стороны в сторону.
– Когда пропал Роман?
– Примерно месяц назад, – пояснил Николай Николаевич. – Чуть больше.
«Мало ли может быть причин, – подумала я. – Хотя Николая-то сейчас убили…»
– Они снова решили съездить на Север, на тот остров, где служил Роман, – вставила вдова. – И опять впятером.
–
Вдова пояснила, что и в прошлом году, и в этом году компания кладоискателей состояла из пяти человек – сводные братья Николай Свиридов (ее муж, ныне покойный) и Роман из Московской области (солдат, служивший и забытый на острове), два родных брата из-под Смоленска (один из них – забытый сержант), а также давний друг и одноклассник Николая, теперь немного занимающийся антиквариатом.
– Если у Коли несколько спортивных магазинов, – заговорила вдова, явно продолжающая думать о муже в настоящем времени, – то у Генриха – несколько сувенирных лавок. Он продает и новые вещи, и на комиссию берет. Сувениры разные – и петербургская тематика, и фарфоровые статуэтки, и тарелочки всевозможные, и кое-какие антикварные вещицы, но антиквариат у него не является основным направлением. Он берет только вещи, которые, если так можно выразиться, встают в ряд сувениров. Никакие старинные бюро, кресла его не интересуют. Вот безделушки – это да.
– Почему Николай обратился к нему? Потому что знакомый?
– Да, конечно. Вы же знаете, что в нашей жизни все делается через знакомства. И Генрих в состоянии оценить такие вещи. Ну хотя бы примерно. В любом случае другого человека, к которому могли бы обратиться братья, ни у кого из четверых не было. Не в первый же попавшийся магазин идти для оценки? И разве малознакомый человек поехал бы с ними на Север? Если бы только за невероятные деньги. И он мог бы еще кого-то подключить, а ребята не хотели никого больше ставить в известность о находке.
«Ты так уверена, что этот Генрих никого не подключил?» – подумала я, но вслух этот вопрос задавать не стала.
– Да, ребята даже примерно не знали ни цены, ни эпохи найденного, – вставил Николай Николаевич.
– То есть они привезли клад в Петербург? И его украли уже здесь?
«Точно Генрих», – добавила я про себя.
И Вероника, и Николай Николаевич кивнули в ответ на первый вопрос, потом Вероника сказала, что здесь ничего не крали. Супруга Николая Николаевича опять зарыдала и стала бормотать про проклятый клад.
– Клад привезли мой младший сын Роман и Степан из-под Смоленска – забытые после снятия с места воинской части. Клад нашли они. Но поскольку им предстояло пробираться через леса, причем они понимали, что дорога может занять и месяц, и два, они взяли только самую мелочь. Им выжить нужно было! Они собрали всю еду, которая оставалась на острове, одеяла, одежду. Оружие и патроны взяли – они же охотились по пути. Они не могли тащить с собой тарелки!
– Так, давайте уточним. Клад нашли Роман и Степан из Смоленска?
– Да.
– Но не смогли забрать его с собой целиком из-за того, что там было много вещей?
– Да. Они взяли только женские украшения.
– И два креста, – вставила супруга Николая Николаевича. – Один Рома домой привез, второй Степан забрал – так Рома сказал. У нас тот крест висит под иконой.
Николай Николаевич пояснил, что кресты большие, такого размера, как можно увидеть на груди у священников, но без цепочек.
– Золотые? – уточнила я.
– Да, золото с чернением, как сказал Генрих, – сообщила Вероника. – Но работа грубая. Это даже я могу сказать. Генрих отказался их брать на реализацию. То есть ребята и не хотели их продавать, хотели на память оставить, а Генрих тогда сказал, что не взял бы, если бы предложили. В его магазинах на такое покупателя не найти. И он сказал, что в любом случае за них много денег не получишь. Могут пойти только как лом. А жертвовать церкви они ничего не собирались.
– Крест не отдам! – заявила супруга Николая Николаевича.
– Я у вас ничего не отбираю и не собираюсь, – заявила я и спросила, что еще привезли.
Вероника встала и вернулась с парой длинных, весьма своеобразных серег. Я такой формы никогда не видела, если только в художественных фильмах о боярах и князьях.
– Это все, что осталось у меня.
– Остальное продали?
– Нет! Генрих опять же сказал, что нет смысла все это продавать. Денег за это особых не выручишь. Если бы нам есть было нечего – другое дело. А так-то Коля очень хорошо зарабатывал…
– Как ты жить-то будешь, девонька?! – всхлипнула супруга Николая Николаевича.
– Магазинами буду руководить, как Коля руководил, – как само собой разумеющееся сказала Вероника. – Я же бухгалтер в них. Я все это дело знаю. Возьму в помощники толкового менеджера. Как-нибудь и себя прокормлю, и сына своего, и маму.
– А мы-ы-ы? – завыла женщина.
– Тоня, прекрати! У меня руки еще не отвалились. Нам сына главное найти, а потом думать о том, на что жить будем. И много ли нам с тобой надо?
Я подумала, что Николай Николаевич как отец тоже имеет долю в наследстве, но не стала обращать на
