моя специфика как ведущей «Криминальной хроники». И я буду снова ее вести! Буду!
Я вытащила труп за ноги из-под кустов. Тело оказалось тяжелым. Но мертвое тело вообще часто кажется тяжелым.
Мужчина. Кроссовки черные, тренировочные, черный с грязно-белым верх спортивного костюма. Не зэковская роба однозначно. Не наш вертолетчик. От лица практически ничего не осталось. От вертолетчика бы осталось, а тут потрудились насекомые… В случае вертолетчика не успели бы. Да и стадия разложения…
Преодолевая брезгливость, я занялась осмотром карманов. Ничего. Вообще ничего! Я расстегнула верх спортивного костюма. Футболка. Никаких следов огнестрела. Мужик лежал на спине. То есть если убивали здесь, стрелять должны были в грудь. А если не здесь? Могли посередине поляны и оттащить в кусты. Рана может быть на спине. Например, ножевая. Нет, не буду осматривать. Не могу. Потом вернусь. С кем- нибудь.
Я пошла назад к воде, тщательно вымыла руки. Я бы с удовольствием окунулась, но вытереться было нечем, а обсыхать на открытом воздухе холодновато. Только простудиться мне не хватало!
Но я знала, что в крайнем случае раздену труп.
Какая сволочь задумала этот эксперимент? С какой целью? Посмотреть, выживу ли я в лесу? Смогу ли выйти к людям? И, садисты, кроссовки с джинсами поставили рядом со спальным мешком. Могли бы еще что-нибудь оставить…
Я сидела на берегу и обдумывала свое положение. Возьмем как данность, что я нахожусь где-то в районе бывшей воинской части. Навряд ли меня бы стали перебрасывать в другой район. Но это солдат с сержантом, родившиеся и выросшие в сельской местности и с детства ходившие на охоту, смогли добраться до цивилизации. И у них были вещи, помогающие выживанию, – они же взяли все, что могли, в части. У них имелась теплая одежда, какие-то продукты. Они умели охотиться и рыбачить. И они были вдвоем.
Я одна. У меня, кроме спального мешка, нет ничего. Мои навыки в лесу не помогут. Я умею совсем другое…
Я заревела. Конечно, не лучшее решение вопроса, но себя было жалко – не передать. Видел бы сейчас кто-нибудь криминального репортера Юлию Смирнову, прожженную стерву, которая ничего не боится. Но такая репутация, заработанная в родном городе, ничего не дает в лесу.
Я не хотела умирать. Я бы с радостью в эти минуты оказалась в каком-нибудь вонючем подвале с расчлененными трупами, или рядом с висельниками, удавленниками, «шкварками» (как называют обгоревшие трупы), или в морге судмедэкспертизы на вскрытии, где нормальные люди теряют сознание. Но мне там не страшно! Я все это многократно видела. Я знаю, что в таких местах мне нечего бояться. А здесь… Я даже не знала, какие опасности могут подстерегать меня в лесу!
За что мне это?!
А если это наказание за вскрытие старых могил, хотя и не я их раскапывала? А если они на самом деле какие-то заговоренные? Если наказывают всех, кто к ним сунулся?
Ну почему меня сюда понесло?! Снимала бы убийства и ДТП в родном городе. У нас каждый день полно материала для «Криминальной хроники»! Нет, мне нужно было провести полное расследование… Самой на место обнаружения клада взглянуть. Зачем?
«Но я не умру и здесь! – сказала я себе. – Я выживу и выберусь отсюда, чего бы мне это ни стоило! Назло тем, кто меня здесь бросил!»
Что нужно сделать в первую очередь? Пожалуй, еще попить. Я попила. А теперь я пойду по бережку и для начала выясню, на острове я или нет. Часовой прогулки, вероятно, хватит. Все острова, которые мы тут видели, не были большими. А если я в материковой части?
Решать, что делать дальше, буду после часовой прогулки. Как раз, может, каких-то ягод по пути найду. Хотя тут по берегу пробираться будет не очень легко… Я решила накинуть на плечи спальный мешок, чтобы он предохранял меня от веток.
Я взялась за его концы и замерла на месте.
И как эта мысль сразу же не пришла мне в голову?! Точно в меня чем-то пшикнули, пока я спала, поэтому соображаю туго.
Я же сделала тайничок в ногах спального мешка, и этот тайничок не заметили те, кто меня сюда притащил! Им просто не пришло в голову, что он там может быть. А несли меня, вероятно, на руках, подхватывая под тело, а не за края спального мешка.
Я нырнула в мешок и извлекла непромокаемый противоударный чехол, мягкий на ощупь. Хотя сквозь спальный мешок он, пожалуй, и не особо прощупывался. Конечно, если знать или искать специально…
Внутри лежал спутниковый телефон.
Я знала, что у Ивана Захаровича на телефоне экстренной связи обязательно должен кто-то дежурить – раз наша компания отправилась «в экспедицию». Теперь это всегда так. Иван Захарович знает, что с нами с Татьяной, да и с его подчиненными могут случиться самые неожиданные вещи. Не зря же он связиста с нами отправил с кучей всякого оборудования. Я вспомнила, как у нас не было спутниковых телефонов, когда самолет сел в тайге, и на чью-либо помощь нам не приходилось рассчитывать…[6] Но мы выжили. Со спутниковой связью, конечно, было бы легче… Правда, Иван Захарович не знает, что я на этот раз взяла с собой личный спутниковый телефон. Он вообще не в курсе, что он у меня есть. Или он знает все? Виктория Семеновна точно знает и должна ждать моего звонка. Но лучше я все равно позвоню Сухорукову.
Я включила аппарат. Связь была! Ура!
Я запустила набор. Ответил сам Иван Захарович! Значит, какой-то тревожный сигнал уже поступил?
– Что происходит? – первым делом рявкнул Сухоруков.
– Запеленгуйте сигнал. Быстро. Я не знаю, где нахожусь. Я не знаю, что случилось. Я не знаю, где все.
– Говори, что помнишь. – Иван Захарович сразу же стал деловым и орать перестал.
Я быстро рассказала, где и в каком виде проснулась.
– Иван Захарович, спасите меня! – очень жалобно попросила я в конце и всхлипнула.
– Юлька, не раскисай! Сигнал запеленгован. Ты примерно там же, где была. Сейчас организуем вертолет. Я предполагал, что нечто подобное может произойти. Так что люди дежурят там, откуда вы стартовали в эти забытые богом места. Телефон не выключай и давай-ка прогуляйся по бережку. Наверняка это тоже остров. Но чем точнее координаты ты дашь, тем лучше. Может, с другой стороны что-то увидишь. Но не кричи. Никого не зови. Мало ли что… В общем, жди. Ты же знаешь, что я тебя не брошу. Мне же скучно без тебя жить!
Иван Захарович усмехнулся.
– Пусть ваши люди захватят камеру и фотоаппарат. Обязательно! Это очень важно!
– Фотоаппарат точно есть, но вот камеру…
– Пусть задержатся. Я подожду.
– Ты ненормальная, – сказал Иван Захарович и отключился.
У меня сразу же поднялось настроение. Значит, мне нужно продержаться часа два – если вертолет полетит оттуда же, откуда летели мы. Камеру найдут. Купят, если надо. Теперь технику продают и в городе, где вертолетная площадка. Значит, плюс час. Максимум. Я посмотрела на часы и засекла время, потом убрала телефон в мешок, мешок накинула на плечи и пошла по бережку, пробираясь сквозь довольно густую, но все-таки проходимую растительность.
Глава 25
Вначале я поняла, что кусок суши слева от меня (а я пошла по часовой стрелке) – это остров. Он закончился, и моему взору представилось водное пространство, уходящее вдаль. Вдали виднелся еще какой-то кусок суши. Разрушенного монастыря и военного городка я со своей точки обзора не видела. Хотя меня могли увезти довольно далеко от них. Мало ли что Иван Захарович сказал, что я «примерно там же, где была». Вот именно что «примерно».
На бережку второго увиденного мной острова кто-то сидел, держась за голову руками.
С моего места обзора я не могла рассмотреть, кто это, – расстояние было слишком большим, а биноклем меня никто снабдить не удосужился. Интересно, а где мои документы? Где съемки, которые мы сделали? Документы я, конечно, быстро восстановлю, имея столько знакомых в органах, но тем не менее. Хотя,
