Выйти замуж за олигарха

мне руку, я ее пожала. Метрдотель помог мне сесть и предложил меню, потом покинул нас.

Олигарх принялся меня внимательно рассматривать, я его тоже. Я прекрасно знаю, насколько может отличаться человек в жизни от своего экранного или газетного облика. И сколько зависит от оператора и фотографа, которые тебя снимают… Оператор Пашка – один из моих лучших друзей, он мне как брат, мы столько пережили вместе… Поэтому я могу быть уверена, что Пашка всегда снимет меня в выгодном ракурсе. Но я также стараюсь поддерживать хорошие отношения со всеми операторами и фотографами, с которыми сталкиваюсь по жизни. А то обидишь человека невзначай – и получишь такое изображение себя, любимой, что глаза бы его не видели.

– Я не думал, что вы такая худая, – заявил Артем для начала.

– Камера полнит, – ответила я. – Считается, что на восемь килограммов. Но частично это зависит от того, кто снимает. Как мне кажется, – на всякий случай добавила я.

В жизни у олигарха оказалось гораздо больше морщин, чем на снимках, которые я видела. Вообще лицо было усталым. Почему не сходит в какой-нибудь косметический салон? Сейчас их посещают многие обеспеченные мужчины. Салоны предлагают массу процедур, после которых человек и выглядит, и чувствует себя свежим и отдохнувшим, что, по-моему, еще важнее. Ведь внешний вид во многом определяется внутренними ощущениями. Мужчина был плотного телосложения, но без пуза, роста среднего. Светло-русые волосы, в которых виднелось немало седых, начали редеть, на висках бросались в глаза залысины. Глаза олененка Бэмби (как о них неоднократно писали в газетах) смотрели внимательно, но тоже устало. Он был чисто выбрит, одеколоном пользовался с приятным запахом моря – я словно попала в слабую струю легкого морского бриза. Я не могла назвать его симпатичным, как, впрочем, и уродом. Внешность самая заурядная, ею он женщин привлечь точно не мог. Привлекал деньгами.

Одет был в темно-синий костюм очень хорошего качества, галстук – в тон. Я не специалист по ценам мужской одежды (как, впрочем, и женской), но предполагаю, что стоило все это дорого. По крайней мере, выглядело очень стильно.

– Как вы думаете, зачем я вас пригласил? – спросил олигарх.

Я ответила, что точно не знаю, но у меня есть несколько версий, правда, их не перечисляла, только сказала, что не сомневаюсь: его интерес ко мне – чисто профессиональный. То есть я ему нужна как журналистка, а не как женщина, что меня совершенно устраивает. Артем хмыкнул.

– О моем интересе к вам вы знали?

Я кивнула. Зачем скрывать? Да и показать надо, что мы тоже не лыком шиты.

– И что насчет моего внимания сказал уважаемый Иван Захарович?

– Он ему не понравился. Пожалуйста, не тяните кота за хвост. Скажите прямо, что требуется, а я так же прямо отвечу, пойду я на это или нет. Возможно, отвечу после консультации с Иваном Захаровичем или моим главным редактором. Вам нужны услуги нашего телеканала?

– В общем, да. Раз я пригласил вас, то право на съемку, конечно, получит ваш телеканал и освещать все будут издания вашего холдинга. О ваших процентах вы уж сами договаривайтесь с руководством. Лично вам – если вы согласитесь – я перечислю пятьсот тысяч евро. В любой банк мира, который вы назовете. Посоветуйтесь с Иваном Захаровичем. Он же теперь банкир, – олигарх хмыкнул. – Я бы посоветовал Швейцарию. Ивану Захаровичу про сумму гонорара вообще можете не говорить. И вообще никому. Я объясню, как вы сможете управлять счетом, как снимать деньги…

– Так, а что я должна сделать за пятьсот тысяч евро? – перебила я, сгорая от любопытства. – Я понимаю, для вас это не такие уж большие деньги, но для меня-то очень даже существенные.

Я вопросительно посмотрела на олигарха.

– Выйти за меня замуж, – сказал Артем Фисташков с самым серьезным видом.

Я раскрыла от удивления рот. Это последнее, что я ожидала услышать.

– Мне говорили, что вас трудно чем-то удивить, – легко улыбнулся олигарх. – Но, кажется, мне это удалось.

Я кивнула и сделала большой глоток апельсинового сока. От вина я отказалась, так как была за рулем, – не позволяю себе не капли. Мне много раз приходилось снимать ДТП и мертвых водителей, от которых шел запах алкоголя, не ушедший из тела вместе с жизнью.

– Вам что, жениться не на ком? – спросила я, немного придя в себя. – По-моему, вы – один из самых завидных женихов России. Вроде бы девушки вам пишут со всех концов нашей необъятной страны, а также ближнего и дальнего зарубежья, и предлагают себя на любых условиях. Я-то зачем? А судя по мелькающим рядом с вами дамам – или правильнее будет сказать, дивам? – я не в вашем вкусе, да и по возрасту не подхожу. Они у вас вроде бы все не старше двадцати, а мне уже за тридцать.

– То есть за меня замуж выходить не хотите? – уточнил Фисташков.

– Нет, не хочу, – твердо сказала я. – Даже за пятьсот тысяч евро. И за миллион. Мне это не нужно. И неприемлемо.

– Но один раз у вас уже был деловой брак, – напомнил олигарх.

Значит, и про немецкого барона выяснил?

Я на самом деле один раз была замужем – за немецким бароном Отто Дитрихом фон Винклер- Линзенхоффом, с родословной на несколько веков, причем знающим всех своих предков! Этот брак нужен был Ивану Захаровичу, у которого с бароном имелись свои дела, а жил барон у моей соседки Татьяны. Между ними возникли сильные чувства, которые теперь, правда, сошли на нет, но мы все поддерживаем отношения. Барон в качестве хобби пишет книги о России, я выступаю консультантом. Можно сказать, что это наш с Татьяной немецкий друг. О нынешних делах Ивана Захаровича с бароном я не спрашиваю. Все равно не скажет[1].

– Зачем вам деловой брак со мной? – спросила я у Фисташкова.

– Мне нужно устроить шоу, – вздохнул олигарх. – Свадьба и свадебное путешествие для этой цели подойдут прекрасно. Через месяц мы с вами тихо разведемся. Мои юристы уже подготовили для вас документы. Пусть их изучат юристы Ивана Захаровича и вашего холдинга. Можете нанять независимых экспертов. Я предлагаю вам участие в шоу за пятьсот тысяч евро. Мероприятие будет включать пышную свадьбу и свадебное путешествие – круиз по островам Карибского моря на арендованном мной теплоходе. Жить вы сможете со своим… мужчиной, – олигарх явно подбирал нужное слово для Витали. – Естественно, не привлекая ничьего внимания. Но он сможет оставаться и в моем доме, и в каюте. У нас будет каюта с двумя спальнями. В одной – вы с вашим другом, в другой я. Я не претендую на вас как на женщину. Но вы – единственная женщина, которая не претендует на меня! Я не могу никому больше предложить участие! То есть из всех, кто годится, чтобы стать моей женой, вы – единственная, кто на самом деле этого не хочет. Мне ведь нужна достаточно молодая, известная и симпатичная женщина. Вы подходите по возрасту, по внешним данным, и вы – очень известная личность. Ваши передачи смотрит огромное количество людей, ваши статьи с интересом читают. О ваших приключениях на грани фола тоже многим известно… Ни у кого из моих знакомых не возникнет вопроса, почему я женюсь на вас. Это, наоборот, поднимет мой рейтинг. Никому не удалось сводить вас под венец – про барона почти никто не знает, – а у меня получилось. И с вами я потом смогу развестись! От других баб мне будет не отделаться! Я же не просто так нанимал людей для изучения вашего характера и образа жизни. На меня работают очень хорошие специалисты – из разных сфер деятельности. И мне правильно сказали, что вы мне откажете.

– Но вы все равно решили проверить? Вдруг соглашусь? И буду прыгать от радости, что вы удостоили меня такой чести? Ответ: нет. Спасибо за ужин.

– Подождите, Юля! – напряженным голосом воскликнул олигарх. – Мои специалисты сказали и кое-что еще.

Я вопросительно посмотрела на Фисташкова.

– Я должен вас заинтересовать – не деньгами. Заинтриговать. Пробудить ваше любопытство.

– Ну, попробуйте, – усмехнулась я. – Только все равно подобное не для меня.

– Это не совсем шоу, – вздохнул Фисташков. – Это решение проблем. Таким вот оригинальным образом.

– Какие проблемы можно решить свадьбой и свадебным путешествием? Или вы хотите временно переписать часть недвижимости и акций на меня?

– Нет. Меня хотят уничтожить, и я решил, что таким способом могу выжить. – На слове «уничтожить» олигарх сделал особое ударение.