И снял с гвоздя уздечку. Но и к ней Проведены отвсюду были струны; Все зазвенело; конюха вскочили; И был с конем Иван-царевич пойман, И привели его к царю Афрону. И царь Афрон спросил сурово: «Кто ты?» Ему Иван-царевич то ж в ответ Сказал, что и царю Далмату. Царь Афрон ответствовал: «Хороший ты Царевич! Так ли должно поступать Царевичам? И царское ли дело Шататься по ночам и воровать Коней? С тебя я буйную бы мог Снять голову; но молодость твою Мне жалко погубить; да и коня Золотогрива дать я соглашусь, Лишь поезжай за тридевять земель Ты в тридесятое отсюда царство Да привези оттуда мне царевну Прекрасную Елену, дочь царя Могучего Касима; если ж мне Ее не привезешь, то я везде расславлю, Что ты ночной бродяга, плут и вор». Опять, повесив голову, пошел Туда Иван-царевич, где его Ждал Серый Волк. И Серый Волк сказал: «Ой ты, Иван-царевич! Если б я Тебя так не любил, здесь моего бы И духу не было. Ну, полно охать, Садися на меня, поедем с богом За тридевять земель к царю Касиму; Теперь мое, а не твое уж дело». И Серый Волк опять скакать с Иваном — Царевичем пустился. Вот они Проехали уж тридевять земель, И вот они уж в тридесятом царстве; И Серый Волк, ссадив с себя Ивана — Царевича, сказал: «Недалеко Отсюда царский сад; туда один Пойду я; ты ж меня дождись под этим Зеленым дубом». Серый Волк пошел, И перелез через ограду сада, И закопался в куст, и там лежал Не шевелясь. Прекрасная Елена Касимовна — с ней красные девицы, И мамушки, и нянюшки — пошла Прогуливаться в сад; а Серый Волк Того и ждал: приметив, что царевна, От прочих отделяся, шла одна, Он выскочил из-под куста, схватил Царевну, за спину ее свою Закинул и давай бог ноги. Страшный Крик подняли и красные девицы, И мамушки, и нянюшки; и весь Сбежался двор, министры, камергеры И генералы; царь велел собрать Охотников и всех спустить своих Собак борзых и гончих — все напрасно: Уж Серый Волк с царевной и с Иваном — Царевичем был далеко, и след Давно простыл; царевна же лежала Без всякого движенья у Ивана — Царевича в руках (так Серый Волк Ее, сердечную, перепугал). Вот понемногу начала она Входить в себя, пошевелилась, глазки Прекрасные открыла и, совсем Очнувшись, подняла их на Ивана — Царевича и покраснела вся, Как роза алая; и с ней Иван — Царевич покраснел, и в этот миг Она и он друг друга полюбили Так сильно, что ни в сказке рассказать, Ни описать пером того не можно. И впал в глубокую печаль Иван — Царевич: крепко, крепко не хотелось С царевною Еленою ему Расстаться и ее отдать царю Афрону; да и ей самой то было Страшнее смерти. Серый Волк, заметив Их горе, так сказал: «Иван-царевич, Изволишь ты кручиниться напрасно; Я помогу твоей кручине: это Не служба — службишка; прямая служба Ждет впереди». И вот они уж в царстве Царя Афрона. Серый Волк сказал: «Иван-царевич, здесь должны умненько Мы поступить: я превращусь в царевну; А ты со мной явись к царю Афрону. Меня ему отдай и, получив Коня Золотогрива, поезжай вперед С Еленою Касимовной; меня вы Дождитесь в скрытном месте; ждать же вам
