Он мыслит их переселить на землю. Он учредил верховный Суд любви, Где рыцарей дела судимы будут, Где чистых жен святое будет царство, Где чистая любовь для нас воскреснет — И он меня избрал Царем любви. Дюнуа
Не столько я еще забыт природой, Чтоб отвергать владычество любви; Я сын ее, она дала мне имя, И в областях любви мое наследство; Моим отцом был Орлеанский принц — Он не встречал красавиц непреклонных; Зато не знал и крепких вражьих замков. Ты хочешь быть царем любви по праву? Храбрейшим будь из храбрых. В старых книгах Случалось мне читать, что неразлучны Любовь и рыцарская бодрость были; Не пастухи, слыхал я, а герои За круглый стол садились в древни годы. Лишь тот, чья грудь защитой красоте, Берет ее награду… Место боя Перед тобой — сразись за трон наследный; Опасность ждет — стань с рыцарским мечом За честь венца, за славу жен прекрасных. Когда ж, сломив врагов, из их когтей Кровавую корону смело вырвешь — Тогда твой час, тогда царю прилично Венцом любви чело свое украсить. Король
(вошедшему пажу)
Что скажешь? Паж
Ждут гонцы из Орлеана. Король
Впусти. Паж уходит.
Они пришли просить защиты… Что отвечать? И сам я беззащитен. Явление III Те же, орлеанские чиновники.
Король
Какую весть, граждане Орлеана, Вы принесли? Что мой надежный город? Все так же ли с отважным постоянством Упорную осаду отражает? Чиновник
Ах! государь, мы в крайности; погибель Час от часу неизбежимей; сбиты Все внешние твердыни; каждый приступ Лишает нас и войска и земли; Уж на стенах защитники редеют; Всечасно в бой выходит рать; но с боя Немногие приходят в город; скоро Постигнет нас беда ужасней — голод. В такой беде высокий Рошепьер*, Наместник твой, обычаем старинным С врагом вступил в последний договор: Чтоб город сдать через двенадцать дней, Когда к нему не подоспеет войска, Могущего осаду отразить. Дюнуа показывает досаду.
Король
Двенадцать дней! как мало! Чиновник
