– Завтра утром я отправлю его вам с курьером. Посмотрите и поймете.
Катя тяжело вздохнула и повесила трубку. А я достала блокнот и записала: «Посмотрите и поймете». Если по книгам Козакова когда-нибудь снимут фильм, меня еще будут носить на руках за эти записи.
Глава 4
Это был ничем не примечательный изумрудно-зеленый диск без надписей. Я очень осторожно держала его на ладони, а у меня в ушах все еще звенел голос Кати номер один, которая очевидно балансировала на грани истерики:
– Как еще не смотрели? Включайте немедленно! И сразу предупреждаю: с этим… – тут она немного помолчала, и мне показалось, что я слышу, как скрипят ее белые зубки, – с этим… Козаковым будете разговаривать вы!
Я включила DVD. Диск медленно уехал внутрь, и уже через пару секунд появилось изображение. Именно тогда стало понятно, что диск этот достаточно примечателен, и истерика первой Кати объяснилась сама собой.
Прямо передо мной на экране телевизора возникло лицо знаменитого мистика – его глаза были слегка прикрыты, а рот – приоткрыт. Выражение, между нами говоря, довольно дурацкое. Но очень быстро крупный план сменился другой картинкой, и тут уже кому угодно стала бы ясна причина такого странного выражения. Автор кармических теорий сидел на мягком кресле в своей собственной просторной гостиной. Он был совершенно голым и держал на коленях светловолосую тонкую девушку, которая медленно раскачивалась из стороны в сторону, обняв его руками за шею – Катя номер два.
Ее нежные локоны текли по спине, как белоснежная пена водопада. Если бы тот, кто все это придумал, дал мне такие же удивительно прозрачные волосы, я бы ни минуты не стала убиваться из-за того, что мистик сменил мою постель на логово змеи, можете мне поверить. Ладони Козакова лежали на ее талии, и таких трепетных пальцев я не видела никогда. Хотя много ли мне известно об удовольствиях, которые нельзя купить за деньги?
Я, не отрываясь, смотрела на экран. Девушка все раскачивалась, не ускоряя темпа и не замедляясь, а руки мистика все так же трепетали на ее талии, и казалось, что непостижимая для меня бесконечность раскрывалась перед ними. Затем автор кармических теорий встал с кресла, без видимых усилий поднял девушку на руки и неторопливо вышел из кадра. В последний момент она повернула голову так, что стало видно лицо.
И тут уже непостижимая бесконечность раскрылась для меня: это была не Катя. Я набрала номер издательства.
– Ну что, посмотрели, Анжелика? – страшным шепотом спросила Катя номер один. – Что вы на это скажете?!
– Скажу, что фильм занятный. Я спрошу у Алексея, кто его прислал.
– Это она! Его ненормальная секретарша! И ведь я вас предупреждала, Анжелика! – Катя начала говорить чуть громче и, видимо, прикрывала трубку рукой.
– Это не она.
– А тогда кто же?! Кто прислал запись, на которой она с этим чертовым Козаковым?!
– Вы не поняли. Девушка на диске – это не Катя. Вы, наверное, не досмотрели запись до конца? До того момента, когда видно лицо?
– Куда уж там! – задохнулась Катя номер один. – Не могу же я в офисе смотреть такое!
Я бы совсем не удивилась, узнав, что она все-таки скопировала запись на свой жесткий диск, чтобы как-нибудь задержаться и увидеть все целиком.
– Подождите, как же… Если это не его секретарша, то кто тогда? – спохватилась Катя.
– Понятия не имею, – ответила я. – Придется в любом случае спросить у Козакова.
– Давайте, – еле слышно выдохнула Катя.
Я почти видела, как на другом конце города тугие кольца ревности сжимают ее складное тело. А тот факт, что эта ревность была и глупой, и совершенно неуместной, ничуть не облегчал ее страданий.
– Я вас внимательно слушаю, Анжелика. Голос Козакова был мягким и бархатным, и, будь у меня чуть меньше здравого смысла, я сочла бы, что он обволакивает меня с ног до головы.
– Возник вопрос, который требует вашего участия, – пояснил я.
– А именно? – спросил мистик, и было слышно, как он зевнул.
– А именно, в издательство прислали диск, и запись на нем достаточно эротическая.
– Ну а я тут при чем?
Тут автор кармических теорий зевнул еще раз, и в его голосе явственно почувствовалось раздражение, а где-то вдалеке послышался недовольный женский голос: видимо, сексуальная Змея проявляла нетерпение.
– Притом, Алексей, что вы в этой записи выступаете в главной роли.
– То есть?
– То есть вы очень красиво трахаете длинноволосую блондинку, и неплохо бы было вам понять, кто это. А потом связаться с девушкой и узнать, зачем она прислала запись в издательство.
Несколько секунд автор кармических теорий растерянно молчал, и должна признаться: эту тишину я слушала с большим удовольствием.
– Диск у вас? Вы можете его привезти? – наконец спросил Козаков.
– Конечно. Я буду у вас максимум через час. И еще одно, Алексей: Ирине эта запись вряд ли понравится.
– Я вас услышал, – произнес он, и при этом его голос был таким ледяным и колючим, что у женщины, рожденной привлекать, наверняка по спине побежали бы мурашки.
Я же просто повесила трубку, убрала диск в прозрачный чехол, положила в сумку блокнот, заточенный карандаш, оделась и вышла на улицу.
Солнце так щедро изливало на город свое тепло, что я попросила таксиста остановиться за пару километров до дома Козакова. Водитель, как и все другие, взял деньги, не пересчитывая, и даже не взглянул в мою сторону, когда я вышла из машины. Я с удовольствием подставила лицо солнечным лучам и не спеша двинулась к дому мистика. Таких, как я, не украшает загар: под солнцем мое лицо не расцветает, а только темнеет и покрывается пигментными пятнами. Впрочем, вряд ли можно сказать, что загар идет мне во вред: лицо, которым меня наградил тот, кто все это придумал, невозможно испортить чем бы то ни было. Но тем не менее, когда солнечные лучи заскользили по моей коже, я зажмурилась от наслаждения. Ведь возможность радоваться весеннему теплу – это одно из немногих доступных мне удовольствий, которые нельзя купить за деньги.
Настоящая Змея сама открыла мне дверь, недобро сверкнув глазищами из-под бесконечных ресниц. На Иринушке было короткое цветастое платье, которое делало ее похожей на хиппи.
– Надеюсь, вы понимаете, что приехали совсем не вовремя? – спросила она, и очарование было разрушено: стало понятно, что Змея не имеет никакого отношения к безмятежным детям-цветам.
– Не сердитесь, Ирина, это просто моя работа.
– Знаю, – фыркнула Змея и ушла.
В гостиной, в том самом светлом кресле сидел знаменитый автор кармических теорий. Его руки лежали на подлокотниках ладонями вверх. Его босые ступни утопали в мягком бежевом ковре и были удивительно хороши, его ногти так блестели в солнечном свете, что сам собой возникал вопрос: а не красит ли их мистик нежно-розовым прозрачным лаком?
– Здравствуйте, Анжелика, – произнес Козаков. – Давайте сюда ваш диск.
Я достала изумрудно-зеленый диск и протянула ему.
– Садитесь. Вы не против подождать здесь, пока мы с Иринушкой посмотрим запись? Телевизор у меня в спальне. Или, может быть, хотите к нам присоединиться?
