пол. Его руки были горячими, и ощущать их на теле было даже приятнее, чем прикосновения специалиста по энергетическим потокам.
Мистик сидел ко мне так близко, что еле заметный аромат восточных благовоний окутывал меня, как облако. Козаков смотрел мне прямо в глаза, и будь у меня чуть меньше здравого смысла, я бы поверила, что он в жизни не видел ничего интереснее. Его глаза сияли, впрочем я прекрасно понимала, что это сияние не относится лично ко мне. Оно было скорее проявлением любви ко всему миру, а я… Так или иначе, но в этой жизни я родилась уродиной и уродиной умру, и у меня достаточно разума, чтобы помнить об этом всегда.
– Я тебе не нравлюсь? – тихо спросил он.
Ну конечно, как же без этого? Вряд ли на свете есть еще хоть одна женщина, способная устоять против такого вопроса, заданного таким мужчиной. Очень может быть, что я единственная в своем роде, и наверяка знаменитый мистик встретил меня неспроста.
– Может, ты меня боишься? – спросил мистик.
– Дело не в этом, – ответила я и встала.
У меня некрасивое лицо и тощее тело. Я не была рождена привлекать. И пока другие мужчины и женщины занимаются друг другом, я занимаюсь исключительно работой. Меня нет смысла переодевать в вечернее платье и вести под руку на официальных мероприятиях, и тем более такой, как я, не похвастаешься перед компаньонами. Но все же… Все же почти всегда возникает момент, когда моему работодателю приходит в голову вопрос: «А почему бы и нет?» Этот аргумент аккуратно ложится на ту чашу весов, на которой написано: «Черт с ней, давайтека попробуем и посмотрим, что из этого получится. Она ведь тоже женщина, разве нет?»
И тогда все они говорят примерно то же самое, что и знаменитый мистик Алексей Козаков, автор бестселлеров и создатель вполне правдоподобной теории о происхождении этого мира.
– В чем же дело? – спросил он. – Расскажи мне, я тебя выслушаю.
Его голос был глубоким и бархатным, он вил коконы и хранил от непогоды. Казалось, он мог бы сохранить меня и от самой себя, и от того, кто все это придумал… Впрочем, последнее уже маловероятно.
– Я не была рождена привлекать, Алексей, – просто ответила я. – И, при всем уважении, я не заметила, чтобы мы с вами переходили на «ты».
– Глупости. Лично я не вижу никаких препятствий для того, чтобы заниматься сексом с некрасивыми женщинами, – заявил Козаков.
Я рассмеялась в голос:
– Прекрасно сказано, Алексей.
За десять лет профессиональной практики мне не приходилось слышать, чтобы кто-то говорил со мной о сексе так прямо и по существу.
– И? – выжидательно осведомился он.
– И все же я предпочитаю отказаться.
– Ну, как хотите, – пожал плечами автор кармических теорий. – Все-таки вы ужасно странная, Анжелика.
Если принять во внимание все обстоятельства, окажется, что тут нет ничего странного. Но вслух я предпочла этого не говорить.
Я попрощалась со знаменитым мистиком и поднялась на третий этаж. Лестница и коридор были совершенно пусты, но за закрытыми дверями смеялись, разговаривали и наверняка любили друг друга последователи кармических теорий. Им не было никакого дела ни до меня, ни до моих странностей. И в сущности, это было прекрасно: сознавать, что все лишнее отгорожено от меня плотными дверьми с надежными замками.
В моей комнате я разделась и легла в постель. Я не была рождена привлекать, и нет смысла обманывать саму себя, забываясь в объятиях мистика, который склонен любить весь этот мир целиком, при этом не отдавая себя никому в отдельности.
Я не жалела о том, что ушла, а чтобы лишить меня покоя, несомненно нужно нечто гораздо большее, чем предложение эротического характера. Но тем не менее в ту ночь я не сомкнула глаз до самого утра. Не исключено, что именно тогда древние звезды со скрипом становились так, как нужно, а замысел того, кто все это придумал, раскрывался перед мистиком без всяких объяснений.
В семь стало очевидным, что оставаться в постели больше нет никаких причин, а потому я поднялась, оделась и вышла на улицу, где небо было серым и пасмурным, а воздух – холодным и влажным. Казалось, за одну ночь лето кончилось и пришла самая настоящая осень, с ветром, гнилыми листьями и дождями.
Я прошла вдоль реки и в девять вернулась, чтобы позавтракать и не опоздать к началу семинара: сегодня мне не возбранялось наблюдать за происходящим.
На завтрак у них, как и за день до этого, был травяной чай, заваренный на молоке, сырые овощи и массы все тех же странных цветов и оттенков.
Мой телефон зазвонил в тот момент, когда я доедала редиску.
– Доброе утро, Анжелика, – хмуро сказал Козаков. – Я в Москве.
– А как же занятия?
– Передайте им, что занятий не будет. Пусть проваливают. Вам понятно?
Не дожидаясь моего ответа, он повесил трубку, предоставив мне успокаивать и выпроваживать разочарованных последователей кармических теорий. Жаль, но среди них не было вчерашнего специалиста по энергетическим потокам. Можете мне поверить: я смотрела очень внимательно.
Разумеется, знаменитому мистику не было никакого дела до того, каким образом я буду возвращаться в Москву. К счастью, я знаю компанию, которая очень быстро высылает такси даже за город. А потому уже в двенадцать была дома, и у меня на столе стоял большой стакан хитро упакованного горячего шоколада.
Глава 8
– О чем он вообще думает, Анжелика?! – возмущалась Катя номер один, и я отодвинула трубку подальше от уха, потому что она говорила слишком громко. – За последние несколько дней он не смог вразумительно ответить ни на один мой вопрос! Что с ним творится? Он пьет? Сидит на таблетках? Курит какую-нибудь дрянь?
– По-моему, Катя, вы сами себе ответили: он пьет. Или сидит на таблетках. Или курит какую-нибудь дрянь.
– Это я понимаю, – раздраженно сказала Катя. – Меня интересует – почему?
– Вот этого я, к сожалению, не знаю.
– А должны бы знать, Анжелика! Вам платят как раз за то, чтобы вы знали про Козакова всё и разбирались со всеми его проблемами. Делайте что хотите, но его надо вытаскивать из этого состояния! Он должен был сдать рукопись на верстку еще два месяца назад!
– Он потерял ноутбук, – напомнила я. И хотя лично мне кажется, что история с пропавшим компьютером не имеет ни малейшего отношения к реальности, я не стала говорить этого вслух.
– Все равно! Сделайте что-нибудь, Анжелика! И немедленно!
С этими словами Катя номер один повесила трубку, а я так и осталась сидеть в растерянности на моем полукруглом балконе. Тонкий месяц висел в черном небе прямо надо мной, а вокруг было так тихо и пустынно, что не верилось, будто я нахожусь в центре суматошной Москвы. Впервые за две недели тучи рассеялись, а небо стало ясным и звездным.
Я положила телефон на маленький столик, поплотнее закуталась с мягкий плед из верблюжей шерсти и сделала глоток горячего сладкого чая.
