На пороге Арчибальд и отбивающийся от него журналист столкнулись с Гастингсом.
– Что это на вас нашло, сержант? – удивился инспектор. – Вздумали ссориться с прессой? Как поживаете, Мак-Рей?
– Пять минут назад я сказал бы: отменно, но этот болван…
– Да ладно вам! Пожмите друг другу руки и забудьте, как страшный сон… Счастлив снова видеть вас, мисс Мак-Картри. Ну как, совсем поправились?
– Да, вполне. Уж простите великодушно!
Иможен, как видно, обладала особым даром веселить инспектора. Он добродушно рассмеялся.
– Это мне надо просить прощения, мисс! Когда мы виделись в последний раз, я обошелся с вами слишком сурово. Во всяком случае, благодаря вам мы теперь точно знаем, что кто-то хочет помешать нам копаться в прошлом Мортона… Следовательно, именно этим мы и займемся. Так что не зря вы рисковали жизнью. Не стану скрывать, в Глазго не очень-то довольны нашей медлительностью. Вот уже пять дней, как нашли тело Мортона, а мы почти не сдвинулись с места. В ваших донесениях нет ни единого стоящего факта, Мак-Клостоу.
– А что прикажете писать? Не могу же я в угоду джентльменам из СИД выдумывать всякие небылицы, как, по-вашему?
– Разумеется… Но наше начальство вряд ли устроят подобные объяснения, сержант. Имейте это в виду! Что ж, придется опять начинать сначала. И чем скорее – тем лучше. Поехали к Мак-Пантишу!
– Что, опять допрашивать персонал? Но я это уже делал и не узнал ровно ничего полезного.
– Остается только надеяться, что, может, вы упустили какую-нибудь мелочь.
Журналист попросил разрешения задать вопрос, и Гастингс великодушно согласился ответить.
– Судя по тому, что я сам слышал от мисс Мак-Картри в «Гордом Горце», она видела человека, с которым столкнулся Мортон…
Инспектор не стал скрывать правду.
– К несчастью, это не так. Мы просто хотели расставить убийце ловушку.
– Но… мисс Мак-Картри ведь рисковала жизнью!
– Она знала об этом.
Мак-Рей промолчал, но его восхищенный взгляд согрел душу Иможен.
Гастингс встал.
– Ну, поехали в «Чёрный Лебедь». Что с вами, Мак-Клостоу?
– Неужто вы собираетесь взять с собой эту особу и журналиста?
– Я полагаю, мисс Мак-Картри достаточно дорого оплатила свое право участвовать в расследовании. А Мак-Рей пусть лучше помогает, чем путаться под ногами. Я уже как-то имел с ним дело: парень не нарушает правил игры и ничего не печатает без разрешения.
Репортер поклонился.
– Спасибо, Гастингс.
При виде инспектора и его свиты у Джефферсона Мак-Пантиша подогнулись колени. Его смертельно пугало все, что могло хоть в какой-то степени нарушить привычную, размеренную жизнь гостиницы. Именно поэтому Джефферсон ненавидел полицейских, великих умельцев сеять панику. По этой же причине, невзирая на всю свою природную любезность, услышав, что Гастингс хочет с ним поговорить, Мак-Пантиш жалобно простонал:
– Как, опять?
– Совершенно верно, мистер Мак-Пантиш. И запомните: это далеко не в последний раз. Убит один из ваших постояльцев. Так-то вы исполняете свой профессиональный долг?
Несправедливость упрека потрясла Джефферсона до слез.
– Да разве я мог помешать? – робко возразил он.
– Надо было выбрать другую работу, раз вы не способны прилично содержать гостиницу. Конечно, очень легко все свалить на старые добрые шотландские привидения, но я, Мак-Пантиш, в привидения не верю!
После такого кощунственного заявления наступила гробовая тишина, и Гастингс, словно ощутив всеобщую враждебность, попытался исправить ошибку:
– …По крайней мере, когда я на службе! – добавил он.
Похожий на ржание смешок мисс Мак-Картри, вдруг раздавшийся за спиной инспектора, оповестил последнего, что ему не удалось провести Иможен и, скорее всего, эта дурацкая обмолвка еще больше усложнит задачу. Гастингс совсем разозлился, и бедняге трактирщику пришлось отдуваться еще и за это.
– Ну, Мак-Пантиш, хватит увиливать! Говорите, что вам известно о Мортоне!
– Мне? Ничего.
– А может, вы просто не хотите сказать правду?
– Но почему, ради всех чертей с хвостами и копытами?
– Я попрошу вас сменить тон! Послушайте, Мак-Пантиш, в вашей гостинице жил человек по фамилии Мортон. Его чтото настолько встревожило, что старик счел нужным побеспокоить полицию. И при этом он ни слова не сказал вам?
– Даже ни звука.
– И вас это не удивляет?
– Нет.
– Короче, Мак-Пантиш, насколько я понимаю, вам глубоко плевать, что творится у вас в гостинице?
Тут уж Джефферсон не выдержал.
– Это постыдно! Просто постыдно! Тридцать пять лет я управляю «Черным лебедем»! Слышите? Тридцать пять лет! И еще ни разу никто не смел так со мной разговаривать! Я напишу в Глазго! Я буду жаловаться! Вы не имеете права меня оскорблять!
– Закончили?
– Нет, не закончил! Хоть вы и полицейский инспектор, я вас…
Трактирщик прикусил язык.
– Что именно вы хотели со мной сделать, мистер Мак-Пантиш? – медовым голосом осведомился инспектор. – Но все-таки я не оставлю вас в покое, пока не выложите все, что знаете о Джоне Мортоне.
– Да сколько ж можно талдычить, что ничего я не знаю, кроме того, что он сам написал в карточке? Между прочим, в мои обязанности вовсе не входит исповедовать клиентов.
– И Мортон ни разу с вами не разговаривал?
– Во всяком случае, я ничего такого не упомню. Конечно, не считая всяких «добрый день» или «кажется, пойдет дождь». Правда, однажды мы говорили чуть дольше, и было это незадолго до смерти Мортона.
– Вот как?
– Да, я сидел на скамейке, вон там. Вижу, возвращается Мортон. Подсел ко мне. Я заметил: вид у него озабоченный. Мортон спросил, верю ли я в привидения. Ну, я его и успокоил как только мог. Рассказал, какая у меня хорошая тетя Мойра…
– А при чем тут ваша тетя?
– Говорю же, я хотел успокоить Мортона, инспектор. Я признался ему, что тоже иногда чувствую себя не в своей тарелке и тогда зову на помощь тетю Мойру. Она женщина старая, мудрая и никогда не откажет в добром совете.
– Но, черт подери, какое дело Мортону до вашей мудрой тети и ее советов?
– Повторяю вам еще раз: я пытался успокоить Мортона. А моя бедная милая тетя давным-давно стала привидением.
– При…видением?
– Ну да, инспектор. На Рождество исполнится ровно двадцать лет, как она умерла.
Гастингсу хотелось бы думать, что Мак-Пантиш его разыгрывает, но, увы, он быстро убедился в его
