– Если бы у меня в руке был меч, кольчуга мне вообще бы не понадобилась, – гордо задрала нос Райба.
Лошадка Дана хрипела в траве со стрелой в груди. Две уцелевших нервно всхрапывали.
– Лошадь придется добить, – стиснул зубы Дан.
– Да, – мрачно кивнул Чаргос. – Только не ножом.
Валли подошел к бедному животному, достал дудочку, вставил лошади в ухо и дунул. Ни Дан, ни Райба ничего не услышали, но лошадь опустила голову и замерла.
– Она умрет во сне, – сказал Чаргос и вернулся в седло. – Что медлишь, Дан? Быстро за спину к Райбе! Кьерды поскакали за подмогой. Они никогда не нападают, если не превосходят противника числом хотя бы вдвое.
Бешеная скачка продолжалась до позднего вечера и почти всю ночь. Когда Чаргос чувствовал, что лошади требуют немедленного отдыха, он останавливался и поил их, добавляя в воду какие-то травы и капли неведомой жидкости.
– Что это? – спрашивала Райба.
– Все в этой смеси, – раздраженно морщился Чаргос. – И бусы болотной ведьмы, и корень синего ручейника, и множество других не менее действенных средств. Я убиваю лошадок. Если они и доживут до утра, то превратятся в полудохлых кляч. Прости меня, Эл, но у нас нет другого выхода!
Лошадки выдержали до полудня следующего дня, когда за спиной друзей замелькали, приближаясь, далекие всадники.
– Все, – спрыгнул на траву Чаргос.
– Мы будем сражаться пешими? – не понял Дан.
– Мы на месте! – крикнул Чаргос. – Быстро! Мешки и корзинки с горлинками в руки. Не на плечи, а в руки! И оружие тоже со спин в руки. Да быстрее же, болотная ведьма на наши плечи!
Повторять Чаргосу не пришлось. Уже через мгновение Дан и Райба стояли на краю каньона, недоуменно рассматривая почти вертикально сползающий между скал язык рыхлой породы. Лошади стояли, обессиленно дрожа, опустив к земле морды. Чаргос поклонился им и шагнул к краю каньона.
– Дождя не было, хорошо. За мной Райба, за ней Дан. И не медлите!
Зажав в руках мешок, корзинку, прижав подбородком к ним длинный меч, Чаргос сел на край осыпи и, опрокинувшись на спину, скользнул вниз.
– За мной! – донесся его крик из клубов пыли.
Райба не заставила себя ждать. Миг – и юная воительница умчалась вслед за Чаргосом. Дан оглянулся, разглядел сдергивающих с плеч луки разъяренных кьердов и почти прыгнул вниз. Мягкая порода оказалась не такой уж и ласковой. Она приняла на себя парня благосклонно, но уже через мгновение впилась в спину мелкими камешками, запорошила глаза пылью, присадила по бедру полосой сырой глины, подбросила, согнула колени, снова подбросила, натолкала полные штаны и куртку песка, посекла лицо разбитыми ракушками и в заключение больно хлестнула по щекам липкими ветвями.
– Быстрее! – Дан почувствовал твердую руку Чаргоса, с трудом проморгался и понял, что сидит среди прибрежных кустов, перед ним прыгает Райба, вытряхивая песок из-под кольчуги, а за спиной поднимаются клубы пыли.
– Эл всемогущий! – потрясенно пробормотал мальчишка. – Да чтобы еще хоть раз с такой высоты… Потом! – почти зарычал валли, рванув на себя мальчишку.
Стрелы вонзились в песок, где только что сидел Дан.
– Бежим!
Давно уже Дан так не бегал. Да и бегал ли он так хоть раз? Выложить все силы за несколько мгновений, чтобы уйти из-под стрел, вильнуть вправо-влево, врубиться грудью в колючие тростники, промчаться, проваливаясь в трясину, по болотистой заводи, перепрыгнуть одну узкую протоку, другую, чтобы остановиться наконец на краю гремящего переката, обернуться и увидеть далеко-далеко на неимоверной высоте маленькие фигурки раздраженно машущих руками кьердов.
– Вот уж не думал, что люди способны бежать с такой скоростью! – закашлялся в тростниках Чаргос. – Легко отделались.
– У тебя стрела в спине! – задыхаясь, выпрямилась Райба.
– Спина штука широкая, – пошутил Чаргос. – Чтобы убить стрелой в спину, надо очень постараться. Ерунда. Ну-ка, парень, приготовься. Неглубоко ушла, сейчас дергать будешь. Райба! Открой мой мешок, достань кисет из желтой кожи и моченые листья скалозуба. Увидишь, они в жестянке лежат. С одной стороны серебристые, с другой темно-зеленые. Ну парень. – Он снова закашлялся и удовлетворенно кивнул, увидев на ладони кровь. – Легкое зацепило. Дышать будем теперь чуть реже.
– Они не спустятся? – мотнул головой Дан в сторону обрыва.
– Никогда, – успокоил его Чаргос. – Кьерд без лошади – это не кьерд. Ну все нашла, Райба? Внимание. Дан, выдергиваешь стрелу – к счастью, кьерды не делают зазубренными наконечники, а то бы вперед пришлось пробивать. Я быстро снимаю куртку. Райба! Мгновенно залепляешь рану хвойной глиной. Да-да, той, что в мешочке. Разомни пока в пальцах, разомни. Дан, а ты сверху прихлопнешь листом скалозуба. Серебристыми иголками к телу. Именно прихлопнешь! Понятно?
– Понятно, – растерянно прошептал Дан.
– Эх, учить вас ведь надо лекарскому делу, – поморщился Чаргос. – Лукуса вот Леганд учил, а вас мне придется. Или Фардосу, если я… не смогу. Фардос великий лекарь. Да дергай же!
Стрела вышла из раны с трудом. Дан дернул, упал, отбросил ее в сторону, метнулся к горшочку с листьями и, приладив его на ладонь, с размаху ударил серебристой стороной по глиняной нашлепке.
– Вот поэтому хороший лекарь без подмастерья врачевать не может, – процедил сквозь стиснутые зубы Чаргос. – Головы и одной достаточно, а рук надобно четыре. Чего смотришь? – повернулся он к Дану. – Валли, я валли. Нет у меня крыльев. Показал бы, что и хвоста нет, да не хочу Райбу смущать.
– Живого места на тебе нет, – прошептал Дан. – Когда Саш пришел в себя, его тело тоже было все в шрамах. Но они проходили. Они были как синяки. А ты… весь порезан, порублен, проколот…
Райба молчала в ужасе. Чаргос вздохнул, шевельнул мускулистым, жилистым плечом, проверяя, крепко ли запустил серебряные коготки в кожу лист скалозуба. Морщась от боли, надел куртку.
– Знаешь, почему такое название? – обернулся он к девчонке. – Скалозуб! Думаешь, потому что на скалах растет? Какие уж скалы в Вечном лесу! Нет. Вот! – с улыбкой ударил себя по груди Чаргос. – Вот это скала! А лист вцепился в меня своими зубчиками и лечит. Весь в шрамах, говоришь? Есть такой колдун в Утонье – Агнран. Вот Дан с ним встречался. Редкий человек. Больше лиги уже прожил, дай ему Эл еще потоптать нашу землю. Добрее его я не встречал, если только Леганд был добрее. Да ведь добрых между собой сравнивать что звезды на небе. Одна ярче другой, а светят одинаково. А ведь тело у Агнрана тоже все в шрамах. А мне-то уж много больше лет, чем Агнрану. Там споткнулся, там оступился, там камешек с горы слетел, за лиги лет накопилось отметин. Чего тут удивляться? Идемте.
Дан шел за спиной Чаргоса и обдумывал простые и обидные для самого себя вещи. О том, что на его теле шрамов пока что вовсе нет. О том, что не он, Дан, специально побежал последним, чтобы взять на себя прицел кьердских лучников, а Чаргос. И Райба это видела. О том, что он, Дан, с такой скоростью припустил от обрыва, что даже Райбу обогнал на две дюжины шагов. И Райба это видела, само собой. Скольких теперь врагов придется зарубить, сколько получить шрамов, сколько раз плюнуть в лицо собственной трусости, чтобы девчонка забыла эту торчащую из спины валли стрелу и то, как он умеет терпеть боль? Она, может быть, и забудет, может быть, даже и простит это Дану, а вот он сам себе – нет. Не забудет и не простит никогда!
– Посмотрите, какая красота? – обернулся Чаргос, и Дан начал недоуменно вертеть головой.
Чего же тут красивого! Серые стены каньона, гремящие потоки воды, щетки тростника на песчаных языках, рассекающих своенравный Инг на рукава. Раскидистые эрны на обрыве противоположного берега.
– Куда мы идем? – спросил Дан. – К утонскому мосту?
– Дался тебе этот мост, – усмехнулся Чаргос. – Там мы точно не пройдем. Серые выстроили на своей стороне моста бастионы. Обозначили границу собственного королевства. Есть и другой путь, парень.
– Разве они не имели права выстроить бастионы у утонского моста? – спросил Дан. – Ведь эта земля никому не принадлежала!
