Знают ли, что Лукуса больше нет?
– Никогда не оглядывайся, – жестко сказал Баюл. – Судьба посылает радость встречи тем, кто шел вперед и не оглядывался. Смотри-ка, парень, лучше на нашего пса.
Аенор приподнялся на передних лапах, уставился во тьму, опустившуюся над притихшими глиняными домами, и зарычал. Шерсть поднялась у него на загривке дыбом, задние лапы нервно задрожали и начали подтягиваться для прыжка.
– Держи его, если не хочешь загубить дело! – раздраженно прошипел Баюл. – Да не руками! – воскликнул банги вполголоса, когда мальчишка обхватил шею встревоженного пса. – Так не удержишь. Эх, колдовать нельзя!.. Проси его успокоиться! Нельзя нам ни охоты, ни схваток никаких устраивать, пока у тебя камень на груди.
Мальчишка обнял пса, чувствуя напряженные, окаменевшие мышцы, и зашептал, заговорил ему в ухо какие-то слова, просьбы, начал рассказывать о себе, о об отце, о матери, о старике Труке, о тетушке Анде. И постепенно пес успокоился. Опустился на палубу, повернул морду и лизнул Дана в лицо.
– Теперь и ты рыбой провоняешь, – сочувственно поморщился Баюл. – А ведь колдовал ты, парень. Может сам того не осознавая, но колдовал! Ладно, надеюсь, не заметит никто. Я и сам едва почувствовал…
И в это мгновение на спящей Багзой пронесся вой. В нем не было волчьей тоски или злобы. Он обдал холодом, наполнил ночь ужасом и улетел куда-то за крепость, сгинул в топи.
– Эл всемогущий! – пытаясь унять дрожь, прошептал Баюл. – Будь я дозорным, мне уже этого воя хватило бы, чтобы умереть от страха!
Дан посмотрел на Аенора. Пес вновь напрягся, но теперь, подняв уши, просто всматривался во тьму.
– Уснуть невозможно, – раздраженно пробормотал, ворочаясь, Хейграст. – То болтают, то прыгают по палубе, то воют! Сколько можно?
Глава 4
Ари-Гард
Мост через Ману показался к полудню. Тиир сходил на разведку, потолкался среди стражи, вернулся и решительно тронул подводу с места. Сытые лошадки привычно напряглись, дернули, с помощью погонщиков стронули с места тяжелый груз, вытащили его на дорогу и влились в разномастный поток повозок, телег и пеших носильщиков. К мосту вдоль бурлящей в крутых берегах Маны подходила дорога от Ургаина, по ней везли камень, руду, вели лошадей и пленников. Последних было много. Едва ли не треть от общего количества народа. Мужчины, женщины, дети, старики шли пешком, стянутые между собой веревками и цепями, ехали на телегах, сидели на лошадях. Дерри, салмы, свары, анги… Кьерды, перекрикиваясь на своем языке, ругались со стражниками, щелкали плетьми, презрительно поглядывали на дарджинских крестьян.
– Помоги нам Эл, – прошептал Леганд обескровленными губами.
Линга шла, не поднимая головы, но Саш смотрел во все глаза.
– Не вижу ран на их телах, – хмуро бросил Тиир. – Когда я уходил от серых, пленные прибывали с рассеченными сухожилиями.
– Значит, крови хозяину пылающий арки нужно столько, что он бережет даже ее капли, – мрачно заметил Леганд.
– Не понимаю! – раздраженно прошептал Саш. – Если демон действительно зажег арку с помощью моей крови, с помощью крови Арбана, так, может быть, там уже нет ее ни капли? Разве властен я над этим пламенем? Я не чувствую в себе сил потушить его!
– Не торопись его тушить, – процедил сквозь стиснутые зубы Леганд. – Да, я чувствую там, в городе, такую боль, которую не чувствовал, с тех пор как был уничтожен Ас Поднебесный. Но если арка погаснет, мы не попадем в Дарджи. Мы не дойдем до Башни страха. А это значит, что будут убиты еще лиги и лиги элбанов!
Между тем подвода друзей добралась до моста. Тиир, осыпая бранью носильщиков, хлопая ладонью по мордам и крупам чужих лошадей, выбрался на каменные плиты и повел подводу вверх. С древнего моста город показался во всей своей мрачной красе. Угрюмые четырехгранные башни растянули тяжелую ленту крепостной стены вправо и влево, насколько хватало глаз. Поблескивали черным металлом огромные, настежь распахнутые ворота. Лиги элбанов мельтешили под стенами, расчищая ров. Сияли под лучами Алателя белые башни внутренней крепости. А еще дальше, там, куда и пытались добраться друзья, стоял черный столб дыма. Подвода пошла вниз, Тиир стал придерживать лошадей, Саш, Леганд и Линга схватились за сучья эрна, чтобы не дать тяжелому грузу покатиться вниз, но особых усилий не потребовалось. Один из стражников толкнул под колесо камень, придирчиво осмотрел подводу, брезгливо шевельнул одеяло, под которым лежало заблаговременно замаскированное грязью оружие, взглянул на ярлык Хейграста и, что-то хрипло выкрикнув, махнул рукой в сторону.
– Чего он хочет? – напряженно спросил Саш, продолжая униженно кланяться охране.
– Сейчас узнаем, – ответил Леганд, чья голова была столь же близка от земли, как и головы Саша, Линги и Тиира. – Если я правильно понял, приказывает съехать в сторону и остановиться.
– Проверять будет, – зло буркнул Тиир, понукая лошадей. – Тебя будет проверять, Саш. Ты уж не подведи. Прыщ, что ли, ему вылечи, видишь, как ему щеку разнесло.
– Что ты ему сказал? – быстро прошептал Саш.
– Ничего, – нахмурился Тиир. – Сказал только, что не в себе ты. Что прикасаться к тебе нельзя. Его это и разъярило. Они же помешанных плетью проверяют.
– Плетью так плетью, – кивнул Саш.
Внутри у него разгоралось пламя. И не от того, что стражники у моста то и дело взмахивали плетьми, а от лиц несчастных, которых вели в город, чтобы убить их у пылающих врат. От густого дыма, поднимающегося над городом. От серого неба. От того, что именно он, Саш, по незнанию или по слабости, но впустил демона в этот мир!
Саш оглянулся на друзей, замерших у подводы, сделал шаг в сторону, другой, согнул одну ногу, уселся на вторую, как это делали крестьяне, когда усталость заставляла опуститься на землю, и замер. Он не знал, что будет делать, во что обратит закипающую внутри злость, сдержится ли, не выдернет ли невидимый меч из-за спины. Он ждал.
Стражник проорал что-то в сторону шатров, разбитых у рва, дождался, когда заспанный сменщик откинет полог и вразвалочку отправится к мосту, и подошел к Сашу. Гортанный окрик прозвучал над самым ухом.
– Не понимает, – услышал извиняющиеся слова Тиира Саш.
И слова Тиира, и повторный окрик стражника донеслись до Саша как сквозь туман. В следующее мгновение засвистел бич, и боль пронзила плечо. Ужалила. Пробила, разорвала кокон, в который то ли Саш сам скручивал себя, то ли стягивало его ожидание. Но не то ожидание, пока стражник дождется смены и, самодовольно ухмыляясь, подойдет к очередной жертве, а то, которое началось, когда Саш впервые открыл глаза на краю Вечного леса, на склоне старых гор у хижины Арбана.
Боль пронзила плечо и добралась до ненависти, которая мгновенно ухватилась за конец плети, испепелила ее в прах, побежала по хлысту к рукояти, к толстым и грязным пальцам. Стражник испустил истошный крик и, отбросив в сторону пылающий бич, отпрыгнул. Растерянность отразилась на испуганном лице.
– Нельзя прикасаться! – раздельно повторил Тиир, снял с подводы жердь и ткнул Саша в плечо.
Во второй раз пришлось сделать усилие. К счастью, боль еще жила в плече, поэтому и жердь загорелась, словно была воткнута в раскаленные угли. Тиир отбросил ее в сторону и, униженно кланяясь, сунул в обожженные пальцы стражника сначала один золотой, а потом и другой. Тот мгновенно спрятал монеты за щеку, что-то сердито крикнул в ответ на вопросительные возгласы стражников, отгороженных от происходящего подводой и, отобрав у Тиира ярлык, взамен нацепил ему на шею короткую цепь с двумя каменными дисками на концах. Принц согнулся еще ниже, выудил из одежды еще один золотой, сокрушаясь, похлопал себя по поясу, затем сгреб с подводы оружие, одеяла и, поморщившись, дал понять своим спутникам, что следует убираться как можно быстрее.
– Что случилось? – спросил Саш, когда друзья обогнули шатры, спустились ко рву и смешались с толпой,
