— Чили — это перец, а не название страны, дубина, — объяснил Игорь, с выражением явного недоверия беря в руки бутылку. — А пиво небось мексиканское. Кто еще такую фигню придумает — острый перчик в бутылку совать? Мексиканцы, конечно.
— Эти да, эти умеют, — согласился Сергей. — Все у них какие-то традиции интересные. Текилу надо с лимоном с солью, в пиво «Корона» надо дольку лимона совать. Затейники.
— Ну, во-первых, не дольку лимона, а дольку лайма — это разные вещи, — заметил Игорь. — А во- вторых, у нас-то дольку совать не обязательно. Ты вообще знаешь, зачем дольку в горлышко суют?
— Для вкуса, разумеется!
— Черта с два! Дольку лайма суют в горлышко от мух, — объяснил Игорь. — Чтобы мухи в бутылку не лезли. Это же Мексика, старик.
— А мне вкус «Короны» с лимоном нравится, — сказал Сергей. — Так что без разницы — от мух или от тараканов. Лишь бы вкусно было… Ну что, вздрогнем?
— За наш план, — сказал Игорь, чокнулся своей бутылкой с бутылкой Сергея, после чего они оба присосались к своим бутылкам.
Сергей сделал большой глоток, покатал пиво во рту, чтобы распробовать вкус, после чего проглотил напиток. И только собрался сделать второй глоток, как до него ДОШЛО…
Пиво было очень острым. Точнее, не просто острым, а прямо-таки острейшим. Оно выжигало весь рот, гортань и даже пищевод — Сергей живо вспомнил старую историю из своей школьной юности, когда он откусил и разжевал такой же маленький перчик.
Издав какой-то хриплый возглас, Сергей ринулся к раковине, пустил холодную воду и подставил рот под струю. Стало, в общем-то, еще хуже. Но тут он вспомнил, что всякую остроту лучше заедать чем-нибудь нейтральным, а не запивать водой, поэтому быстро оторвался от крана, бросился к хлебнице, достал оттуда кусок бородинского и стал его быстро-быстро пережевывать. Старый способ помог — невыносимое жжение начало потихоньку отпускать. После этого Сергей посмотрел на Игоря.
Тот стоял у подоконника с бутылкой в руке и с недоумением наблюдал за метаниями друга. Увидев, что Сергей успокоился, Игорь поднял бутылку и сделал еще один большой глоток. После этого снова поднял бутылку и, посмотрев на перчик внутри, сказал:
— А что, прикольная штучка. Остренькая — я такие люблю.
— Ничего себе остренькая, — еле переведя дух, сказал Сергей. — У меня аж внутри все выжгло.
— Да? — искренне удивился Игорь. — А по мне — в самый раз. Надо будет взять такого пару ящичков. Очень пригодится для случая, когда хочется пивка, но нужно держать себя в рамках. Этой горючки больше бутылочки-двух в любом случае не выпьешь, а продирает — просто здрасте, пионеры, к вам приехал инструктор из райкома!
— Рад, что тебе понравилось, — хрипло сказал Сергей, отставляя свою бутылку подальше и намазывая маслом бутерброд, чтобы продолжить процесс нейтрализации этого чертового перца.
— Ладно, — сказал Игорь, снова прихлебывая из бутылки. — Давай уже планировать наш великий анабазис. Мы с датами определились?
— Я предлагаю лететь двадцать пятого декабря, — сказал Сергей, — а возвращаться числа девятого- десятого января. Как раз получится где-то пара недель.
— А почему именно двадцать пятого? — полюбопытствовал Игорь. — Рождество же!
— Можно подумать, что ты это католическое Рождество отмечаешь, — фыркнул Сергей.
— Конечно, не отмечаю, — согласился Игорь, — я же православный. Наше Рождество — седьмого января. А у тебя какое?
— Мы, татары, вообще-то, мусульмане, — напомнил Сергей, — но так как я был воспитан в чисто русских православных традициях, то минус на минус дал плюс, в результате чего я теперь агностик, поэтому Рождество вообще не отмечаю. Ну, то есть отмечаю, но чисто формально.
— Что такое «чисто формально»? — полюбопытствовал Игорь.
— Чисто выпить с пацанами, — объяснил Сергей. — За компанию.
— Хорошо, — согласился Игорь, — так почему все-таки двадцать пятого?
— У меня подружка в авиационных кассах работает. Она сказала, что двадцатые числа уже почти все выкуплены. Места остались только на двадцать пятое, потому что никто не хочет лететь прямо в Рождество. А нам-то пофиг, правильно?
— Нам-то пофиг, — заметил Игорь, — но тогда ты Нью-Йорк ни черта не увидишь. Я Оксанке обещал прилететь не позже двадцать шестого в Сан-Франциско, чтобы мы там успели потусоваться, а потом поехали в Лос-Анджелес и там тоже потусовались. Причем в Вегасе, старичок, надо быть никак не позже тридцатого декабря, если ты вообще собираешься встречать Новый год. Вот и считай, какое, к черту, получается двадцать пятое. Я так думаю, что двадцать пятого надо уже вылетать из Нью-Йорка, чтобы Рождество отметить с девчонками. Волшебный вечер и все такое. Дух прошлого Рождества, дух нынешнего Рождества и дух будущего Рождества. Чтобы все как у людей, читающих в школе Диккенса. А до этого надо хотя бы пару дней на Нью-Йорк. Ты же его никогда не видел, правильно? Ну так пользуйся моментом! Этот город, старик, надо видеть — я тебе говорю! Хоть он теперь и без башен-близнецов…
— Да я и не спорю, — согласился Сергей, — мне самому интересно. Но там вроде билетов почти не осталось, как подружка сказала.
— Слово «почти» означает, что только для нас они и остались, — успокоил его Игорь. — Не боись, старик, у меня там всякое VIP-обслуживание и все такое, я же дикие сотни тысяч налетал. Найдут нам билеты. Так что давай отправляться двадцать второго, двадцать третьего будем там, двадцать четвертое целиком на Нью-Йорк, двадцать пятого вылетаем к девчонкам.
— Годится, — сказал Сергей. — Да, стой, а где мы там будем останавливаться?
— Да у Вадика, разумеется, — недоуменно ответил Игорь. — Ты же сам мне все уши прожужжал, что он изо всех сил приглашал и обидится, если мы остановимся не у него. Мне-то пофиг, я и сам в Нью- Джерси не хочу тащиться — проще в Нью-Йорке отель взять.
— Точно, — вспомнил Сергей, — Вадик четко сказал, что у него. Ну и ладно, значит, у Вадика. Потом двадцать пятого в Сан-Франциско — значит, нужно два номера в отеле заказывать.
— Ага, два номера, — как-то задумчиво согласился Игорь и замолчал.
Потом, вздохнув, спросил:
— Слушай, а ты уверен, что нам так сразу нужно прям вот так в два номера?
— А во сколько? — удивился Сергей. — Не в один же!
— Я, вообще, имел в виду, — объяснил Игорь, — что, может, нам все-таки четыре одноместных снять? Дело-то такое, мы же их вообще ни разу в жизни вживую не видели.
— По веб-камере видели, — напомнил Сергей.
— Это да, — согласился Игорь. — Но сейчас знаешь какие технологии? Может, снимем четыре? И если что — будут пути к отступлению.
— Я с Кирой буду в одном номере, — твердо сказал Сергей. — Мы так решили. Мы считаем, что у нас не может ничего такого произойти, чтобы мы не могли быть в одном номере.
— Оптимистичный ты парень, — заметил Игорь.
— А если вдруг будут какие-то проблемы, — продолжил Сергей, — в конце концов, никто не мешает спуститься к стойке и взять другой номер, правильно?
— Ну, в общем, правильно, — согласился Игорь, — если не считать того факта, что номеров может и не быть на Рождество. И тогда мы окажемся в сложной ситуации.
— Старичок, — решительно сказал Сергей, — я тебя прям не узнаю. Где тот Игорь, для которого не существует бытовых трудностей?
— Бытовые трудности, дружок, существуют у всех, — объяснил Игорь. — Просто я эти трудности умею преодолевать. И один из элементов этого преодоления — четкое стратегическое планирование с той целью, чтобы этих трудностей вообще избежать. Плох тот, кто решает трудности, возникшие по его вине. Хорош тот, кто все планирует так, чтобы трудностей не было как класса. Избранные мысли князя Игоря, том второй. Ты записывай, старичок, записывай, а то ведь забудешь.
— А у тебя Оксанка, вообще, как к этому относится? — полюбопытствовал Сергей, пропустив мимо ушей призыв записывать избранные мысли «князя».
— Оксанка как раз настаивает, чтобы у нас был один номер, — признался «князь». — Причем с одной
