Дневник Васи Пупкина

— Чего? — обалдел Толян. — Какие «башенные гитары»?

— Не гитары, а гетеры, — объяснил Колян. — Это такие корабли были в древней Швеции. Они всех носом таранили и враг был разбит. А для нас это будет символом пробивания на большую сцену.

— Сам ты — корабль в древней Швеции, — сказал Толян. — По истории чуть двойку в прошлой четверти не получил, а туда же, лезет названия древние давать. К твоему сведению, корабли в древней Мочегонии назывались — дромадеры. А гетеры — это мужчины, которые одевались как женщины. Правильно они назывались — гетеросексуалы.

— Але, мужуки! — прервал я их научный спор. — А давайте назовем нашу группу — «Музыкальный оргазм».

— Мудро, — помолчав, сказал Толян. — Но не подойдет. Уж больно директриса у нас ортодоксальная. Не поймет юмора.

— Ну, как скажете, — разозлился я. — Мое дело — предложить хорошее название, ваше дело — отвергнуть хорошее название.

— Да не кипятись ты, — сказал Серьган. — Название — дело серьезное. Вот раскрутимся до уровня мировых звезд, так поменять его уже не получится. Сами понимаете, сколько денег в нас и название уже будет вложено.

— Может спонсора сначала найти? — предложил Колян. — Вот и название под него придумаем.

— Ага, — язвительно сказал Толян. — Ансамбль «Прокладистый кариес». Песня: «You will always плюс in my life».

— И пожалуйста, — в свою очередь разобиделся Колян. — О вас же забочусь.

— «Бунтующие консенсусы», — внезапно разродился Серьган.

— Недурно, — оценил Толян. — Только политикой попахивает. А это чревато. Заставят выступать во время предвыборных кампаний. А нам оно надо?

— «Доминирующий кварт-септ-аккорд», — всплыло в отягощенном музыкальной школой подсознании Коляна.

— Круто, — сказал Толян. — Только нас потом конферансье убьют за такое название. Попробуй его выговорить без стакана. Короче, мужики! Надо термин из одного слова. Почему обязательно с прилагательным? «Бунтующие», «дуркующие», «зовущие», «доминирующие»… Нафига? Самые крутые ансамбли — в одно слово: Битлыс, Квин, Абба, Тичин, Нирвана, Бумеранг, Ху…

— «Птеродактиль», — озарило меня.

— О! — восхитился Толян. — Я же говорил, что Пупкис — голова! И тебе животный мир. И тебе древняя история. И даже что-то из русского языка всплывает в виде «дактиля». Какие будут соображения, орлы? Годится?

— А че? — сказал Серьган. — Нормально. Загадочно и с размахом.

— Недурно, — оценил Колян. — И эмблему можно хорошую нарисовать: «Утомленный птеродактиль на водопое в окружении стада единомышленников».

— Так птеродактиль, вроде, птица, — неуверенно сказал я.

— Не птица, а летающий крокодил, — заявил наш научный редкатор. — Мне нравится этот символ. Гордый, непокоренный летающий древний животный, парящий выше любых горных вершин.

— Короче, все бабы будут наши, — подытожил Толян. — Предложение принимается.

— Кстати, а моя какая должность в ансамбле будет? — начал я качать права. — Ты — руководитель, Серьган — художественный руководитель, Колян — научный редактор. А я?

— Ты у нас и так — главный стукач. В смысле — барабанщик, — сказал Толян. — Чего тебе еще надо? Хочешь, назначу тебя замом главного, то есть меня, по политической части?

— Годится, — согласился я. — Зам главного — это звучит.

— Ну, договорились, — подытожил Толян. — Ансамбль «Птеродактиль» под руководством Анатолия Непокоренных!

— Каких? — не понял Серьган. — У тебя же фамилия — Бадейкин.

— Это мой сценический псевдоним, — объяснил Толян. — Тебе, кстати, тоже рекомендую. Ты что, собрался выступать под своей настоящей фамилией? «Сергей Кацнеленблюммер» ни на одну афишу не влезет.

— Подумаеешь, — обиделся Серьган. — Я могу девичью фамилию матери взять: «Капустина».

— Годится, — сказал Толян. — Скромно и со вкусом. Колян под своей фамилией будет выступать: «Николай Вторых» — звучит вполне нормально. Даже с историческим уклоном. А ты, Васек, — обратился он ко мне. — Псевдоним себе будешь брать?

— Буду, — сказал я. — Я хочу быть «Василий Диглер».

— Ого, — поразился Толян. — Сам добровольно под пятый пункт подставляешься?

— Сам ты пятый пункт, — оскорбился я. — Это американская фамилия. Из фильма. Там был парень, у которого было тридцать сантиметров.

— В холке, что ли, — пренебрежительно сказал Толян. — Впрочем, дело твое. Не мне же с таким псевдонимом мучиться. Ладно, мужики. Пора на урок ковылять. Короче, с названием решили, а завтра начинаем репетировать. В 15–00. Просьба не опаздывать, а то из ансамбля выкину и процент от доходов урежу. Все. Расходимся.

11 мая: К репетиции приступили только сегодня. Потому что долго почивали на лаврах. Как объявили в школе о создании ансамбля «Птеродактиль», так сразу вся школа загудела так, что нам было не до репетиций. Толян вообще изменился со страшной силой. Раньше был простым авторитетным хулиганом, а теперь в школу приходит в белой рубашечке, с дипломатом и раздает бесконечные интервью о своих творческих планах. Собственно, интервью у него никто брать не собирался, но Толян на переменке изловил редактора нашей школьной газеты «Пульс пионэра», завел его в туалет и пообещал редакторские очки затолкать прямо в анус быстрее, чем кролики трахаются (это он американских фильмов насмотрелся), если в течение недели в газете не появится статья о новом молодежном ансамбле. Редактор настолько запереживал, что какому-то Анусу затолкают его очки, что взял у Толяна интервью прямо в туалете под мелодичный аккомпанемент унитазов. Статья появилась прямо на следующий день. Ее читала вся школа:

«Ласковым прищуром и неземной музыкой сфер встретил меня руководитель нового молодежного ансамбля — Анатолий Непокоренных.

— Какие ваши творческие планы? — прямо в непокорный лоб задал я свой простой журналистский вопрос.

— Планов — громадье! — задорно ответил маститый руководитель. — Будем осваивать классику: Бытлыс всякий, Элвиса песни, кулинарные композиции «Машины времени» и, конечно, бессмертный хит всех времен и континентов — «Падрушки маи — ни ревнуйте» Елены Зосимовны Зосимовой.

— А как с музыкальным образованием? Не бекарит ли сольбемоль? Не мажорит ли до диез? Все ли в порядке с сольфеджио? — интересуюсь я.

— Прорвемся, — уверенно отвечает Анатолий. — Команда собралась — не ходи купаться. С такой командой — это просто все международные призы наши. Даже в Сопоте, хотя мы точно и не знаем — как туда добраться. Наш ансамбль сейчас разрабатывает платиновый диск, для чего из соседней школы приглашена платиновая блондинка — Оксаночка. Ее голос, я надеюсь, придаст новое звучание нашей группе. А уж груди…

— Спасибо за Ваш интереснейший рассказ, — прерываю я известного бариалибасова. — Позвольте пожелать банде дальнейшего творческого непокоя!

— Все будет — пучком! — отвечает Анатолий. — Мы еще встретимся в Каннах, только когда будешь выходить из туалета, погляди — нет ли училки рядом, а то от меня табачищем несет — кошмарно. Нахрен мне нужны эти вызовы родителей в школу?

— Удачи Вам, Анатолий, да не замкнет гитара у басиста, — говорю я и выбираюсь из туалета, налетев на сливной бачок.

Вот так, дорогие друзья! Новые таланты в нашей школе набирают свою уверенную рысь, не боясь проблем в шагу. А наша редакция еще обязательно будет вас знакомить с новыми творческими свершениями этого дерзкого, но очень обаятельного и грозного коллектива.»