снабжал отец — Григорий Петрович Лазарев. Одно из ее произведений я случайно видела у него дома на его рабочем столе. Я только не знаю, почему Ирина оставила кинжал и кольцо. Это были улики. Могу предположить, что кольцо она не смогла снять с мертвой руки, сжатой в кулак. Но вот кинжал…
— Это был не простой кинжал. Он нес особое заклятие — прервав чью-то жизнь, он оставался в теле жертвы до полного прекращения всех биологических процессов. И только после разрушения актин- миозинового комплекса… Но я вас перебил. Продолжайте.
— А Ирина не заметила, что там заклятие? Ведь это ее изделие.
— Кинжал побывал в руках Филиппова. Он его и зарядил. Потом, Ирина, может, и заметила, что там не все просто, но чтобы понять и распутать чужую работу, нужно сильно потрудиться, а она тогда спешила: вот-вот должна была прийти домработница. Но позже Ирина подменила этот кинжал на другой, антикварный, который потом тоже пропал.
— Почему же она вместе с кинжалом не подменила и кольцо?
— А зачем? Сама, без указаний Мельникова, она боялась им пользоваться. Кроме Мельникова никто не знал, что кольцо у нее, все подозрения пали бы или на меня, или на Григория. Вы ведь тоже сначала нас подозревали?
— Простите.
— Принято. Потом кольцо все равно попало бы в Круг, и Мельников, став Великим Мастером, получил бы его вполне законно. Продолжайте.
— Последнее, что внесло окончательный, недостающий элемент в картину, — продолжала я, — это прощальное письмо. Я мало знала Григория Петровича, но, тем не менее, мое представление о нем сложилось. И в это представление никак не укладывался характер письма. Излишне сентиментальное, с какими-то поэтическими отступлениями, разве таким должно быть предсмертное письмо старого солдата? Теперь мы знаем, что он это сделал под давлением и, написав явно нехарактерное письмо, пытался что-то сообщить. Но что? Вот это не давало мне покоя. Что-то вертелось в голове, что-то ассоциативное и неконкретное. Но потом я вспомнила, как характеризовали субкультуру готов. Кроме всего прочего, для них характерна приверженность к прогулкам по кладбищу. А помните строку из письма? '…Один человек, гуляя по кладбищу, будет хранить меня в своем сердце…' Мне не известен ни один 'старый' гот, с 'готическим стажем' более десяти лет. Сейчас большая часть российских готов еще вполне молода, так что современная готик-культура в России насчитывает всего лишь несколько лет, а самые давние из функционирующих ныне готических групп образовались у нас где-то в девяностых. Поэтому мои подозрения в причастности Ирины превратились в уверенность. Григорий Петрович, конечно, сразу обо всем догадался. Несколькими намеками он все же дал мне понять, в каком направлении двигаться. Потом к нему приехал Мельников, все выложил и заставил написать предсмертное письмо. После этого Григорий Петрович застрелился…
— Он уже давно хотел уйти из жизни, — прервал меня Великий Мастер. — Его держала только дочь. Защитить ее он все равно бы не смог, а видеть то, что произойдет, было выше его сил.
— Но все-таки он попытался намекнуть нам… Зачем? А что их ждет?
— Зачем — не знаю. А ждет их то, что они заслужили, ведь Договор един для всех. Их уже обезвредили и сейчас доставят в Центр. Завтра утром в присутствии мастеров Круга будут проведены все необходимые действия по расторжению Договора. После самой процедуры разум каждого, согласно Договору, поступит в Депозитарий Силы. Их тела будут сожжены, а пепел тайно развеян.
— Суда не будет?
— У нас это не принято. Зачем? Достаточно глубокого ментоскопирования. А вы что, хотели предложить свои услуги в качестве присяжного поверенного?
— А почему с самого начала нельзя было проверить всех подозреваемых? — задала я давно мучавший меня вопрос.
— На это никто бы не согласился. А заставить мы не имели права. Сейчас — другое дело.
— Но Ирина почти не виновата. Это все Мельников. Он полностью подчинил ее своей воле… — отметила я.
— Что значит 'почти не виновата'? Вы — юрист широкого профиля, и такие слова недостойны профессионала. У вас все?
— Да, больше у меня ничего нет.
— Я вижу, что все. В основном, вы все изложили правильно. Вы во всем разобрались и нашли виновных. Можно считать — дело закрыто.
— Мой допуск уже аннулирован? — без особой надежды спросила я.
— Конечно, а чего же вы хотели? Надеюсь, вы понимаете, что эта информация не должна никуда проникнуть?
— Да, понимаю.
Великий мастер помолчал с полминуты, а потом сказал:
— Боюсь, что не совсем. Завтра в двадцать два часа вы должны прибыть в наш Центр. Там вам сотрут память, начиная с нашей первой встречи и до последнего дня. С собой возьмете все имеющиеся у вас документы по этому делу. Ваши записи, дневники и прочее. Вы их вели, несмотря на мой запрет, я знаю… Все это будет уничтожено. Вам сохранят предыдущие воспоминания, а также профессиональные навыки, умения и приобретенный за последнее время опыт. Сотрут только информацию, о которой я говорил. Да. А теперь — поезжайте к себе домой, отдохните и соберитесь. И мой вам совет — не делайте глупостей.
Вот и закончено. Пока я это писала, прошла ночь, утро и весь день. За окном уже давно стемнело.
Мне пора. Я совсем не уверена, что вместе с памятью не сотрут и мою личность. А вместе с моими записями не уничтожат и мое сознание. Надеюсь, этот диск дойдет до адресата и не пропадет по дороге. А я, если буду еще жива и останусь в своем рассудке и твердой памяти, поведаю о других, случайно ставших мне известными странных историях.
В другой раз, может быть, когда-нибудь…
Пусть ваш путь будет чистым. Дайлайт.
___________
часть II
ПОТЕНЦИАЛ
ПРОЛОГ
Сегодня — день моего рождения. Стукнет тридцать один. Разменяла четвертый десяток, и в кои-то веки я жду к себе старых добрых знакомых, с которыми не виделась вот уже черт знает сколько времени. Мы так долго не встречались, что почти не общались и совсем растеряли общие интересы, а тут вдруг решили собраться. Я думаю, что придет человек десять, и их нужно будет как-нибудь рассадить, разместить в моей малогабаритной квартирке, да еще чем-нибудь покормить. Ну да ничего — один вечер продержимся. С кормежкой тоже проблем не будет — наделаю салатов, бутербродов, куплю хорошего вина и приготовлю мясо — говорят, оно у меня неплохо получается.
Стулья придется занять у Марины — соседки снизу — лишних сидений у меня нет. Так уж случилось, что в моей квартире вообще только один бесполезный предмет — небольшая скульптура. Авторская работа. Натуралистично выполненный из литой меди человеческий череп в естественную величину. Он помещен на дисковидное основание из той же меди, составляя с ней единое целое. Выпуклые части черепа отшлифованы и блестят красным металлом, а вогнутые поверхности и отверстия черные и матовые — оксидированы. Границы между этими участками нечеткие — чернь постепенно переходит в блестящую медь.
