Они сидели в театральном фойе. Лаурин была почти убеждена, что между ее матерью и режиссером Гектором ничего не происходит, хотя и поглядывала время от времени на них сквозь приоткрытую дверь. Одна стена фойе была увешана фотографиями. Лаурин, скучая, начала рассматривать их.
— Эй! — воскликнула она, довольная тем, что смогла распознать некоторые лица. — Это же вы, Эмили. А вон там Кайл. — Она смотрела на школьницу Эмили, серьезную и толстенькую. — Вы были хорошенькой.
— Я была толстушкой, — сказала Эмили и стала показывать Лаурин другие фотографии. — Это мы играли 'Робин Гуда'. Кайл был Робин Гудом, а Джанетт героиней. Я исполняла роль одного из разбойников. Кайл и Джанетт всегда играли главные роли, они замечательно смотрелись вместе.
— Значит; это Джанетт. Я не очень близко ее знала, потому что она гораздо старше Тини. Она эффектная.
— Это превосходное слово для определения Джанетт, — согласилась Эмили. — Есть для нее и другие слова, но это тоже подходит. Мы с Кайлом делали и все декорации. Джанетт тут была бесполезна. Если ей в руки давали отвертку, она начинала с ее помощью делать себе маникюр.
Они поднялись на колосники сцены. Отсюда Лаурин видела Джилли, сидящую в первом ряду среди других актеров, занятых первой читкой пьесы. Она сидела между исполнителем главной мужской роли и режиссером Гектором, который — Лаурин должна была это признать — очень красив с этими большими грустными глазами и странной улыбкой. Когда Джилли ответила на его улыбку своей обычной завлекающей улыбкой, Лаурин пришла в ярость, как и актер, играющий героя-любовника. Он любил переспать со своими партнершами, считая, что это помогает сценическому общению. Он высказал Джилли это соображение, она рассмеялась ему в лицо. Лаурин захотелось, чтобы оба эти мужчины сдохли, а ее мать скрылась в монастыре, пока ее отец не одумается.
К театру подкатила ярко-синяя машина. Салли Хейс опустила стекло и помахала двум рыжеволосым женщинам. Она вышла из машины с большим бумажным пакетом, из которого доносился пьянящий запах спелых персиков.
— Их тут полно в пакете, — сообщила Салли, — не говоря уже об апельсинах и паре бутылок нектара. Привет, — сказала она, заметив Лаурин. — А вы кто?
— Это Лаурин Чарльз, — представила ее Эмили. — Лаурин, это Салли Хейс.
— Выдающаяся писательница и необыкновенно сексуальная женщина, — добавила Салли, пожимая руку Лаурин. — Я рада познакомиться с вами. Возьмите апельсин.
— Нет, спасибо, — вежливо отказалась Лаурин.
Наверное, это случилось потому, что Салли была такого же роста, как Тини, но Лаурин тут же влюбилась в писательницу. Ей понравился разговор Салли с Эмили. Они быстро обменивались репликами, не давая друг другу закончить фразу в таком темпе, как играют в настольный теннис.
Салли взяла свой пакет и уселась на ступеньках, ведущих к двери театра. Она лукаво взглянула на Эмили.
— Теперь скажи, почему ты поднялась сегодня ночью?
— Почему мне всегда кажется, что ты знаешь о моей жизни больше, чем я сама? — спросила Эмили, присаживаясь рядом с ней.
— А потому, что я действительно знаю, — ухмыльнулась Салли. — Ты ведь знаешь Кайла, Эмили. Он любит сообщать мне обо всех таких делах. Почему ты одолжила ему деньги?
— Надо полагать, что я просто сошла с ума, — простонала Эмили. — Разве может быть другое объяснение? О, Салли, почему я совершаю такие глупости? Я человек здравого ума. Со мной это происходит только когда дело касается Кайла.
Лаурин была взволнована. Этот разговор напоминал ей беседы графини и Кейс, когда они обсуждают бесконечные беды Кейс. К сожалению, это смахивало на подслушивание чужого, очень личного разговора. Она направилась к выходу.
— Куда вы? — спросила Салли.
— У вас частный разговор. Я не хочу мешать вам.
— О, Боже, ты такая вежливая. — Эмили похлопала ладонью по ступеньке. — Ты вполне можешь остаться. В маленьком городе очень трудно сохранить что-нибудь в секрете. — Она глубоко вздохнула. — Да, я одолжила Кайлу пять тысяч долларов, чтобы освободить Джанетт от карточного долга.
— Джанетт проиграла пять тысяч долларов? — недоверчиво спросила Лаурин.
— Она проиграла десять тысяч, — внесла поправку Салли. — Она обчистила Кайла так же, как и тебя, Эм. Я тоже внесла небольшой вклад. Он был в таком отчаянии.
— Почему он не может избавиться от нее? — простонала Эмили.
— Как бы ты думала о нем, если бы он так поступил? — поинтересовалась Салли.
— Я бы решила, что он хоть немножко поумнел за последние годы. Все сложилось бы прекрасно. Джанетт утонула бы в ближайшем водоеме, а я была бы счастлива.
— Возможно, сейчас настанет конец всему, — сказала Салли.
Эмили выглядела встревоженной.
— Ты знаешь Джанетт, — сказала она. — Она никогда не отступится от Кайла. Она такая красивая… если он не вернется через час… или два, я буду знать, что она его обманула.
— Доверяй ему хоть немного. Возьми еще один апельсин, — предложила Салли. — Кроме того, если ты не хочешь спать с Кайлом, у тебя нет никаких прав указывать ему, как ему проводить свои вечера… и утра.
— Я никогда не утверждала, что не хочу с ним спать, — сказала Эмили, понизив голос. — Я просто хотела немного поразмышлять.
— Никогда не думала, что ты такая тугодумка, — возразила Салли. — Десять лет я ждала от тебя такого заявления. Ты бы все-таки приняла какое-то решение.
— Я не хотела бы переспать с ним и порушить нашу дружбу.
— А ты рискни, — посоветовала Салли. — У меня такое чувство, что ваша дружба выживет.
Эмили ушла, а Салли стала с любопытством рассматривать Лаурин.
Это разглядывание продолжалось достаточно долго, чтобы Лаурин почувствовала себя неловко.
— Я, пожалуй, пойду помогу Эмили, — сказала она, вставая.
— Имя Тини Олден что-нибудь говорит тебе? — спросила Салли.
Лаурин остановилась.
— Твоя подруга звонила мне сегодня ночью, — продолжала Салли. — Представляешь мое удивление, ведь номера моего телефона нет в справочнике. Но я быстренько догадалась, что она, вероятно, позвонила Кайлу и узнала у него мой номер. Похоже, что женщины из семьи Олденов умеют обращаться с мужчинами. Она сказала, что тебе потребуется моя помощь. Ты не против обсудить эту проблему?
— Да, я вижу, что в маленьком городе ничего нельзя скрыть.
— Точно, — улыбнулась Салли, — а этот городок еще хуже многих.
Прежде чем Лаурин успела выяснить, что имеет в виду Салли, на своем мотоцикле подъехал Кайл.
— Который сейчас час? — тихо спросила Салли.
Лаурин взглянула на часы.
— Половина первого.
— Джанетт отпустила, — ухмыльнулась Салли.
— Привет, ребята, — крикнул им Кайл. — А где Эмили?
— Внутри, — сообщила Салли. — Ты выглядишь сильно помятым.
— Хотел бы я посмотреть, какой свеженькой ты выглядела бы после трех часов за рулем. — Он вытащил из одного из багажных отделений мотоцикла небольшой бумажный пакет. — Это тебе, — сказал он, протягивая пакет писательнице. — Тут для тебя ячменный сахар.
— Очень мило, — отозвалась Салли и тут же запустила туда руку.
— А это для вас, — сказал Кайл, вручая Лаурин небольшой предмет, завернутый в бумагу.
— Спасибо. — Она была удивлена и обрадована, разворачивая бумагу. — Что это?
— Я не знаю. Я выиграл это в механической лотерее на дороге. Думаю, что это собачка. Вам не обязательно хранить ее. Мне она просто показалась очень смешной.
