высоко над головами. В тени деревьев фланировали сияющие, словно подсвеченные изнутри, эльфы.
Но каким бы огромным ни был зал, он все же явно не предназначался для размещения такого количества народу, какое собралось в нем теперь. К счастью, они направились к противоположной, менее многолюдной стороне зала, где шла в это время жаркая дискуссия. Когда Воробьиха что-то сказала одетому в красные цвета королевы эльфу, стоявшему у дверей, Тинкер услышала голос Ветроволка и шагнула в сторону, стараясь разглядеть его, затерявшись в толпе.
Оказалось, он стоял совсем неподалеку. Его распущенные волосы черным каскадом спадали по спине. На нем был бронзовый костюм, соответствующий ее бронзовому платью, и легкий плащ с растительным орнаментом, повторявшим орнамент ее накидки. Ножны длинного церемониального меча словно синим рубцом рассекали его спину.
— Сын Земли, ваши предложения подобны попытке использовать лесной пожар для уничтожения одной черной ивы, — говорил он на высоком эльфийском, старательно подбирая слова. Благодаря его ясному, глубокому произношению и медленному темпу речи Тинкер легко поняла смысл фразы.
Тот, к кому он обратился как к Сыну Земли, выглядел более худым и высоким, чем Ветроволк, и носил костюм интенсивно-зеленого цвета. Слева и справа от него стояли на страже секаша с татуировками цветов клана Камня.
— Вы отрицаете Видение Провидицы?
— Я этого не говорю. — Голос Ветроволка был исполнен такого величия, какое, наверное, и не снилось его оппоненту. — Я сам видел на стене тени
— Мы должны принять меры, чтобы защитить себя.
— Бездумная ярость отвернет от нас наших союзников.
Толпа задвигалась и заслонила говоривших.
— Союзников? — Голос Сына Земли наполнился презрением. — Людей? Все свидетельства указывают на то, что люди заодно с они!
— Какие свидетельства? У вас есть какие-то доказательства, которые вы скрываете от меня? Если так, я требую немедленно привести их. Я представляю здесь клан Ветра и не желаю, чтобы меня держали в неведении.
— Построенный людьми коридор пробивает брешь в нашей обороне и делает нас беззащитными перед нападением! Люди действуют в союзе с
Толпа зашевелилась, и Тинкер метнулась в сторону: она снова увидела Ветроволка, на этот раз в профиль. «Мой муж». О боги, как странно это звучит.
— Вы предполагаете, что создать инструмент — это то же самое, что подарить его? — Ветроволк медленно повернул ладонь, демонстрируя, как необоснованное утверждение следует из предыдущего. — Вы обвиняете кузнеца в преступлениях вора?
— Вот! — вскричал Сын Земли, словно одержал только что великую победу. — Вы, по крайней мере, признаете:
Ветроволк заметно вздохнул и покачал головой:
— Не отрицаю, это возможно. Но я также напоминаю Двору, что
— Вы полагаете, что вам сообщили правду? Не будьте так наивны, считая, что людям знакомо понятие чести.
Тинкер подвинулась ближе, чтобы видеть обоих эльфов. Они стояли на расстоянии вытянутой руки друг от друга, напряженные, как два дуэлянта.
— Я убедился в том, — в голосе Ветроволка послышался опасный рокот, — что процент честных личностей среди людей не меньше, чем среди эльфов!
Сын Земли молчал, вероятно обдумывая, было сказанное личным оскорблением или нет, и Пони прошептал Тинкер:
— Клан Камня потерял власть с тех пор, как открылся коридор в Питтсбург. Они всегда выступают за то, чтобы людей заставили закрыть коридор.
Это объясняло ситуацию! Но для чего сюда позвали ее?
Ветроволк тоже воспользовался молчанием Сына Земли.
— Я применил всю свою власть, чтобы добраться до истины. Мы, представители клана Ветра, выучили язык людей и изъездили всю Землю вдоль и поперек. Если
— Но сейчас они в Питтсбурге.
Ветроволк помрачнел:
— Да. Этого отрицать нельзя. Но как они попали туда, неизвестно.
— У людей есть коридор, который ведет на Онихиду! — закричал Сын Земли.
— Нет! — голос Ветроволка разнесся по всему залу. — Если бы он вел на Онихиду, они давным-давно заполонили бы всю Землю, не встречая сопротивления. Подумайте об их дикости и их многочисленности. Если бы у них был коридор, ничто не смогло бы их остановить! Единственной причиной, по которой они используют подрывные методы, является невозможность фронтальной атаки.
— Вы говорите так, словно знаете правду!
— Я знаю, что солнце горячо, звезды далеки, а правила ведения войны следуют определенной логике, независимо от того, о каком мире идет речь.
— Дверь существует. Она открыта, но не открыта, — вдруг сказала холодным, бесстрастным тоном какая-то эльфийка, и все обернулись к ней.
Она выделялась среди других. Стройная как ива, она была одета в бледное, белесое, словно крылья мотылька, одеяние. Ее глаза скрывала блестящая красная лента, концы которой спускались по платью, как струя крови.
— Тьма давит на раму, но не может пройти сквозь нее. Свет по ту сторону слишком ярок. Он обжигает зверя.
— Но можем ли мы сделать так, чтобы дверь не открылась? — спросил женский голос.
— Нет. Это лишь вопрос времени. Но если это время нашего выбора, тогда зверь будет умерщвлен. Если мы станем бездействовать и позволим тьме войти тогда, когда ей захочется, все обратится в ночь.
Этот голос был столь бесстрастным, что вызывал оцепенение. В зале воцарилось полнейшее молчание, все напряженно прислушивались. Тинкер схватила Пони за плечо, пригнула к себе и прошептала в ухо:
— Кто это?
—
Буквально это означало: «Та, кто сеет и собирает урожай самого благоприятного будущего для всех». Но что это значило?
Воробьиха зашипела на них, чтобы они замолчали.
— Как нам выбрать? — спросил тот же женский голос.
— Свяжите ключевую фигуру, — сказала
— Ключевая фигура находится здесь? — последовал вопрос.
Эльфийка подняла руку и показала. Присутствующие расступились, как вода, но указующий перст не дрогнул. И если несколько мгновений назад Тинкер едва могла разглядеть эльфийку с завязанными глазами, то внезапно между ними возникло свободное пространство. Перст указывал прямо на грудь Тинкер.
«Пусть это окажется кто-то за моей спиной!» Тинкер повернулась и глянула назад, через плечо. За нею никого не было. Когда же она оглянулась назад, перст, словно управляемый лазерный луч, по-прежнему указывал на нее.
— Проклятье! — прошептала она.
Ветроволк посмотрел на нее в смятении и тревоге. Потом быстро отвернулся и обратился к кому-то, кто