Тинкер

слишком плоский нос, блестящие глаза: золотая радужка заполняла чуть ли не весь глаз, а зрачок представлял собой темную вертикальную щель. По спине спускалась грива белых волос. Уши его были более чем остроконечными, покрытыми белой шерстью и торчали вперед, как у кота. Носил он кимоно в ярких пурпурных и зеленых тонах и белоснежный мех в тон к волосам. Огромная шкура то ли варга, то ли волка — вероятно, одного из самых крупных представителей хищных псовых — была переброшена через плечо и закреплена остроконечной костяной застежкой. Происхождение остроконечной застежки Тинкер не смогла определить. Впрочем, та часть ее, что свисала на грудь они, несомненно, была не чем иным, как челюстью.

Близко рассмотрев Тинкер, Томтом прорычал:

— Столько проблем из-за такой малявки!

— Кажется, это универсальная константа: ключи к дверям обычно бывают очень миниатюрными. — Воробьиха улыбнулась собственной мудрости.

Томтом прорычал снова:

— Может, посадить ее на цепь, чтобы она снова не потерялась?

— Делайте с ней все, что понадобится, — сказала Воробьиха.

Наверное, хорошо, что у Тинкер не хватало дыхания далее на слабый хрип, поскольку иначе она наговорила бы такого, о чем впоследствии, скорее всего, пришлось бы жалеть. Она удовлетворилась мысленными отборными ругательствами.

Томтом щелкнул языком, и Рики поднял глаза.

— Забери это. — Они-лорд передал Тинкер Рики. — Смотри, чтобы она опять не улизнула.

И снова Тинкер передали из рук в руки, словно куклу. Увы, но она почувствовала себя почти в безопасности, оказавшись у Рики. Может, просто потому, что он был ее знакомым. Но он, по крайней мере, поставил ее на ноги и наклонился, собираясь развязать путы.

— Стой тихо. Молчи, — прошептал он, стараясь не встречаться с ней взглядом.

«Да, хорошо».

Кошачьи уши Томтома переключились с Рики на отдаленный вой.

— О, мои воины нашли лисицу!

— Кицунэ должна быть убита, — сказала Воробьиха, и ее слова прозвучали как бесстрастная констатация факта, а вовсе не вопрос.

— С кицунэ обычно надо быть очень дипломатичным, — ответил Томтом. — Это дает разные возможности…

Мгновения спустя истошные крики стали слышны всем; они становились все громче и громче. В просторную комнату втащили Чио, вырывающуюся из рук стражников. Кимоно было разорвано, в прорехе торчал лисий хвост, а собачьи уши кицунэ были от ужаса по-собачьи же прижаты к голове. По сигналу Томтома воины отпустили Чио, и она припала к ногам Томтома. Пока кицунэ голосила и на лихорадочном они умоляла простить ее, уголки рта они-лорда кривились в усмешке.

— Ее они еще хуже моего, — заметила Воробьиха. — Что она говорит?

— Говорит, что сделает все, что угодно, только бы избежать ножей. — Лорд Томтом обратился к одному из стоявших там они-воинов: — Это тебя заинтересует.

Воробьиха раздраженно вздохнула:

— Мое время лимитировано.

Томтом смерил Воробьиху тяжелым взглядом:

— Останься и получи инструкции.

Он протянул руку, и один из воинов подал ему кожаный поводок и ошейник-удавку. Томтом взял поводок в руку и щелкнул языком так, словно обращался к собаке. Чио съежилась от страха, но села, откинув голову назад и обнажив горло.

— Большинство низкородных опутаны чарами, пронизывающими их генетическое начало, — объяснил Томтом Воробьихе, надевая ошейник на Чио. Затянув его, он обмотал поводок вокруг запястья. — Я мог бы превратить ее обратно в лису. Если бы захотел.

Чио заскулила от страха.

— Но на кой ляд мне лиса? А, маленькая кицунэ? — промурлыкал Томтом, промокая слезы Чио. — Я решил тебя кое с кем спарить. Нет, нет, нет, — пробормотал он, видя, что Чио оглядывает стоящих вокруг воинов. — Твоего партнера надо еще привести. Так что сиди смирно.

Он прорычал какое-то слово, и странные руны ожили, засверкав на коже Чио. Низким, тусклым голосом Томтом принялся распевать заклинание, и вся кицунэ засветилась. Минуту спустя он замолчал, свет погас, а Чио лишь тихо дышала.

— Я привел ее в нужное время цикла. — Он ослабил поводок и передал его одному из они-воинов.

Потом показал жестом на заднюю часть склада и сказал что-то на они.

Чио закричала так, словно ее стукнули:

— Варг?

Воробьиха состроила гримаску отвращения.

— Ой, избейте ее, и дело с концом.

— Низкородные устроены так, что могут спариваться с чем угодно, — сказал Томтом. — Хочу ввести способности варга в линию кицунэ.

Воробьиха осмеяла его:

— Как? Вы не меняете геном непосредственным образом?

— Спаривание — куда более простой метод, чтобы получить нужных тебе щенков.

— Но для меня это просто трата времени, — сказала Воробьиха. — Мне надо идти, пока меня не хватились.

— Что ж, говори, — сказал Томтом отсутствующим тоном, наблюдая за тем, как с кицунэ снимают кимоно, склоняют ее над подстилкой и привязывают в нужном положении.

Тинкер отвернулась, чтобы не смотреть, как воины пользуются беспомощностью Чио. Мужчины смеялись в ответ на безудержные стоны, которые вызывали у мечущейся кицунэ их манипуляции. «Помни, что она с тобой сделала. Я ее ненавижу. Я должна радоваться тому, что ее наказывают».

Воробьиха не обращала внимания на то, что происходит с кицунэ.

— Я говорила вам в самом начале, что Волк, Который Правит должен быть устранен.

Рики схватил Тинкер прежде, чем она успела броситься на Воробьиху, и зажал рукой ее рот, поливающий эльфийку бранью.

Томтом взглянул на бьющуюся в руках Рики Тинкер, и легкая улыбка мелькнула на его губах.

— Я сделал все, что хотел.

— Но вы потерпели жалкую неудачу, — сказала Воробьиха.

«Да, ты права, сука», — с яростью подумала Тинкер, рот которой все еще зажимала рука Рики.

— Да, это так, — согласился Томтом. — Я не хочу подвергать свое положение опасности, безрезультатно нападая на него. Псы были расходуемым имуществом, но рисковать воинами я не стану.

— Он подозревает, что исчезновение его доми вовсе не связанно с ее случайной безвременной смертью, — сказала Воробьиха. — Он намеревается вернуться к прочесыванию всего города.

— А ты, как всегда, возьмешь на себя берег реки, — Томтом махнул рукой в ту сторону. — Избегай этой долины, как мы договаривались. Если не сможешь, позвони связному, и мы приведем в действие более мощные маскирующие чары.

— Но Волк, Который Правит любит эту маленькую дрянь! — закричала Воробьиха, и Тинкер вдруг почувствовала, как сердце перекувырнулось в ее груди. — От него не скроешь правды! Он знает, что это мы взяли ее, только не знает, как нам это удалось и где мы ее прячем.

Томтом повернулся и, не произнося ни слова, уставился на Воробьиху.

Было заметно, что ей требуется все ее мужество, чтобы устоять под его леденящим взглядом.

— Вы не понимаете, насколько он опасен!

— А ты его переоцениваешь, — спокойно ответил Томтом.

— Ваш народ никогда не имел дела с лордом домана на его земле! — вскричала Воробьиха.

— Нож в спину, — сказал Томтом, — стрелу между глаз или меч в сердце, и он сдохнет так же, как