Многие уже знают, остальных уведомляю: не только и не столько о походе на Азов пойдет сегодня речь. Мелочь несущественная Азов, по сравнению с тем, что нам надо обсудить (среди еще не знавших о попаданце атаманов пошел легкий гул). Да-да, мелочь. Мы будем решать, здесь и сейчас, долю казаков, судьбу всего русского народа… да и будущее всего мира.
Некоторые атаманы захлопали глазами, кое-кто завертел головой.
– Не подумайте плохого, я не сошел с ума. Дело в том, что несколько дней назад я встретил… хм… выручил из татарского полона человека. Не лыбься, Потап, нечего на брата смотреть, и ты, Мурка, прежде чем пальцем у виска крутить, дослушай. Сам знаю, что всем вам доводилось выручать из полона людей, да не один раз. Для того мы здесь, в степи живем. Человек-то оказался необыкновенным. Не из нашего мира, проще говоря, человек.
– Как это не из нашего мира? А из какого? Из рая, что ль, свалился? Или из ада, по чертячьему недосмотру, вылез? – выразил общее недоумение Осип Петров, старший из присутствовавших на совете братьев.
– Не, в раю или аду он еще не бывал. Он выпал из будущих времен.
До рождения Уэллса, придумавшего машину времени, или Сэмуэля Клеменса (Марка Твена), первым, насколько мне известно, отправившего человека в прошлое, человечеству предстояло развиваться еще не одно столетие. Ивана просто не поняли. По недоуменному виду неосведомленных ранее атаманов он понял, что одних слов здесь будет недостаточно.
– О том, кто такие характерники, помните?
Присутствующие подтвердили, что да, помнят.
– То, что мы умеем определять, врет человек или нет, знаете?
Естественно, об этом и еще о многом другом, что говорили о характерниках (ох много чего плели…), все слышали.
– Так вот, его проверяли все характерники. В полном составе. И никто не обнаружил в его речах вранья. Думается, если взять тебя, Репка, не дергайся, это я так, иносказательно, или кого другого, то очень мало кто смог бы быть настолько честным. Поэтому за то, что он рассказывает о НАШЕМ возможном будущем, мы ручаемся. Слышали, казаки? Если кто будет сомневаться, он обвинит во вранье ВСЕХ характерников. Я понятно выразился?
Иван помолчал немного, давая возможность старшине обдумать сказанное, перекинуться парой слов с соседями. Аркадий должен был рассказывать удивительные, страшные и обидные вещи, надо было максимально защитить его от обвинений во лжи. Связываться с характерниками не захочет ни один, самый храбрый и бесшабашный казак.
– Ну а теперь слушайте самого, как он говорит, попаданца, Москаля-Чародея. Выходи, Аркадий, покажись людям.
Аркадию приходилось выступать на многих собраниях и совещаниях. В школе, вузе, армии. Но нигде он не испытывал и отдаленно такого же сильного волнения, как сейчас. С немалым трудом он собрался с силами и… сам заткнул себе рот. Сдуру он чуть было не повторил глупость Пилипа, начав обращение со слова «мужики». Удержался в последний момент, сообразив, что для них оно будет жесточайшим оскорблением.
– Э-э-э… Панове! Уж простите меня за неловкость, но многие из вас известны, знамениты и через 400 лет. Вот, например, Хмельницкий, Татаринов, Сирко… Да и многие другие. Собственно, некоторых попросил пригласить я, потому что помню, что в моем мире в грядущие тяжелейшие времена они не запятнали себя ничем стыдным (
Казаки, услышав такую похвалу, приободрились, горделиво расправили плечи, дружно начали высматривать неведомого им Сирка. Татаринова и Хмельницкого и без того знали почти все, личностями они были широко известными в обоих войсках.
– Вот, чтобы предотвратить грядущие страшные беды, во время которых в моем мире погибли тысячи и тысячи казаков, я обращаюсь к вам.
По сидящим будто холодный ветер с горных ледников пронесся. К гибели боевых товарищей они все, даже молодежь, привыкли, но тысячи и тысячи… Казаков в реальности было очень мало. Запорожских и донских вряд ли более 30 тысяч вместе, а терских и гребенских так совсем немного.
– Сразу скажу, Азов в моем мире казаки взяли. Взорвали стену, ворвались в город и перебили всех защитников. Ну, сами тоже немало потеряли во время первого, неудачного штурма, да и во время второго, успешного. Но, как сказал Иван, не в Азове дело. Хотя взять его надо, если захотите прислушаться к моим словам, подскажу, что вспомню. Главное в другом. Я сейчас расскажу, что было с Русью в последующее после взятия Азова время. За почти четыреста лет.
Пересказывать лекцию по истории от Аркадия не буду. Все любители альтернативы реальную историю знают без меня. И действительно, врать, чтоб привлечь на свою сторону казаков, ему не понадобилось. Стоило только выбрать из нее эпизоды поярче. Идиотов среди приглашенных не было, но объяснять приходилось многое. Рассказ о том, что произойдет, если казаки не захотят этому помешать (это подчеркивалось многократно), занял весь оставшийся день и вечер. Если бы не обезболивающие и укрепляющие средства от характерников, Аркадий ни за что не выдержал бы такой нагрузки. Три раза ему давали немного отдохнуть, а рассказывать, что запомнил из бесед с попаданцем, принимался Иван.
Естественно, была и демонстрация вещей из будущего. Зажигалку с фонариком Аркадий решил широкой публике не показывать. В последний момент пришла ему такая мысль, он предупредил об этом Ивана, тот возражать не стал. Зато при демонстрации «ППШ» он не пожалел целого рожка патронов, расстреливая выставленные в десятке метров чурбачки. Автоматический огонь казаков впечатлил больше, чем самые страшные рассказы. По горящим их глазам было видно, что в воображении они уже расстреливают вражеские толпы из чего-то подобного. Но узнав, сколь мала прицельная дальность «ППШ», они не могли скрыть своего разочарования.
– Да татарский лук, из самых слабых, и то дальше бьет! – выразил общее настроение Наум Васильев.
– Положим, эта игрушка тоже много дальше бьет; другое дело, попасть на большое расстояние из нее тяжело. Зато вблизи, например, при захвате турецкого корабля… представили? – улыбнулся Аркадий.
О, они, конечно же, представили и минут пять обговаривали, чего б можно было наделать, если б у них было такое оружие. А еще лучше, подальнобойнее, стреляющее хотя б сажен на сто.
– Есть, то есть… было… черт, запутался я во времени, в общем, будет у вас оружие стреляющее и на сто сажен, и на версту, и, если пушки, на пять верст. Ясное дело, не завтра, да и не послезавтра, но будет. Если решитесь историю менять.
В завершение оружейной темы Аркадий торжественно преподнес атаману Татаринову третий «ТТ» с двумя запасными магазинами и полусотней патронов россыпью. Вызвав тем самым сильнейший приступ самой черной зависти среди остальных старшин. Оружие казаки любили до самозабвения. Подаренный пистолет был не только самым тщательным образом осмотрен, но и обнюхан, и – может, Аркадию показалось – облизан.
За инструктирование атамана обращению с новым оружием взялся Васюринский. Тут же Татаринов отстрелял восемь патронов по мишеням метрах в пятидесяти. Вот здесь казаки от невероятной для того времени дальнобойности и точности пистолета пришли в восторг. В XVII веке гарантированное попадание из пистоля обеспечивалось его прижиманием ко лбу жертвы. Да и то, количество осечек у ударного кремневого замка исчислялось десятками процентов. Частый выход из строя обесценивал надежный в срабатывании, но хрупкий колесцовый замок. Не могла их не восхищать и скорострельность «ТТ». Под гул интенсивнейшего обсуждения татариновской обновки Аркадий умудрился даже немного подремать, набираясь сил для продолжения разговоров о будущем.
После оружия картинки в телефонах впечатлили казаков несравненно меньше. Несколько «возрастных», перешедших сорокалетний рубеж, старшин их и рассмотреть толком не смогли из-за дальнозоркости. Опять сыграла свою роль отсталость наших земель. В Европе люди с общественным положением и состоянием казацких атаманов легко могли приобрести очки. Однако многие смогли полюбоваться на подружку Аркадия. Минимальность ее одежды тоже вызвала диспут, хоть и кратковременный, но не менее бурный, чем оружейный вопрос.
