– Давно не обкакивались? – не дал им закончить Аркадий. – Так для этого слушать изделия Юхима не обязательно. У вас сейчас очень важное дело, которое может спасти ваших отцов. А вы хотите его бросить и побежать куда-то, чтобы побыстрее обосраться. Неужто это вам так нравится?
Пацаны замялись. Бежать с Аркадием и Юхимом они по-прежнему хотели, но признаться вслух, что хотят, как маленькие детишки, обкакаться, они не могли.
Аркадий сам прервал паузу:
– Поэтому работайте. Торжественно вам обещаю, что как только дядя Юхим наделает своих новых обкакательных ракет, я вам дам одну послушать.
– Точно дадите? – не испугался попаданцевых угроз самый младший, русый, курносый Вася.
– Вот тебе истинный крест! – перекрестился двумя пальцами Аркадий. Мог, кстати, и тремя. До реформ Никона распальцовка не имела на Юге существенного значения. Запорожцы крестились тремя пальцами, донцы – двумя, и никого это не волновало.
Дальнейшие испытания подтвердили эффективность сделанной Юхимом ракеты. Обделывались, кстати, при ее звуках далеко не все. Но неслышный человеческому слуху вой начисто лишал всех вокруг воли, приводил в ступор, а то и вышибал услышавшего в бессознательное состояние.
Аркадий забеспокоился было, что и пускающим будет так же хреново, как тем, в кого пускают такую ракету. Но выяснилось, что слышавшие этот ужас не в первый раз приходили в себя намного быстрее. Не говоря о том, что они-то знали, что им ничего не грозит, а вот тем, в кого направят ракеты, будет просто страшно до обморока и ничего не понятно. Разъяснительную работу среди врагов никто проводить не собирался.
Как только Юхим соорудил ракету со своими приспособлениями и несколькими камышинами, предназначенными для маскировки, пригласили на испытания всю имевшуюся старшину. За вычетом тех, у кого пошаливало сердце. Аркадий несколько раз предупредил, что слышать такое людям со слабым сердцем смертельно опасно. Петров-старший и еще пара атаманов его послушали, на испытания не поехали.
Для испытаний переплыли с острова, на котором располагался Монастырский городок, на левый берег. Отъехали на несколько верст – Аркадий и Юхим на телеге, остальные верхом. Приемная комиссия, по категорическому настоянию попаданца, залезла в небольшой овражек, лошадей отогнали подальше. Договорились, что обсуждать итоги испытаний будут после обеда, до которого, по прикидкам Аркадия, было часа два.
Из дурной деликатности, выпустив ракету над овражком, к атаманам не поехали, а отправились потихоньку пешком к Дону. Вскоре мимо них к овражку проскакали казаки с лошадьми в поводу. Сам Аркадий из-за состояния бедер на лошадей пока предпочитал не садиться, рассчитывал добраться до реки пешком как раз к обеду. Ходить побольше характерники ему рекомендовали.
– Ну что, Юхим, подействуют твои ракеты на казаков?
– А то! – ухмыльнулся тот, решивши составить ему компанию в пешей прогулке. – По первому разу любой храбрец в шаровары наложить от такой жути может. А если и не наложит, то от ее воя ему совсем нехорошо станет. И воин из него в то время…
Веселое настроение с них слетело, когда они увидели, что двоих из овражка везут, привязав к седлам. Выяснилось, что не старый еще есаул Обманкин, натерпевшийся в турецком плену, на свою беду проигнорировал предупреждение. Надорванное в рабстве сердце не выдержало, и он умер. А «пожилой», лет сорока пяти, характерник (
Аркадий, увидев перевозимых, грешным делом испугался:
Однако боялся он напрасно. Остановившиеся поговорить с изобретателями атаманы отнюдь не пылали жаждой мести. Наоборот, все дружно одобрили новое оружие.
– Ну, Юхим, теперь я знаю, почему тебя в Срачкороба перекрестили. Как ты сам-то не обделываешься? – ухмылялся будущий покоритель Азова, кстати, пахнувший только потом.
– А я перед выездом с острова посидел, подулся, живот от всего лишнего освободил. Что с Жучилом?
– Хреново. Дай Бог, не помрет, как Степа Обманкин. Привезем в Монастырский городок, там товарищи попробуют ему помочь.
– Светлая Степану память и земля пухом! – перекрестился Юхим, а за ним и все, кто остановился возле пешеходов. – Езжайте, не задерживайтесь, вижу, помощь не только Жучиле нужна.
Всадники тронулись, но Михаил Татаринов остался возле пешеходов. Назначенный наказным атаманом в поход на Азов, он искал средства для его взятия, проверял предложения от попаданца, прозвучавшие на большом совете.
– Да уж, оружие ты сделал хорошее. Срать, правда, мне не захотелось, но голову сдавило так, что думал – лопнет. Если б кто налетел на меня, мог пошинковать в сколь угодно мелкие кусочки. Не сразу очухался, да и сейчас башка побаливает. Много таких ракет к штурму Азова сделать сможешь?
– Сколько надо будет, столько и сделаю. Не бесплатно, сам понимаешь. Оружие-то, эти ракеты, грозное. Они и на море себя еще покажут.
Дальше пошел нормальный торг производителя и потребителя. К удовлетворению и облегчению Аркадия, никто его в смерти одного и страшной болезни другого из представителей старшины обвинять не думал.
Из других предложений Аркадия хорошо начал распространяться короткоствольный дробовик с пистолетной (а-ля ХХ век) ручкой. При абордажах такое оружие могло быть очень эффективным. Это поняли многие. Попаданцу уже случалось замечать за поясом у встреченных незнакомых казаков дробовик вместо пистоля.
В связи с провалом штыков он решил раньше, чем намеревался прежде, запустить производство пулелеек для пуль Минье. Придуманные только в XIX веке, пули Минье избавляли винтовки от главного их недостатка – крайне низкой скорострельности. Представлявшие собой колпачки из свинца чуть меньшего, чем ствол винтовки, диаметра, эти пули не надо было медленно и осторожно, чтоб не сорвать нарезку ствола, забивать деревянным шомполом. Их достаточно было вбросить на предварительно высыпанный порох, прикрыть все пыжом, и после насыпания пороха на запальную полочку оружие к стрельбе было готово. Помимо скорозарядности пули Минье делали винтовки много более дальнобойными.
Правда, у донцов винтовок почти не было. Источниками их вооруженности были поставки из России и турецкие трофеи, а эти страны на тот момент использовали фитильные гладкостволки. Запорожцы, успевшие поучаствовать в общеевропейской бойне, имели некоторое количество винтовок, считавшихся слишком дорогим и капризным оружием. Аркадий рассчитывал, что при осаде Азова казаки с винтовками смогут безнаказанно расстреливать врагов на городских стенах.
По вечерам Аркадий проводил накачку атаманов и старшины. Не только донцов, но и запорожцев, терцев, приехавшего со станицей гребенского атамана Кондрата Резунова. Кстати, клятвенно заверившего, что первые бурдюки, а потом и бочки с нефтью будут в Монастырском городке уже через шесть-семь недель. Знать будущее, пусть не свое, личное, а общее – большой соблазн. А уж, зная, изменить, так вообще – невообразимый. Казаки были готовы его слушать ежедневно с утра до вечера. Но в условиях подготовки к походу такое времяпровождение для его руководителей стало бы приговором его участникам. Аркадий жестко ограничил такие посиделки – не более двух часов в день.
До выделенной им с Васюринским хаты добирался уже в полной темноте, не пытаясь сдержать невольные кривляния от боли, поохивая и чертыхаясь. С Иваном и подселившимся к ним Юхимом уже не разговаривал, выпивал снотворное, выделяемое характерниками, и заваливался спать. Спал крепко, снов не запоминал. А с утра, до выхода стругов в море, опять пахал как проклятый над усилением вооружения казачьего войска.
