Анатолий Федорович Спесивцев
Флибустьер времени. «Сарынь на кичку!»
Посвящаю эту книгу любимой жене Леночке, без которой её не было бы.
Благодарности
Хочу поблагодарить:
Макаровского Николая Александровича, уж не помню после которой по счёту рюмки коньяка уговорившего меня взяться за этот роман.
Сочинителей Владимира Коваленко и Александра Романова, чьё внимание к моему пишущемуся произведению мне льстило и поддерживало решимость продолжать труд.
Многочисленных читателей форума «В Вихре Времён» и сайта «Самиздат», чьи советы, указания на ошибки и интерес к моему творчеству мне очень помогли.
Особенно хочу выразить признательность четверым читателям с форума «В Вихре Времён», помогшим выловить в романе опечатки и ошибки:
Сергею Акимову,
Игорю Гуртовому,
Иванову Александру,
Федотову Михаилу.
От автора
Решился на написание альтернативки и вынужден начинать с предупреждений.
1. Ни в коем разе не считаю себя ни украино-, ни русофобом. Если кому чего померещится, это его проблемы.
2. Ни в коем разе не считаю себя антисемитом.
3. С произведением уважаемого Сварги мой опус роднит сугубо точка бифуркации. Причём только место – он начал свой тайм-лайн от 1641 года.
4. В связи с частым и не всегда добрым поминанием одним из героев современных писателей и их произведений спешу предупредить, что буду вставлять только тех сочинителей, которые пишут интересные для меня вещи. А если Аркадий и помянет кого злым и вовсе не тихим словом, уж простите беднягу. Для него воспоминания об этих романах, их героях и комментариях к ним стали спасительной тропинкой, уводящей от безумия и дающей возможность проведения реформ. Где бы ему ещё взять многочисленные и разнообразные знания?
В книге упомянуты, среди прочих, авторы или их герои:
Г о р е л и к Е. Тетралогия о нашей современнице Галке, ставшей пиратской адмиральшей в Карибском море семнадцатого века.
Д о й н и к о в Г. Цикл «Варяг» о попаданцах во времена Русско-японской войны.
К о в а л е н к о В. Автор цикла о Немайне, нашем современнике, попавшем в эльфийское тело в исторический седьмой век Уэльса, и романа об альтернативном восемнадцатом веке «Крылья империи». Ему же принадлежит «Иберийская рысь», роман о Карибском море XVII века.
К о н ю ш е в с к и й В. Тетралогия о бравом Лисове, перевернувшем ход Второй мировой войны.
М а х р о в А., О р л о в Б. Цикл «Господа из завтра», где наши современники, вселившись в исторических личностей XIX века, меняют историю в пользу России.
Х в а н Д. Цикл о наших современниках, попавших в Сибирь XVII века.
Р о м а н о в А. «Человек с мешком».
Предисловие
Не копайтесь в старых курганах, когда вас об этом не просят. Так ведь и докопаться можно… до чего? До нежданно-негаданных приключений на свою голову и прочие части тела. Бедняга Аркадий, что называется, «попал». На всю катушку. В семнадцатый век, в Дикое поле. О чём, надо полагать, очень сильно пожалел. Но единственный достойный выход для него – попытаться по мере своих скромных сил и знаний помочь родине. А у родины, как обычно, проблемы… Азов – пока ещё турецкая крепость, и мириться с этим казаки не намерены. Так что хочет Аркадий или не хочет, а придётся принимать участие в его взятии. Причём далеко не пассивное. И угораздило же связаться… Словом, вряд ли кто-нибудь из вас захотел бы поменяться с ним местами.
Не ждите головоломных интриг в духе Дюма: герой просто хочет выжить. Не ждите залихватского «На абордаж!», как в пиратских романах: здесь незатейливо орут «Сарынь на кичку!», прежде чем перережут вам глотку. Здесь любой одиночка обречён на смерть или рабство. Это мир, где не место розовым соплям и гуманизму. Это – мир наших с вами предков.
Знакомый кабинет, разве что освещённый поярче, несмотря на то что окна его выходят на север. Что, впрочем, неудивительно. Полдень конца мая в Риме не самое тёмное время суток. Кабинет мало изменился, прибавились на стенах картина, писанная маслом, и рисунок, чёрным по белому, сделанный характерными, «летящими» штрихами. Вопреки безусловной принадлежности помещения клирику высокого ранга, и картина, и рисунок совсем не на религиозную тему, а обнажённая женская натура.
Молодой кардинал смотрится… грозно. Лицо серьёзно, как приговор еретику, брови насуплены, губы сжаты. Кажется, встанет сейчас и объявит о передаче стоящего перед ним клирика в простой рясе францисканца властям города для соответствующей процедуры, аутодафе. Кстати, не случайно такое впечатление могло бы сложиться у отсутствующих в кабинете наблюдателей. Приходилось-таки одному из младших Барберини возглавлять святейшие трибуналы, имеет он опыт и самых решительных приговоров.
Однако его собеседник не выглядит испуганным, хотя и всячески подчёркивает своё подчинённое положение. Имей он возможность, сказал бы он… много чего смиренный брат Пётр мог бы сказать и показать надушенному щенку. Но, к сожалению, не всегда наши желания совпадают с нашими возможностями. Ох не всегда…
– И как мне понимать блистательный провал твоего плана? Мне сообщили, что казаки не стали ввязываться в бои с отрядами магнатов. Сбежали от них самым трусливым и постыдным образом. А бунтующее быдло для тяжёлой конницы не соперник. По моим сведениям, панцирные гусары уже концентрируются возле Кракова, чтоб потом ударить через Саксонию на север. Где обещанная тобой задержка?
– Непредвиденное обстоятельство, монсеньор. Излишняя старательность местного иезуита, чтоб ему… – брат Пётр быстро перекрестил свой рот, из которого чуть было не вырвалось ругательство.
– И кто же у нас перестарался? Думаю, не ты, потому как от твоей деятельности несёт не старательностью, а пренебрежением своим долгом.
– Перестарался глава местной конгрегации иезуитов. Я узнал, что от него пришёл рапорт об устранении настроенного против святой католической церкви гетмана казаков[1]. Ума не приложу, как он до гетмана смог добраться. Новый же гетман решил, что столкновение с поляками для его войска невыгодно, и увёл его в Крым, на помощь восставшему против султана хану. Вряд ли его можно обвинить в трусости, он опытный воин и просто осторожнее предшественника.
– Да наплевать мне, трус он или нет! Тяжёлая польская конница, нанятые ими отряды прекрасной немецкой пехоты, их собственная недурная лёгкая конница – все выдвигаются на помощь Габсбургам. Ты слышал, идут сюда!
– Собираются идти, монсеньор, пока только собираются. Но не соберутся. Я подстраховался. Им будет не до нас.
– Да? – голос кардинала просто сочился сарказмом и недоверием. – И кто же им помешает? Опять какие-то мифические храбрецы, на поверку оказывающиеся трусами?
– Казаки не трусы, монсеньор. Трусы не осмелились бы объявить фактически войну могучей Оттоманской империи, захватив её крепость и поддерживая бунт её вассала. Должен признаться, их уход от столкновения с поляками меня удивляет и настораживает. Что-то здесь не то. Но панские отряды не пойдут в Европу по очень важной для них причине. Из Крыма вырвались воевавшие с ханом буджакские татары. Им уже заплачено за нашествие на Украину, где расположены имения магнатов, рвущихся туда, куда их не приглашали, в Европу. К нашествию, почти наверняка, присоединятся кочующие на Правобережье Днепра
