истины.
– Пане Москале, немае його! – ворвался в комнату чуть запыхавшийся джура.
Аркадий, не закрывая сундучка, встал и, повернувшись к ждавшему дальнейших приказаний парню, приказал:
– Иди к начальнику стражи еще раз и передай, что надо немедленно, ТОТЧАС, послать в ремесленную слободу человека, знающего, где живет аптекарь Давид Циммерман. Хотя… нет, сам спущусь.
– Пане Москале, и я знаю, де этот жид проживает! – безбородое и безусое еще лицо юноши светилось желанием услужить, оказаться полезным своему командиру.
Попаданец посомневался секунду.
– Молодец! Но туда надо бы людей поопытней послать… впрочем… если хочешь, беги седлай коня, поедешь туда и ты, поищете, порасспрашиваете, если жида и там нет.
Новик не выбежал, а вылетел. Не задержался и Москаль-чародей. Быстро спустился во двор, нашел начальника стражи Василия Вертлявого и подробно объяснил ему задачу: выяснить, не сбежал ли алхимик, и сразу – если его нет и в слободе – прислать гонца с известием об этом сюда. А также послать человека в дом Кошеля, разузнать, где главный на Дону сейчас человек находится. Без его помощи серьезную погоню – если аптекарь сбежал – быстро организовать было невозможно.
На сегодняшний день у Аркадия дел намечалось… за неделю не переделаешь. Но ничем заниматься до возвращения из ремесленной слободы гонца он не мог. Даже и не пытался. Какие там дела! Его трясти начало от волнения. Первым вернулся гонец из дома атамана Кошеля, сообщил, что тот еще дома, но собирается ехать в один из городков, разбирать свару с соседями.
– Немедленно скачи обратно и передай Кошелю, что Москаль-чародей ОЧЕНЬ просил его задержать отъезд, возможно, у нас большая беда намечается, нужна будет его помощь. Скажи, что я скоро к нему подъеду!
Казак вскочил обратно в седло и ускакал, сразу перейдя в галоп. Слова о возможной беде из уст знаменитого колдуна, его встревоженный вид произвели на него сильное впечатление.
Характерник продолжил накручивать километраж широкими шагами в собственном дворе, не в силах сидеть или просто стоять. Двор, обычно в это время полный народа, мигом опустел. Все его обитатели и гости попрятались, как голуби, завидевшие парящего над ними коршуна. Выглянувшая из двери дома жена, посмотрев на мужа, нырнула обратно. Умница поняла, что ему сейчас не до разговоров.
Аркадий даже про удушающую, сводящую с ума жару забыл, так встревожился. Наконец, показалось, через вечность, прискакал один из казаков, ездивших в ремесленную слободу.
– Нету его там! – еще с седла прокричал посланец. И, соскочив на землю, добавил: – Со вчерашнего вечера никто его не видел.
– Хорошо… то есть ничего хорошего. Скачи обратно и попроси Василя поспрашивать, может, видел кто, когда и куда жид отлучился. Потом пускай едет прямо в дом Кошеля, я у него буду.
И, уже не обращая внимания на посланца, поспешившего исполнить приказ, обернулся к конюшне.
– Эй, выводите Фырка! Дежурный десяток в седло!
Лично проверив, подтянуты ли подпруги, распущенные по приезду с реки, взлетел в седло. Выждав, когда окажутся на конях охранники, с места пошел в крупную рысь, направляясь к дому главного на время отсутствия Татаринова атамана Кошелева.
Одиннадцать всадников неслись по улицам Азова, и все, завидев мрачного как грозовая туча, Москаля-чародея, уступали им дорогу. Успевший неплохо освоить умение держаться в седле, он ехал к цели на автомате.
Видимо, посланец застал атамана в последний момент, при отъезде, потому что во дворе его дома было много лошадей и мающихся на жаре возле них казаков. Сам Михаил Кошель благоразумно пристроился в тенечке. Его жеребец, вороной кабардинец Ворон (уже использованный по договору для оплодотворения кабардинских кобыл, принадлежавших попаданцу), оседланный, нетерпеливо переступал ногами невдалеке.
Аркадий спрыгнул из седла, хотя обычно старался спускаться осторожнее, подошел к атаману:
– Доброго здоровья, Михаил, потому как доброго дня желать поздно. Неудалый выдался денек.
Кошель – весьма «говорящая» кличка – удивленно приподнял правую бровь. Крепкий мужчина в возрасте Москаля-чародея, среднего роста, широкоплечий и резкий в движениях атаман к числу друзей Аркадия не принадлежал, но и недоброжелательства между ними не было. Обычное знакомство.
– И чего ж у нас содеялось?
– Место, где можно поговорить без посторонних ушей, у тебя есть?
– Даже так… – зыркнул на собеседника Михаил, чуть склонив голову набок, чтоб не задирать ее. – Ладно, найдем местечко. Как я разумею, мне нынешнюю поездку придется отложить?
– Боюсь, да. Но казаков по домам не распускай, пригодятся, еще и других собирать доведется.
– Много?
– На три струга. Хотя… нет, на два, на один у меня своих людей хватит. Но… лучше таки на три.
Атаман кивнул, обернулся к превратившимся в слух казакам и гаркнул:
– Слыхали, добры молодцы?! Пока отдыхайте, а мы с Москалем-чародеем пойдем пошушукаемся. Уж потерпите, долго ждать не придется.
Дом у Кошеля был в Азове также из трофеев, богато жили работорговцы, большие, добротные дома строили себе. Всем атаманам подобные достались. И в глубине, в отдаленных от входа помещениях здесь было прохладнее, чем на улице. Атаман привел незваного гостя к запертой на висячий замок двери, открыл ее и, кивнув, как бы приглашая, вошел.
Аркадий в личном кабинете у Михаила не бывал и осмотрел его не без некоторого любопытства. Выяснилось, что не раз бывавший у попаданца Кошель многое для своего рабочего места скопировал у иновременника. Ряды полок вдоль одной из стен, рабочий стол с тумбами, работы столярной мастерской Москаля-чародея, обитый железными полосами сундук (о производстве сейфов на поток пока оставалось только мечтать), три стула и лавка…