капитаном Мануилой, — он тут же завел непринужденный разговор, и даже с блестками юмора. «Что значит l'usage du monde[21],— думала Лиза, — язык хорошо подвешен, уверенность в себе». Она была очарована.
— Мы решили устроить пикник в лесу, — начал молодой человек, едва машина тронулась. — Они с утра заехали за мной в Пиперу. Мои друзья, я имею в виду. У меня там летные часы… только не думайте, что я уже летаю вовсю. Нет, я только учусь…
Дорина и Лиза ловили каждое его слово. Летать — какое упоительное чувство!
— Но это, должно быть, страшно трудно! — с горячностью заметил Владимир.
— Трудно? Жутковато, я бы сказал, первый раз, когда тебя поднимает самолет. Кажется, что все кончено, что уже никогда не вернешься на землю цел и невредим. А потом привыкаешь, входишь во вкус. И уже кажется, что только и живешь, когда в небе…
Капитан Мануила, слушая, улыбался с легкой горечью. Как книжно выражается юноша — а интерес вызывает жгучий. Особенно у дам. Только посмотрите на них…
Дорина и Лиза в самом деле преобразились. Не каждый день выпадает случай побеседовать с живым авиатором. А уж проехаться в одной машине с блестящим молодым человеком, к тому же штатским, который им же и признателен за то, что его взяли с собой…
— Только не пугайтесь, когда я вам представлю моих друзей, — продолжал молодой человек. — Я даже боюсь предположить, на кого они будут похожи, когда мы их нагоним. Правда, оставил я их трезвыми и благопристойными. Точнее, они меня оставили…
И сам рассмеялся. Здоровым, дерзким, заразительным смехом. Прыснули Лиза и Дорина. Капитан Мануила ограничился улыбкой. На такого юнца невозможно сердиться. Однако же легкомыслие замечательное…
— Вы на нас и вправду страх навели! — Лиза наконец-то попала в тон юноше, чего ей так хотелось с самого начала.
— Кто же они? — не столь непринужденно спросила Дорина.
— Во-первых, один инженер с Решицкого завода, очень ответственный субъект, — веско отвечал Андроник. — Среди остальных преобладает прекрасный пол, потому что на одного архитектора приходятся две приятельницы. Это две милые иностранки, а больше я о них, право, ничего не знаю.
Дорина скисла, хотя и заставила себя улыбнуться. Вдруг окажется, что иностранки ни бум-бум по- румынски и придется перейти на французский? Ее не слишком окрыляла такая перспектива.
Лиза, напротив, в душе ликовала, что представится случай поболтать по-французски. Она два года жила в Париже, да и здесь старалась упражняться во французском с подругами… А потом, кто знает, у этих иностранок может оказаться уйма интересных знакомых в Бухаресте. Дипломатические круги, светские чаепития, аристократические приемы… Нет, эта встреча замечательна во всех отношениях. Их ждет настоящий праздник.
— Жаль, что я не захватил купального трико, — сказал Андроник, когда уже подъезжали к монастырю. — Вы не представляете себе, как приятно купаться в озере ночью, при луне…
— А не холодновато? — засомневался Владимир. — Ведь только май…
— Ах, по мне, хоть бы и февраль! — воскликнул юноша.
Это прозвучало искренне. Впрочем, его слова, хотя он сыпал ими бойко и безапелляционно, вообще не производили впечатления пустого бахвальства. Легко было представить, как он — такой загорелый, широкоплечий — разрезает поутру февральскую воду ладными, сильными руками.
— А если выйдет луна, непременно покатаемся на лодке под серенаду, — присовокупил он. — У Арсеника есть балалайка.
— У Арсеника? — переспросила Лиза.
— Ну да, у того моего друга, который с приятельницами. Надеюсь, эта бестия будет вести себя прилично!
— Как вы к нему суровы! — засмеялась Лиза.
— Еще бы! Скольких женщин он отравил своим ядом! — протянул Серджиу Андроник.
Машина въехала в аллею и тихо подкатила к воротам монастыря. Здесь, под сенью деревьев, вдруг стало ясно, что наступил вечер. Обе женщины ощутили это влажной дрожью, прошедшей по спинам.
Когда общество, оставив баулы и корзины с едой в монастырской гостинице, уже спускалось к озеру, на берег со стороны келий вылетел Серджиу Андроник.
— Их нигде нет! — крикнул он на бегу с таким видом, словно сообщал нечто забавное. — Провалились сквозь землю!
Дорина не сумела сдержать радость. Это не укрылось от глаз Рири и капитана Мануилы.
— Может быть, они вернулись в Бухарест? — быстро сказала Дорина.
— Нет, нет, этого не может быть ни в коем случае, — возразил Андроник. — Я подозреваю, что произошло: они угодили не в тот монастырь!
И он расхохотался так беспечно, заснув обе руки в карманы, как будто ровным счетом ничего не случилось.
— Не надо так убиваться, — пошутил Стере, — мы подвезем тебя в город завтра утром.
— Благодарю! Но вот вопрос: в чем я буду спать ночью и как мне утром побриться?.. — Андроник повернулся к улыбающейся Лизе. — Простите меня, сударыня, за столь нескромные подробности, но если бы вы знали, в кого я превращаюсь за ночь, если бы видели, как гнусно я зарастаю щетиной… Кошмар!
Дам все это очень рассмешило, особенно г-жу Соломон.
— Нет, без преувеличения, форменный кошмар! — настаивал Андроник. — Вы постесняетесь ехать со мной в одной машине. Разве что кто-нибудь уступит мне свой багажный сундук…
Он говорил так непосредственно, с таким комическим горем, что даже капитан Мануила не удержался от смеха.
— Как вы думаете, еще успеем покататься на лодках? — напомнил Владимир.
Г-н Соломон посмотрел на часы. Он не снял с себя роли хозяина и тут, в монастыре. Впрочем, ведь это он устроил поездку. Монастырская гостиница находилась в его ведении, он был здесь лицо известное.
— Восемь без четверти, — сказал г-н Соломон. — Если вы еще не проголодались..
— Оставь, братец, мы еще насидимся за столом, вся ночь впереди, — перебила его Лиза.
Больше всего на свете ей хотелось покататься на лодке в обществе юного незнакомца. Г-н Соломон по ее тону понял, что совсем не к месту встрял с темой ужина, и согласился:
— Как вам будет угодно. Лишь бы лодки нашлись…
Андроник тем временем спустился совсем близко к воде и, чудом держась на границе влажного, с тусклым блеском ила, высматривал что-то в дали озера.
— Не поскользнись! — крикнул ему Стере. — Вода — штука коварная!
Юноша обернулся со странной улыбкой.
— Мне ли этого не знать! Я просто проверяю, настолько точно я помню место, где два года назад перевернулась лодка. Я тогда чуть не утонул.
— Да что ты! — воскликнул г-н Соломон.
Андроник пошел вверх по откосу. Он был не похож на себя: поникший, задумчивый; руки — снова в карманах, шаг потерял стремительность. Так возвращаются с кладбища.
— Я чуть не утонул — это что… Утонул мой приятель, адвокат Хараламбие…
— Как, сударь мой, ты тоже был в лодке?! Невероятно! — вскинулся г-н Соломон. — Когда ты сказал «чуть не утонул», я сразу же вспомнил про Хараламбие… Какое совпадение! Ведь мы же были знакомы. Когда меня известили, я хотел непременно приехать, но что-то, не помню, помешало…
— У тебя в тот день был суд, — подсказала г-жа Соломон.
— Ах да, — кивнул г-н Соломон. — Мы люди подневольные… Но какое несчастье!
— Как же это случилось? — спросила Дорина, обмирая.
Ее все отчаянней тянуло к Андронику. Так бравировать опасностью! На каждом шагу глядеть в лицо смерти! Вот она, жизнь под знаком тайны и авантюры, вот настоящий мужчина. Дорина смотрела на него затуманенным взором. Будто какая-то мощная сила приблизила, подтолкнула ее к прекрасному незнакомцу,
