— Тогда о чем ты, черт подери, говоришь?
— Брось, Джин, мы же взрослые люди, верно? Давай не будем ходить вокруг да около.
Вернер выдавил улыбку. Пригладил блестящие волосы и дернул себя за хвост. Потом взмахнул клинком, выписывая в воздухе размытые, гудящие арки, и вытянул руку, указывая рапирой на меня. По ходу дела с клинка слетел пластмассовый наконечник, и обнаженное, злое острие замерло на уровне моего глаза. Вернер улыбнулся шире и хмыкнул. Опустил рапиру.
— Ничто не сравнится с ощущением клинка в руке, — заметил он. Теперь нас разделяла пара шагов. Вернер указал рапирой на мои лубки и улыбнулся: — Что, руки повредил?
— Да. В стычке с твоим дружком Джейми Койлом, — ответил я. Вернер побледнел. Открыл было рот, но так ничего и не сказал. — Я видел запись, Джин.
Вернер нахмурился. Отступил на два шага и начал делать выпады в замедленном темпе. Каждое движение — точное, плавное, грациозное. И каждый раз кончик рапиры, чуть подрагивая, замирал в двенадцати дюймах от моей груди.
— Какую запись?
— Ты так и не ответил на вопрос Холли: дело было только в деньгах или же нет?
— Не знаю, о чем ты. — Вернер увеличил скорость. Клинок снова превратился в смазанную полосу.
— Холли сделала резервную копию, Джин. У меня есть диск, на котором ты признаешься ей, что забрал неотредактированные копии записей из ее квартиры и пытался шантажировать ими Митчелла Фенна.
Вернер замер. Чуть наклонил голову, словно прислушиваясь. Потом улыбнулся обворожительной, как ему, видимо, казалось, улыбкой и тихо произнес:
— Резервные копии. — Похлопал себя рапирой по ноге и медленно пошел к центру сцены. — Это была шутка. Вся эта история с записями и с Фенном — ну, шантаж, — это была просто шутка. — Я поднял бровь, и Вернер грустно хмыкнул. — Признаюсь, шутка глупая, но я тогда плохо соображал. Я… — Он потупил взгляд, потом посмотрел на меня. Нижняя губа едва не дрожала. — Господи, да она мне сердце разбила, понимаешь ты или нет? Я тогда чуть не рехнулся и хотел как-то сквитаться.
— И решил шантажировать Фенна?
— Это было не всерьез… Я бы ни за что не взял его деньги. Просто я… — Вернер снова уставился в пол, потом вскинул взгляд. — Может, я вел себя недостойно, но… мне хотелось, чтобы это аукнулось Холли. Чтобы она поняла: ее занятия — безумие. Что они чреваты.
Чреваты. Я кивнул, словно в этом был смысл.
— И что, ты рассчитывал, что Фенн найдет ее?
Вернер энергично кивнул:
— Точно. И он нашел. То-то Холли перетрусила.
— А потом Холли узнала, что все это устроил ты. Что у тебя остались ключи от ее квартиры и ты украл ее диски.
Снова кивок.
— Знаешь, как я радовался? Думал, наконец-то ты поняла, что сотворила со мной. Наконец-то до тебя дошло, какой это риск. Холли считала, у нее что-то вроде иммунитета. Говорит: «Я контролирую ситуацию». Ни черта она не контролировала.
— Похоже на то, — согласился я. — Значит, ты не удивился, когда Холли позвонила тебе и сказала, что хочет увидеться?
— Не удивился, — подтвердил Вернер. Он прекратил свои хождения и встал в стойку. Согнул ноги и поднял рапиру, с сосредоточенным лицом выводя в воздухе длинные фигуры.
— Я спрашиваю вот почему: на видео, услышав от Холли тему предполагаемого разговора, ты просто опешил.
Вернер нахмурился.
— Ничего я не опешил.
Я покачал головой:
— Опешил, Джин, да и напрягся изрядно — аж взмок и побледнел. Мне даже казалось, тебя тошнит.
Вернер наморщил лоб.
— Я не взмок.
— И ты утверждаешь, будто хотел, чтобы Холли узнала о твоем поступке? Ты лукавишь, Джин. Ты молчал как рыба. Холли пришлось повозиться, чтобы ты признался.
— Я нервничал. Глупая получилась выходка, и я знал это. Сначала мне было стыдно, я волновался. Но потом все рассказал.
— Разумеется, рассказал, — хмыкнул я, и Вернер прищурился. — Когда Холли сообщила тебе, что все записала? — спросил я.
Вернер нахмурился сильнее.
— О чем ты?
— Брось, Джин. Очень простой вопрос: когда Холли сказала тебе, что записала ваш разговор на видео? Сразу же или потом? Или, может, она ничего не говорила? Может, в какой-то момент до тебя и так дошло?
— Не знаю…
— Не юли, Джин. Когда ты узнал?
Вернер крутил правой рукой, словно взбивая тесто. Клинок свистел в воздухе.
— Я не юлю. И не понимаю, с какой стати должен перед тобой отчитываться.
Я улыбнулся про себя.
— Джин, передо мной ты отчитываться не должен. Другое дело — полиция. Думаю, тебя уже искали. Не исключено, что ты уже дал показания. А может, и нет. В таком случае я с удовольствием о тебе упомяну.
Он пошел на меня, продолжая орудовать рапирой. Остановился футов за шесть с мерзкой ухмылкой на лице.
— А ты хорошо знаешь копов?
Я поднял брови.
— Ты на что намекаешь, Джин?
Вернер покраснел и раздраженно махнул рукой.
— Ни на что.
— Зачем тогда говорить?
— Просто так, — буркнул он и отвернулся. — И если хочешь знать, Холли сама сказала мне, что записала наш разговор.
Я улыбнулся:
— Когда это было?
— Не помню… через неделю. Может, больше.
— Файл датирован двадцать седьмым декабря. Через неделю или позже — это уже январь. Холли рассказала тебе об этом в январе? — Вернер пожал плечами. — Она прокрутила тебе запись?
Вернер изобразил глубокое раздумье.
— Ага, прокрутила.
— Когда?
Он помедлил.
— После того, как позвонила. После Нового года, наверное.
— И именно тогда ты видел ее в последний раз? — Вернер кивнул. — Число помнишь?
Он нахмурился и со значением посмотрел на часы:
— Мне надо идти.
— Разумеется, надо. Только давай я еще раз пробегусь по фактам — для верности. Холли записала твое признание двадцать седьмого декабря. Через некоторое время… скажем, в начале января… она рассказала тебе о записи, после чего, в последнюю субботу перед ее смертью, ты явился к Холли домой,
