легчайшего прикосновения было достаточно, чтобы получить мощный чувственный заряд, словно бархатные пальчики снова ударили меня в низ живота.
Я не впервые видел такую особу, как Ким Стейси. Прежний облик профессиональной охотницы исчез, глубоко спрятанный в этом женском обличье. В ней была прохладная мягкость девочки, приправленная желанием поскорее переродиться в теплую уверенность женщины, — такой я видел ее сейчас. Распахнутые фиалковые глаза искрились юмором, а губы, расцветшие в сочную улыбку, проговорили:
— Морган... ведь мы в какой-то степени обручены...
После чего я расхохотался, все стало самим собой, и я ощутил, что напряжение отпускает меня. Еще секунду назад я был чертовски близок к тому, чтобы допустить еще один промах с тех пор, как я совершил свою первую ошибку и получил за это пулю. Но теперь предметы вновь обрели реальность и встали на свои места.
— Выпьешь что-нибудь?
— Есть холодное пиво?
Она кивнула, прошла на крошечную кухню и появилась оттуда с запотевшей банкой «Пабста».
— Стакан?
— Нет, и так хорошо. Присоединишься?
Ее улыбка стала немного шире.
— Не хочется. Ты упомянул о разговоре. Ты готов к тому, чтобы тронуться в путь?
Я устроился на широком подлокотнике большого кресла и отпил из банки.
— Не совсем. Сначала мне нужно, чтобы ты кое-что сделала для меня.
Что-то произошло с ее улыбкой. Профессиональный налет снова будто затуманил ее лицо, она уже опять изучала меня, ловя каждое слово, каждый нюанс.
— Ты не в том положении, чтобы требовать услуги, Морган. Тебе уже говорили об этом.
— Нет, в том, крошка. И тебе это хорошо известно.
Ее глаза слегка сузились, она пожала плечами:
— В любом случае я могу передать твою просьбу. — Ким смотрела на меня в ожидании.
Я сказал:
— В Эльмире есть один парень по имени Горман Ярд. Я хочу всю информацию о нем, которую удастся раздобыть. О, я мог бы это сделать и сам, но у тебя получится быстрее.
— Это все?
— Нет. Мне нужно еще кое-что, о чем не упоминали на суде.
— Что именно?
— Сколько из этих сорока миллионов вернулись в государственное обращение, кроме той заначки, припрятанной в моей комнате. Думаешь, сумеешь это выяснить?
— Возможно. Ты не можешь мне сказать, зачем тебе эта информация?
— Разумеется. Хочу проверить, где я ошибался. — Я широко ухмыльнулся, и она поняла, что я лгу, тем не менее кивнула и спросила только:
— Что, если они не станут тебе отвечать?
— Ну, забавные вещи могут произойти, детка, — ответил я. — Например, один скандальный репортер, которого я знаю. Ему по вкусу придется моя информация, чтобы продать побольше газет.
— Они не допустят этого, Морган.
— Ты еще не знаешь моих друзей, детка. — Допив пиво, я поставил пустую банку на спинку кресла. — Завтра?
— Я постараюсь.
Я встал, прошел к двери, затем обернулся и несколько секунд смотрел на нее.
— Ты получила какие-нибудь особенные инструкции по этому делу, Ким?
Эти раскосые глаза бросили на меня вопросительный взгляд.
— Что ты имеешь в виду?
— Наше предстоящее замужество. Оно будет полным?
Алая краска медленно заливала ее плечи и шею, пробираясь к лицу.
— Когда мне нужен мужчина, — медленно сказала она, — я сама делаю выбор.
— Очень разумно, — ответил я. — Ты знаешь, что делаешь. Незавершенное замужество отличное основание для развода. Ты быстро сбросишь с себя эту обузу, не так ли?
— Да, так.
— Но они кое-что забыли. — Моя ухмылка стала шире.
На этот раз ее голосок прозвучал неожиданно слабо:
— Что?
— Нет такого закона, по которому муж не может изнасиловать собственную жену, — сказал я и вышел за дверь.
Я следовал их указаниям, зарегистрировавшись в отеле под вымышленным именем, но в течение этих трех дней действовал по своему усмотрению. Если мне и нужна была безопасность, я обеспечивал ее себе сам. До этой сделки несколько одиночек и некая прекрасно организованная группа уже пытались добраться до меня в надежде на жирный куш; мне пришлось долго прятаться и ускользать — результатом были проутюжившая мне бедро пуля и несколько свернутых голов по ту сторону. В конце концов мне удалось выработать прикрытие, через которое они не могли проникнуть. Я не хотел начинать все сначала. Это был не лучший путь.
Отель на Шестой авеню, на котором я остановил выбор, был делового типа, где тебя никто не трогал, а окружающая обстановка казалась достаточно заурядной, чтобы в ней затеряться. Я заплатил аванс, сел за телефон и к двум тридцати уже знал, где искать Бернис Кейс, после чего вновь погрузился в ночную жизнь, которая была мне так близка.
Андре держал бар без предрассудков: днем там обслуживали людей из офисов, до полуночи разных чудаков, а самый странный народец — после закрытия. А в качестве основного блюда подавали чили, если ваш желудок мог справиться с пожаром, который он там вызывал.
Она сидела в крайней кабинке, макая в тарелку с чили крекеры «Ритц», поглощенная чтением раннего выпуска «Ньюс»; когда я присел напротив, она бросила на меня быстрый, непонятный взгляд и спросила:
— Вы голодны?
Забавно, но она выглядела как дружелюбный котенок. Смерила меня взглядом, решила, что я не в лучшем положении, и уже была готова разделить со мной свое блюдо.
Я повидал немало шлюх в свое время. В этой профессии были такие, кто просто не знали ничего другого: некоторые были вынуждены этим заниматься, а другие занимались этим потому, что им это нравилось. Но на них все равно стояло клеймо. Это сквозило в их глазах, отражавших усталую опытность грязной жизни, в выражении лиц, в котором было отвращение к себе или к тем, кто ими пользовался; ранние морщины, считавшие дни за годы, покрывали их лица и тела. Бернис Кейс отличало странное отсутствие подобных примет. Если в ее лице и читалось что-то, то это было сострадание. В глазах Бернис светилась счастливая улыбка, а рот цвел красным цветком удовольствия. Ее светлые волосы были шелковисто-блестящими, и их неяркий тон говорил о том, что цвет настоящий. Юная свежесть была во всем: в том, как приподняты груди, как свободно и непринужденно двигалось ее тело.
— Нет. Но все равно спасибо, Бернис, — сказал я.
Она внимательнее взглянула на меня, услышав свое имя:
— Я вас знаю?
— Не лично. У нас есть общие друзья. — Я улыбнулся ей и свернул ее газету.
Ровные белые зубы закусили нижнюю губу, Бернис легко рассмеялась и сморщила носик.
— Хорошо бы мои друзья следили за моим рабочим расписанием. — Она потянулась и коснулась моей руки. — Послушайте, я не хочу задевать ваши чувства и все такое, но вечер был длинным и...
Я покачал головой:
— Давайте скажем, что я хотел вас видеть не по профессиональным мотивам.
— Вот это мило, — засмеялась она.
— Я и не прошу милостыню, — добавил я.
