почувствовал?
Ли дернул плечом и поморщился.
— Меня мутило, — признался он.
Мне пришлось снова усмехнуться:
— Прямо как твой первый сексуальный опыт, помнишь? Ты мне сам рассказывал. Ты хотел вступить в банду, и тебе надо было пройти посвящение. И они не придумали ничего лучше, как заставить тебя оттрахать толстозадую шлюху на рваной софе в гараже. Тебя, пай-мальчика из приличной семьи! Тогда тебя тоже мутило.
— Ну и что, мне же было всего четырнадцать.
— Но ты ведь до сих пор помнишь все в деталях, старина, — покачал я головой. — Ладно, теперь перейдем ко второму убийству. Что ты почувствовал в тот раз? Я как раз отошел от тебя, когда ты подбил тот «МИ-109» и летел за ним до тех пор, пока тот не свалился и не взорвался. В тот вечер ты закатил сабантуй в честь этого события.
— Послушай, Дог...
— Это еще не все, друг мой. После того случая ты открыл настоящую охоту. Постоянно искал случая убить. Стоило на горизонте появиться предполагаемой жертве, как ты тут же бросал вызов, кидался в схватку и в результате — убивал. А потом праздновал это в баре, бахвалился перед сослуживцами, потом пыл твой немного остывал, но спустя некоторое время ты снова открывал охоту. Но стоило тебе пресытиться, как все это прекратилось. Игра превратилась в рутину.
— Хрень собачья, Дог! Убийство и секс не одно и то же!
— Оргазм называют «маленькая смерть», или не так?
Роза подперла кулачком подбородок и как-то странно глядела на нас.
— Знаешь, Ли, а ведь он прав. — Она заглянула мне прямо в глаза. — Скажи, Дог, а ты испытывал удовольствие от убийства?
— После первого же раза я понял, что эти вещи похожи, как две капли воды.
— Я тебя не об этом спрашивала.
— Вполне возможно, — затушил я окурок. — Но я не очень-то задумывался над этим, пока все не кончилось. На войне все иначе, и чувства не исключение.
— Дог... — Лицо моего друга словно одеревенело, а глаза лихорадочно блестели.
— Что?
— А что ты чувствуешь теперь, после всех этих исследований?
— Большинство людей никогда так и не узнают, что такое убивать.
— Я спрашивал не о большинстве. Я о тебе, убийстве и сексе.
— В обоих случаях дело обстоит одинаково. Ты или проигрываешь, или выигрываешь. Или наслаждаешься, или презираешь. И если ты победитель — это здорово. Если аутсайдер — печально.
— А ты, Дог? Кто ты?
— Как видишь, я все еще жив и счастлив, старина.
— Ты пугаешь меня, — вздрогнул Ли.
Он был настолько серьезен, что я невольно нахмурился:
— Подумай об этом, когда в следующий раз завалишь очередную красотку. Ты вполне можешь оказаться скрытым маньяком, жаждущим убийств.
— Тогда придется бросить это дело вообще, — вмешалась Роза. — Мыслители любят проводить душещипательные беседы, но лично мне Сократ в постели ни к чему.
С лица Ли наконец-то сошла застывшая маска, и на ее место пришла дурацкая улыбочка.
— Да, детка, ты знаешь, как поставить парня на место! Скажешь, как отрежешь. Вечно такие словечки подберешь...
— Именно слова заставляют этот мир вращаться, — раздался голос у нас над головой. Мы все разом оглянулись и увидели Дика Лагена с полупустым стаканом виски в руке. — Не против, если я присоединюсь к вам? В конце концов, меня тоже приглашали.
Я выдвинул стул и махнул рукой:
— Садись.
— Вы уже ели?
— Как раз собираемся, — ответил Ли.
— Отлично. Тогда я присоединюсь к вам и оставлю свой счет на ваше усмотрение. Мы, газетчики, всегда так поступаем.
— Даже и думать забудь, — криво усмехнулся Ли. — Мы с тебя обязательно удержим.
Мы поели супу, за которым последовали бифштекс и кофе. Ли с Розой снова погрузились в список гостей, а Лаген прикурил длинную тонкую сигару и в полном удовлетворении отвалился от стола.
— Мои сотрудники покопались в вашем прошлом, мистер Келли.
— Ну и как, удачно?
— Достаточно удачно, чтобы заинтриговать меня.
— Да что ты говоришь! — Я выудил из пачки сигарету, и Дик дал мне прикурить.
— Ты уволился из армии в Европе в 1945 году.
— Это всем известно.
— И, будучи гражданином США, должен был платить налоги согласно нашему законодательству, — продолжил он.
— А разве не все так делают?
— Точно. Только вот с одной разницей — твои налоги достигли невероятных размеров, так что, произведя нехитрые математические вычисления, мы пришли к выводу, твои капиталы — это нечто!
— Что доказывает мою кристальную честность. Я добросовестный налогоплательщик, — сказал я.
— В этом-то как раз никто и не сомневается. Меня интересует совсем другое. А именно — источник доходов.
— А ты любопытный сукин сын.
— Мне и раньше такое говорили. В любом случае, мои ищейки начали копать с удвоенной силой и нарыли кое-какую любопытную информацию.
— Что же, если не секрет?
— Полное отсутствие информации, вот что, — сказал Дик. — Ты открыто заявлял в декларации о своих доходах, но источник почему-то всегда оставался одним и тем же — инвестиции. Однако ничто в твоем прошлом не указывает на то, что в этой сфере у тебя наблюдались какие-то особые способности, или хотя бы склонности к... инвестированию, а тут такие потрясающие успехи. По правде говоря, все указывает на совершенно противоположное.
— И что?
— Не хочешь немного прояснить данный вопрос?
— Да что-то не особо.
— Тогда, может, я немного поразмышляю над этим?
— Милости просим, — сказал я.
— Отлично. Так вот, доходы могут поступать из двух источников — легального и нелегального. А так как никаких неопровержимых доказательств существования легального источника не найдено, вывод только один — источник был нелегальным.
— Знаешь, — сказал я, — ты слишком много дергаешься для парня, который узнал меня всего каких-то пару дней назад.
— Дела семейства Баррин — интересный объект для исследования.
— Надеюсь, персонал у тебя компетентный.
— О, в этом можешь не сомневаться. Лучшие из лучших. Бывшие сотрудники ФБР, офицеры полиции в отставке, газетчики высшего ранга, которые знают, с какой стороны подойти к делу. То, что они не в состоянии раскопать, покупают. Средств на такие вещи я не жалею. Так что если мы захотим что-нибудь разузнать, мы обязательно добьемся своего, и мои многочисленные публичные разоблачения — доказательство тому... Наверное, следует особо отметить, что мои источники настолько достоверны, что порой доходит до смешного: комитеты конгресса пользуются моими записями, чтобы ограничить
