Я впервые увидел, как он вынимает серебряный портсигар, берет оттуда длинную тонкую сигару и отрезает ей кончик. Движение было явно заученным, похоже, эта польская проститутка его так поднатаскала.
— Очень скоро, — ответил он. — Скорее всего, когда поуляжется вся эта шумиха. Все уже наготове, знаешь ли.
— Нет, не знаю.
— И что, по-твоему, ты можешь предпринять?
Я обнажил все свои тридцать два ровных, белоснежных, не тронутых кариесом зуба:
— Скажем так, добавим шумихи.
— Что-то не нравится мне твой тон.
— А он никому не нравится, так что не ты первый, не ты последний, Советник. Есть у меня кое-что в резерве.
— Устроишь неприятности?
— Так точно. А может, и нет. Смотря по обстоятельствам.
— По каким же?
— Все любят потрахаться, всемогущий Хантер.
— Ты меня пугаешь.
— На то и кот, чтобы мыши не спали, — сказал я. — Кстати, дом просто великолепен. Спасибо тебе.
— Любой каприз за ваши деньги, — пожал плечами Хантер. — Бабки же твои.
— Девчонки тоже мои, — подмигнул ему я. — Веселись на здоровье.
В связи с дождем сценарий пришлось переписать. Прогноз погоды не предвещал ничего утешительного, сообщалось, что дождь будет лить еще дня три, не меньше, вот служители величайшего искусства современности и решили поставить природу себе в услужение. Маленькие фигурки в дождевиках сновали между брезентовыми навесами, защищающими камеры и прочее хитроумное оборудование, подготовленное к съемкам следующей сцены. Все шишки скучковались в двенадцатиметровом трейлере, из которого раздавался веселый смех и звон посуды, а актеры, занятые в менее значительных ролях, массовка и персонал помладше слонялись под необъятных размеров тентом.
Все территория была обнесена временным заграждением, за которым даже в такую мерзопакостную погоду, когда и посмотреть-то не на что, толпились городские зеваки. Некоторые вооружились камерами и приготовились снимать звезд экрана, как только те появятся на пороге трейлера. У обочины примостилась парочка патрульных автомобилей, и добрая дюжина местных копов вела неспешный разговор со своими знакомыми по эту сторону баррикады.
Битых полчаса я искал Хобиса и Чоппера, которым каким-то образом удалось раздобыть себе парочку дождевиков от «С.С. Кейбл продакшнз», и теперь они слонялись по территории с остроконечными палками в руках, усердно делая вид, что наводят порядок. Старый армейский трюк. Никто не потревожит тебя, пока ты при исполнении. Я попросил их минут через пять подгрести к сортиру, а сам обошел трейлеры и гримерные с другой стороны и присоединился к ним.
Нельзя сказать, что Хобис прямо-таки светился от счастья. Он закрыл сигарету сложенными в чашечку ладонями, прикурил и бросил спичку, которая весело зашипела в ближайшей луже.
— Слишком спокойно, Дог.
— Это хорошо, — сказал я.
— Ничего хорошего. Спокойствие это слишком дурно пахнет.
— И чем же?
Он поглядел поверх меня на сборище идиотов за оградой и покачал головой:
— Здесь кто-то есть. Я нутром чую.
— Что-нибудь конкретное?
— Лица. Я, конечно, никогда с ними раньше не встречался, но ведь существует определенный типаж. Они и двигаются иначе и выглядят не так. Понимаешь, о чем я?
— Прекрасно представляю, что ты имеешь в виду.
— Здесь кто-то есть. — Он снова затянулся, плюнул на пальцы, затушил огонек и сунул окурок в карман рубашки. — Может, ты в курсе?
— Есть одна идейка, только это не входит в вашу компетенцию. Вам двоим следует охранять Шарон с Ли. Глаз с них не спускайте.
Чоппер хмыкнул и вытер с лица капли дождя:
— За ними никто не охотится.
— Знаю. Дичь — я.
— Тогда, может, нам следует прикрывать тебя, а не их?
— Забудьте об этом. Стоит им вычислить вас двоих, и все, считай, конец нам всем. Уж лучше, когда настанет время, я встречусь с ними в открытую, лицом к лицу.
— Ты просто псих, — повертел у виска Чоппер. — Делай как хочешь. Тебе лучше знать. Но и они тебя тоже знают. Неужели думаешь, что кто-нибудь посмеет выступить против тебя открыто?
— Они посмеют.
— Ладно, твои похороны, тебе и решать.
— А может, их.
— Одна радость, что нам, по крайней мере, заплачено вперед, — вставил Хобис. — Вся беда в том, что мне нравится размер гонорара и не меньше того нравится отрабатывать его. Кстати, недавняя заварушка — твоих рук дело? Ну, с парнями братцев Гвидо?
Я кивнул.
— Аккуратная работенка, — с одобрением поглядел он на меня и осклабился. — Даже я не смог бы лучше.
— Благодарю. Ну а пока приглядывайте за моими друзьями. Все это только цветочки. Скоро грянет настоящая буря.
— Лады. Если мы вычислим кого-нибудь, то я непременно свисну тебе.
— Договорились.
Я подождал, пока мои люди скроются из вида, и вышел на улицу, где дождь и ветер усердно вспахивали землю, превращая ее в липкую грязь. Но основные силы пока еще не вступили в бой, целые цистерны, моря и океаны воды скрывались в недрах нависших над городом туч в ожидании часа 'Ч'. И хотя день был в самом разгаре, создавалось такое впечатление, будто уже опустились сумерки и вот-вот настанет настоящая ночь. И люди выглядели под стать — мокрые и несчастные.
Все, за исключением Дика Лагена, который удобно расположился в заднем отсеке «кадиллака» и совершенно не удивился, когда я проскользнул внутрь и плюхнулся рядом с ним.
— Тебя не поймать, Дог.
— Так уж прям и не поймать!
— Я сижу здесь уже... — сверился с часами Дик, — битых два часа.
— Неужто меня поджидаешь? Соскучился?
— Я знал, что любопытство возьмет над тобой верх.
Он вытащил пачку сигарет и предложил мне. Я взял одну и прикурил от заботливо предложенной мне золотой зажигалки. Приоткрыв окно машины на несколько сантиметров, я принялся выпускать на улицу сизый дым.
— Ты не прав, друг мой. Все, что меня интересует, так это твои методы. Могу быть чем-нибудь полезен?
— Через несколько мгновений. Видишь ли, я жду одного твоего... друга.
— Друзья мои малочисленны, я очень привередлив.
— Этот — особенный. Кстати, вот и она.
В огромном, не по росту дождевике Шарон очень смахивала на беспризорницу. Она откинула капюшон, и в ее волосах, словно бисер, заблестели капельки воды. Она засмеялась, распахнула дверцу и, не заметив меня, прыгнула на сиденье рядом с Диком. Встреча оказалась для девушки столь неожиданной, что Шарон потеряла над собой контроль, на лице ее пронеслась целая буря эмоций, но через мгновение она вновь взяла себя в руки и улыбнулась.
