Я уставился на дома, и она перехватила мой взгляд.
– Папа и ребята хотят, чтобы все было как полагается.
– А ты?
Она нежно коснулась моей руки. Улыбнувшись, я притянул ее к себе. Тело ее было теплым и живым, и она прильнула ко мне с такой силой, словно хотела раствориться во мне. У нее прервалось дыхание, наконец ее губы нашли мои. Через долю мгновения в мире не осталось никого, кроме нас двоих. Но я заставил себя оторваться от нее и, посмотрев Кэролайн в глаза, увидел, что в них кроется.
Она убежала.
– Черт возьми, – сказал я, – убить могут только раз.
Чиггер Болиди, стоявший у дверей, ухмыльнулся.
– Хватит и одного раза, мистер.
За домами тянулся склон, густо заросший высоким сосняком, и, поднявшись на него, я смог рассмотреть горы. Они обхватывали долину сплошным непроницаемым кольцом, словно держа ее в тесных материнских объятиях.
Черт бы их побрал! Горы могут раздавить тебя на месте!
Высота и расстояние были обманчивы; создавалось впечатление, что ты находишься на арене какого-то гигантского естественного цирка. Я невольно усмехнулся, потому что определенным образом так оно и было. Я стоял на арене амфитеатра, а за мной тянулись клетки с хищными зверями, которые только и ждали, когда их выпустят на арену.
Солнце клонилось к закату, и половина этой чаши погрузилась в тень, но освещенные склоны слепили расплавленным золотом.
Красиво, подумал я. В самом деле красиво. Неплохое местечко, чтобы покончить счеты с жизнью...
Я не столько услышал, сколько почувствовал за спиной чье-то присутствие. Слегка повернувшись, словно продолжая рассматривать горы, я на несколько секунд застыл на месте. Шевеление повторилось, но я переместился так стремительно, что существо в кустах не успело и пискнуть, когда я зажал ему рот.
Я вытащил его на открытое место и не удержался от смеха, увидев большие вытаращенные глаза, которые, казалось, были, как и кожа, покрыты мурашками от страха.
– Как тебя зовут? – спросил я.
– Трамбл, – после долгой паузы с трудом выдавил он.
– Значит, Трамбл Кэхилл, – повторил я, отпуская мальчишку, который видел, как я спускаюсь с неба.
– Ты... ты убьешь меня?
Я ничего не ответил.
Он уставился в небо.
– А ты не... – и тут горло его схватило спазмой ужаса, – ты не заберешь меня... туда, наверх?
Я мог бы попугать его, но предпочел рассмеяться – лишь таким образом я мог привести мальчишку в чувство. Естественно, когда смех идет от души, это сразу чувствуется.
Он опустил руки, которыми закрывал лицо, расслабился, и в его глазах появилось осмысленное выражение. Уголки рта растянулись в улыбке.
– Я видел, откуда ты появился.
– Знаю.
– Как ты это сделал? – В голову ему пришла очередная мысль, и, насторожившись, он отодвинулся от меня. – Слушай, а ты человек?
– В полной мере.
Успокоившись, он настойчиво повторил:
– Скажи, как ты это сделал?
Не без усилий, но наконец я ему все растолковал. Я описал ему бескрайние просторы небосвода и людей, которые существуют в том пространстве. Он припомнил, что несколько раз видел огромных рокочущих птиц, проплывавших над его клочком земли, и еще ему довелось в случайном журнальчике видеть картинку машин, предназначение которых он совершенно не понимал.
Но мальчишки остаются мальчишками, и их воображение способно представить себе все, что угодно. Он смотрел на меня, как на человека, спустившегося с Луны. Когда я закончил объяснение, глазенки его разгорелись, и я понял, что обрел друга. Пусть маленького, но настоящего друга.
Выслушав меня, он долго молчал, а потом в глазах его появилась печаль, напомнившая мне Кэролайн.
– Если все как ты говоришь, так это здорово! Жаль, что ты никогда больше этого не увидишь.
– Я-то увижу.
Мальчишка замолчал. Он смотрел на меня, не отводя глаз, но продолжал молчать.
Дав ему время прийти в себя, я спросил:
– Что случилось с Чиггером?
Юный Кэхилл облизал губы и поковырял носком землю.
– Они его выкурили. Как и остальных.
– Кто они?
– Похожие на тебя.
– Трамбл... все люди похожи друг на друга.
– Но не ты. Ты похож на тех, других.
– Как они выглядели?
Он снова поковырял траву.
– Одежда без дырок. Высокие сапоги. И еще у них были штуки. Много.
Выражение, с которым он произнес это слово, меня удивило.
– Что за штуки?
– Ты сам знаешь. Просто штуки. Направят на тебя такую – и с тобой покончено.
Я ничего не понимал.
– Оружие?
– Да не оружие. Штуки. Раздавался звук – и тебя убивало.
Я прислонился к дереву.
– Ты уверен, что тут ни у кого нет телевизора?
– Чего?
– Ладно. Забудь. – Я сделал еще одну попытку. – Я – про тех людей... Как они тут очутились?
Криво усмехнувшись, он посмотрел на горный склон.
– Видишь вон там наверху провал?
Проследив за его пальцем, я кивнул, что вижу расщелину в гладкой скальной поверхности.
– Ущелье старого Хеллера Бинси, вот что там такое. Папа рассказал мне, что оно получилось, когда тряхануло землю, еще во времена бабушки. Его засыпало, а потом оттуда пришли люди.
– Что ты имеешь в виду?
– Смеешься, да? Земля подскакивает, и все вокруг рушится. Землетрясение...
– Ну, я тебе скажу!.. Вот бы услышать – грохнуло, как миллион пушек. Старого Хеллера Бинси смело как ветром с горы. И теперь до этого ущелья никому не добраться.
– И у тех, кто первыми перевалил горы, были те штуки?
– Они гнались за старым Бинси, и, когда землю тряхануло, их всех убило. От них ничего не осталось, это уж точно.
Я уставился на зазубренный проем в ободке чаши и попытался прикинуть расстояние. Может, миль двенадцать. Ну, пятнадцать от силы. Та часть склона, на которую уже легла тень, была поближе, не далее чем в пяти милях.
Я спрь1гнул с пяти с половиной тысяч футов, когда мы держали курс на юг. «Кастрюля с омарами», заложив вираж, пошла на снижение и должна была свалиться не далее чем в нескольких милях от места моего приземления. Но, черт побери, с этим С-47 никогда нельзя быть ни в чем уверенным! Вечно они откалывают номера! В принципе он может оказаться в любом месте – отсюда до Джакса. Но если законы аэродинамики и удача сработали мне на руку, он должен лежать в пределах чаши!
