— Не понимаю, почему ты раньше не сказала мне, кто ты.
— Я хотела. Мне было так одиноко. Но я боялась довериться кому бы то ни было.
— А моей матери ты говорила?
— Она узнала меня и без моего признания.
— Но как?
Глаза Ларк наполнились слезами.
— Если бы такое случилось с тобой, — с болью проговорила она, — то я бы узнала тебя где угодно.
Дом покачал головой, не в силах вымолвить ни слова.
— Это правда, — прошептала Ларк.
Дом откашлялся.
— Это ты позвонила Эмми?
— Да.
— Неплохая идея, — медленно проговорил он. — А вот насчет сценария — не уверен.
— Я тоже.
Ларк дрожала. Теперь, когда ему известно, что она Пенни, будет ли он любить ее? Неужели это возможно? Ведь Пенни он не любил так, как любил, по его словам, Ларк. Ларк подняла голову и посмотрела на тело, которое лежало на полу гостиной.
— Что нам теперь делать?
— Позвонить в полицию. Если это уже не сделал кто-нибудь из соседей. Но нам лучше тоже позвонить.
Она кивнула. Дом подошел к телефону.
Он что-то говорил в трубку, но Ларк не слышала ни слова. Она все еще дрожала от перенесенного шока. Если Грум решился убить ее, то в конце концов он добьется своего. Как же у него сорвалось?
Дом протянул ей стакан.
— Выпей, — приказал он.
Это было виски. Спиртное обожгло Ларк горло, но дрожь унялась. Дом тоже выпил.
— Мне надо переодеться, — Ларк сообразила, что на ней до сих пор диковинный наряд Изабеллы.
— Да уж, лучше переодеться.
Ларк прошла в ванную комнату. Теперь, когда Дом знал, что она Пенни, она начала ощущать себя именно Пенни: простенькой девчонкой, потерявшей от него голову.
Она надела хлопчатобумажные брюки и тенниску. Когда вернулась в гостиную, Дом ходил там взад и вперед. Изнемогая от усталости, Ларк снова села.
— А ты не думаешь, что тебе следовало бы получше обезопасить себя от Джастина? — спросил Дом.
— Я думала, что мое лицо — моя защита. — И добавила тихо: — Если уж ты меня не узнал, то я и представить себе не могла, что узнает кто-то другой.
Дому хватило такта выразить смущение.
Кто-то требовательно постучал в дверь.
— Откройте! Полиция!
Дом подошел к двери, чтобы открыть. Ларк, застыв, оставалась сидеть на диване, набираясь храбрости, чтобы достойно встретить тяжкое испытание, которое готовил ей полицейский допрос.
ГЛАВА 79
Через неделю после своего возвращения в Нью-Йорк Грум назначил встречу Мигелю. Они встретились в маленьком итальянском ресторанчике в северной части Вест-Сайда, где Грум мог быть уверен, что все останется в тайне. Мигель ждал его в баре.
Их проводили к столику. Только после появления закусок (фаршированный краб для конгрессмена, ничего для Мигеля) Джастин Грум разразился наболевшим.
— Ваш человек подвел нас.
— Мне это известно.
— Я думал, что вы попробуете еще раз.
Мигель уставился в стол, медленно качая головой.
— Боюсь, что сейчас нам надо попытаться решить собственные дела. У нас нет ни людей, ни желания заниматься этим вашим делом.
Грум попробовал кусочек краба. Блюдо оказалось превосходным. Он не был обескуражен. По опыту Грум знал, что купить можно всякого — за свою цену.
— Сколько вы хотите?
Мигель виновато развел руками.
— Мы не хотим подвергаться риску. — Он вежливо откашлялся. — Недавно до нашего сведения было доведено, что вы помогли финансировать фильм Уитфилда.
— Ах, вот оно что, — пожал плечами Джастин. — Это ерунда.
— Нет, не ерунда.
— Чушь. Хотите сто тысяч?
Мигель поднял обе руки, как бы прося прощения этим жестом. Официант принес им главные блюда: цыпленка под соусом из белого вина для Мигеля и ломтики сырой говядины под соусом для Джастина.
— Режиссер этого фильма — мой друг, — пояснил Джастин. — Я его знаю. Из фильма ничего не выйдет. Он идет более трех часов! Все от него будут шарахаться.
— Мы не разделяем вашей уверенности. Мы пытаемся приобрести негативы этого фильма, но пока что нам этого сделать не удалось. Мы старались убедить мистера Уитфилда, что в его же интересах отдать их нам. Мы не хотим, чтобы фильм вышел на экраны. — Он снова откашлялся. — Мы с сожалением узнали о вашей причастности к съемкам.
— Я политик, — холодно улыбнулся Джастин. — Я делаю все, что в моих силах, чтобы мои избиратели были довольны. Сейчас возня вокруг экологии играет большую роль.
— Я понимаю. Мы не обижаемся, уверяю вас. Однако этот фильм вызовет большое сочувствие. У нас и так достаточно проблем с поддержанием интереса к нашей работе в банковских и деловых кругах.
— Я бы не стал волноваться на этот счет. Раз речь идет о деньгах, банковские и деловые круги не позволят, чтобы индейские слезы помешали их делать.
— Я не так в этом уверен. Мы вступили в новую эпоху, и в Соединенных Штатах люди испытывают новые чувства.
— Что вам надо? Я могу достать для вас практически все.
Расправившись с основным блюдом, Джастин заказал сыр по-итальянски.
— Я очень люблю кино, — сказал Мигель. — И я люблю Калифорнию. Думаю съездить туда на несколько дней.
Грум ждал, глаза его сузились.
— Я планирую попасть на премьеру фильма.
— Понимаю. — Грум покусывал кусочек крекера. Мозг его лихорадочно работал. Несомненно, на премьере будет и Пенни-Ларк. Может, что-то из этого выйдет.
— Сбор от премьеры пойдет индейцам, которые живут в наших тропических лесах, — продолжал Мигель. — Тысяча долларов за билет. Премьера состоится в доме брата режиссера.
— Ага, в особняке Дома? Я и не знал.
Дело оборачивалось как нельзя лучше.
— Мы намерены попросить Джонни Уитфилда направить приглашения для меня и моих друзей.
— Но это же профессиональный просмотр, — подчеркнул Грум. — Вообще не для публики.
— Тем не менее мне кажется, что в данном конкретном случае мистер Уитфилд позаботится об этих
