обо всей Земле: ее совсем не покинешь! Строго же говоря, если бы не близкая эра развитого коммунизма, были бы все основания видеть в судьбе обреченного острова грядущую судьбу земного шара. Опыт, уже накопленный нашей страной, где в ходе социалистического строительства происходит и перестройка взаимоотношений человека с природой, не оставляет сомнений, что возможно разумное, на научной основе управление природными процессами.
Коммунистическому обществу посильно будет «рационально регулировать свой обмен веществ с природой», именно ему будет дано поставить его «под свой общий контроль». Замечательно сказано Марксом, что взаимоотношения с внешней средой будут при коммунизме протекать «при условиях, наиболее достойных человеческой природы и адекватных ей». Можно ли хоть на секунду предположить, что взаимоотношения между человеком и природой, которые сложились на острове Рождества, достойны человека коммунистического будущего, адекватны ему?
Маркс прямо подчеркивал, что наряду с принципиальным изменением производственного процесса люди в их взаимных связях претерпевают собственный постоянный процесс движения, в котором они обновляют самих себя в такой же мере.
Поскольку мир коммунистического богатства коренным образом отличается от мира капиталистического богатства, постольку и человек будущего будет коренным образом отличаться от человека прошлых эпох. Иначе говоря, с наступлением социальной формации, живущей по законам СВОБОДНОГО ВРЕМЕНИ, завершается, на уровне предыстории, психологическая эволюция человека, ЧЕЛОВЕК ЧЕЛОВЕКУ СТАНОВИТСЯ ДРУГОМ; этой его сущности и будут адекватны взаимоотношения с природой.
Человечество и биогеносферу можно представить себе в виде двух «вечных партнеров», находящихся в постоянном взаимодействии. Взаимосвязи человека с природой, разумеется, выходят и будут выходить за пределы биогеносферы. Но обмен веществ с природой не сводится к примитивной формуле «взял — отдал», а предполагает невольное вмешательство в ход природных процессов со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Существует довольно большая литература, констатирующая то или иное влияние человека на природу. Никто, разумеется, не отрицает и влияние природы на человека. Отнюдь не преуменьшая значения накопленных материалов, необходимо все-таки подчеркнуть, что до последнего времени наука отмечала следствия и проходила мимо причин. Разные. науки изучали разные формы взаимовлияний человека и природы, но ни одна наука не изучала взаимодействие человеческого общества с биогеносферой, с природой как единый естественно-исторический процесс, как особую форму движения, действующую на нашей планете. Очевидно, что, как и всякий объективно существующий процесс, он имеет свои закономерности. Последние нельзя свести к законам, управляющим развитием общества или биогеносферы в отдельности, а тем более — к сумме социологических и физико-географических законов; несомненно, что существуют особые связи, охватывающие весь комплекс специфических явлений и зависимостей, относящиеся именно к взаимоотношениям человека и природы. Взаимодействие человеческого общества с природой и его эволюция подчиняются своим особым, не до конца еще понятым законам, по-разному проявляющимся в различных исторических и природных условиях.
Поскольку эти законы заведомо не совпадают ни с социологическими, ни с физико-географическими законами, заняться изучением взаимодействия человека с природой должна специальная наука, которую можно назвать натурсоциология.
Около ста лет назад Ф. Энгельс, имея в виду влияние человека на природу, писал, что «… потребовались тысячелетия для того, чтобы мы научились в известной мере учитывать заранее более отдаленные естественные последствия наших, направленных на производство, действий… еще гораздо труднее давалась эта наука в отношении более отдаленных общественных последствий…».(Ф. Энгельс. Диалектика природы. М., 1955, стр. 141.)
Со времен Энгельса, собственно, ничего не изменилось: до сих пор мы лишь в «известной мере» учитываем естественные последствия воздействия на природу и далеко не овладели наукой предсказания общественных последствий. Но именно потому, что общественные последствия уже приобрели гигантские масштабы, подобное положение более нетерпимо, Оно, несомненно, будет исправлено. В социальном плане залог тому — коммунизм, в научном — натурсоциология.
Наверное, натурсоциологии придется изучить весь опыт, накопленный человечеством в борьбе с природой за всю предшествующую историю. Особенно ценен будет опыт эпохи капитализма. Но объективно натурсоциология — по существу своему это наука об управлении взаимодействием человеческого общества и природы — может развиться, окрепнуть и дать практические результаты лишь в условиях коммунизма, лишь в обществе, живущем по законам науки и на плановой основе.
Если до сих пор речь шла о природе как базисе, на котором должно расцвести царство свободы, то теперь речь пойдет о его технической основе.
Автоматизированное производство — вот единственная реальная техническая основа, на которой. может возникнуть общество, живущее по законам свободного времени. Оно, это автоматизированное производство, будет иметь характер естественного процесса, в котором, как во всяком процессе, будут происходить изменения и обновления, который будет непрерывно совершенствоваться, — процесса, который в конечном счете всегда будет направляться человеком, всегда будет подчиняться общественному рассудку.
По Марксу, при коммунизме человек как бы становится «рядом» с производством и «рядом» с природой (поскольку он выключается из непосредственного участия в добывании материальных благ) и выступает по отношению к производству и к природе как наблюдатель, регулятор и стимулятор. Человек как бы сталкивает два объективно существующих явления — природу и автоматизированное производство — и наблюдает за их взаимодействием, регулирует, направляет, совершенствует, стимулирует его.
Управление автоматическим процессом, очевидно, ляжет на плечи кибернетики, причем самый процесс будет — с той или иной степенью специфичности — охватывать и промышленное, и сельскохозяйственное производство, хотя постепенно грани между ними почти сотрутся.
Программирование допустимого, целесообразного «вмешательства» автоматизированного производства в природные процессы, в жизнь биогеносферы, учет его естественных последствий — все это будет составлять важнейшую задачу физической географии, которая к тому времени возьмет на вооружение и математику и кибернетику.
Прогноз же общественных последствий взаимодействия биогеносферы с автоматическим процессом станет одной из главнейших задач натурсоциологии, которую она сможет успешно решать лишь при непосредственной помощи физической географии.
Прогноз общественных последствий воздействия человека на природу предполагает, конечно, не только предупреждение отрицательных последствий, но и учет, планирование последствий положительных. При планировании на высоконаучной основе всего процесса взаимодействия природы и человека в будущем, несомненно, удастся так наладить взаимосвязи «природа — автоматический процесс», что природа будет получать от человека и соответственно возвращать ему почти исключительно положительные импульсы, способствующие общественному прогрессу.
Два дополнительных обстоятельства делают насущно необходимой разработку натурсоциологических проблем уже сегодня.
Первое заключается в том, что мы живем в период резкого перелома в формах взаимодействия человеческого общества с природой, в период скачка. В сущности, на наших глазах заканчивается век железа (в данном случае имеется в виду не уровень цивилизации, а преимущественное использование материала). Лишь в прошлом веке был достигнут предел в использовании чистого железа; ныне же наряду с различными сплавами железа все большее значение приобретают другие материалы — легкие сплавы на основе алюминия и магния, пластические массы и т. п. Чрезвычайно любопытна в натурсоциологическом плане загадка нефти.
Есть подсчеты, согласно которым запасы нефти на земном шаре будут практически исчерпаны в ближайшие десятилетия. Если это так, то произойдут и определенные изменения в формах взаимодействия человека с природой (напомним, что пользоваться нефтью люди научились еще в античные времена). Но все эти расчеты исходят из органической теории происхождения нефти — запасы остатков растений, микроорганизмов на Земле количественно ограничены, и, значит, имеет пределы производный от них
