— Что ты здесь делаешь, Коннор?
— Я… Наверное, я случайно нажал на звонок.
Натали вздохнула и отошла в сторону.
— Что ж, раз пришел, входи, — нетерпеливо сказала она.
Он кивнул и прошел мимо нее в узкий коридор.
— А ты неплохо устроилась, — сказал он, не подумав.
И это была ложь. Даже при недостатке света он заметил потрескавшийся линолеум на полу и облупившуюся краску на стенах. Натали захлопнула дверь и повела его в гостиную, размером с картонную коробку. Коннор торопливо огляделся. Стены были выкрашены в жуткий светло-красный цвет Ковер, если можно его так назвать, был покрыт пятнами. Кроме обшарпанного кресла, уродливого стола и маленького стерео, в комнате ничего не было.
Натали прошагала к стерео и выключила его.
Потом повернулась к Коннору и сложила руки на груди.
— Не помню, чтобы я приглашала тебя.
Коннор попытался улыбнуться.
— Я был неподалеку и решил заглянуть.
— Хотелось бы верить, но не могу.
— Брось, Натали Мы, может, больше и не живем вместе, но это не значит, что мы враги.
Ты согласна?
Прошла вечность, прежде чем она кивнула головой.
— Согласна. Но мог бы сначала позвонить.
— А если бы я позвонил, ты пригласила бы меня к себе?
Натали вздохнула.
— Нет, не пригласила бы.
— Вот видишь? Поэтому мне и пришлось самому пригласить себя. — Коннор одарил ее одной из своих самых обаятельных улыбок.
Натали вздохнула. При виде своего почти бывшего мужа, топчущегося у нее на пороге, она почувствовала, что ее сердце внезапно понеслось галопом. Ничего удивительного — уж слишком неожиданно он появился. Только это и ничто другое было причиной ее участившегося сердцебиения.
— Ну же, Нат, свари мне чашечку кофе. Давай посидим, поговорим. Ты не можешь осуждать меня за то, что я хочу узнать, как у тебя дела.
Она задумалась. Возможно, он прав. Вежливость никогда никому не вредила.
— У меня только растворимый. — Она пожала плечами.
— Прекрасно, — быстро согласился он, пока она не успела передумать.
Он последовал за ней на кухню, которая когда-то, по-видимому, была белой, а теперь стала мутно- желтой. Шкафы, стоящие вдоль одной стены, все до единого были без дверей, и не потому, что таков был замысел дизайнера.
Плита и холодильник могли предстать на выставке антиквариата и набрать кучу очков, если существуют ценители облупившейся краски и неровных ножек.
Натали с вызовом глянула на Коннора.
— А что, у тебя… уютно, — сказал он и мило улыбнулся, но тут же понял, что допустил грубую ошибку.
— Спасибо. Обойдусь и без твоих замечаний, резко бросила она.
— Я не это имел в виду…
— Нет, это. Я сама хорошо знаю, на что похожа эта квартира. — Она повернулась к плите и поставила на огонь кофейник. — Квартира нуждается в ремонте.
Не в ремонте, а в чуде, подумал он, но разумно воздержался произносить это вслух.
— Ты до сих пор любишь черный кофе? — спросила она, слегка повернув голову в его сторону.
Что за вопрос? Разве он мог за неделю изменить свои привычки?
— Да, — кратко ответил он. — А твой хозяин знает, что квартира нуждается в ремонте?
— Это не твое дело. Мне она подходит.
— Она не подходят даже тараканам. Эта квартира…
— Моя. — Натали гордо подняла голову. — И я не нуждаюсь, чтобы мне указывали, что делать.
— Бог ты мой! — На щеке Коннора дрогнула мышца. — Ты прекрасно знаешь, что я никогда не указывал тебе, что делать.
Щеки Натали покраснели.
— Я просто пытаюсь напомнить тебе, что ты больше не мой муж, — спокойно сказала она.
Что-то темное и опасное блеснуло в его глазах.
— Может, ты хочешь, малышка, чтобы я доказал тебе, что это не так?
Сердце Натали яростно забилось, когда Коннор встал, оттолкнул ногой стул и подошел к ней. Боясь посмотреть ему в глаза, она бегло окинула взглядом его широкие плечи в футболке, обтянутые джинсами бедра. По ее жилам медленно растеклось опасное тепло.
— Нет, Коннор, — сказала она. — Не хочу.
Его глаза уставились на ее губы.
— Ты все еще моя жена, Натали.
— Нет. Я больше не…
Она перестала дышать, когда почувствовала на щеке прикосновение его пальцев. Потом он бережно откинул назад прядь ее волос. На его лице появилась ленивая, коварная улыбка соблазнителя.
— Если ты не веришь, — мягко сказал он, я могу показать тебе. — Он наклонился к ее губам и поцеловал.
Она в панике убеждала себя, что это всего лишь поцелуй и она устоит перед этим поцелуем.
Но когда он взял в ладони ее лицо и снова жадно впился в губы, она потерялась. Прижав руки к его груди, она чувствовала, как бьется его сердце, чувствовала сквозь тонкую ткань футболки жар его плоти. Ее руки невольно соскользнули по его спине к бедрам, а потом ниже.
Откинув голову, он застонал, и она уткнулась губами ему в шею.
О, как она соскучилась по нему! Как хотела его, своего мужа, единственного мужчину, которого любила!
Это было чудесно! — держать ее в руках, целовать, вдыхать запах полевых цветов и ее распаляющейся страсти!
Он прошептал ее имя, обхватил ладонями ее ягодицы, приподнял и, покачивая бедрами, позволил ей почувствовать силу и неотложность своего желания. Пусть она вспомнит, как они любили друг друга, как они смогут любить снова…
Пронзительный свист разорвал тишину. Натали вздрогнула, как испуганный заяц, и широко распахнула глаза.
— Это чайник, малышка, — прошептал он и протянул руку к плите. — Успокойся, все в порядке…
— Не уверена. — Натали уперлась ладонями ему в грудь и оттолкнула его. — Ты за этим сюда пришел? — Ее голос дрожал от гнева. — Ты пришел, чтобы соблазнить меня?
Коннор сузил глаза.
— А мне показалось, что мы занимались любовью.
Ей тоже так показалось. Но признаться в этом ему и самой себе будет слишком глупо.
— Это всего лишь сексуальное влечение, — сказала она. — И это произошло случайно, по ошибке. Тебе ясно?
Он сжал губы. Яснее не бывает. Для нее это было сексуальным влечением. Невероятно! Его жена превратилась в чужую женщину. И эту чужую женщину он любить не сможет.
— Но ты не права, малышка, — сказал он. — Я не стал бы соблазнять тебя, даже если бы ты появилась у меня на пороге абсолютно голой!
Натали побледнела.
— Уходи.
— Поверь мне. — Он повернулся и пошел к выходу из кухни. — Я ухожу.
