укореняться возле могилы Сюзанны Доулинг. – Я собираюсь заняться исследованиями.
Священник потер подбородок и задумчиво посмотрел на нее.
– Я сам тоже иногда люблю писать. Ничего особенного, просто статьи в местной газете. Что вы собираетесь исследовать, если не секрет?
– О… – В замешательстве Карла прикоснулась к старому надгробию. – Местную историю. Могилы… древние гробницы.
– Как наш известный дольмен Пулнаброн?
Она кивнула. Какая разница? Раз уж начала лгать, так зачем останавливаться на полпути?
– Меня интересуют раскопки, которые проводились у этого дольмена.
– Очень любопытные раскопки, – согласился священник. – В конце эпохи неолита там хоронили взрослых и детей. Без сомнения, вы приехали в правильное место. Вы найдете множество образчиков портальных гробниц по всей территории Буррена. Я часто думал написать историю этих гробниц. Но время… – Он вздохнул и развел руками. – Время – это вечный крылатый враг. Если я смогу вам чем-то помочь, пожалуйста, обращайтесь. Мой дом возле церкви.
– Спасибо, отец.
– Пожалуйста.
Он согнулся, как она до этого, и принялся рвать сорняки. Несколько колючек прицепилось к его рукаву, и он, усмехнувшись, откинул их.
– Даже среди смерти есть жизнь, и иногда она может быть очень колючей.
Карла повернулась к могиле Сюзанны Доулинг.
– Эта женщина была еще молодой, когда умерла.
– Вы правы. Бедная Сюзанна! Это случилось неожиданно. Всегда удивляешься, когда такая деятельная личность уходит. Поначалу невозможно представить себе, что будет дальше, но постепенно рана затягивается, пустота в том месте, которое умерший занимал в вашей жизни, чем-то заполняется, и вы двигаетесь вперед…
– По всей видимости, вы хорошо ее знали.
– Да, это так. Она была в центре нашей небольшой общины.
– Вероятно, ее семья убита горем.
– Это правда. Как и вы, она была родом из Дублина Она вышла замуж за местного парня. Он был довольно диким, но вскоре она его укротила. Однако я слишком задержался, – Отец Дэвис собрался уходить. – Не забудьте зайти. Моя дверь всегда открыта.
Она наблюдала, как он удаляется по дорожке. Потом он остановился, чтобы перекинуться парой слов с мужчиной с серпом. Мужчина кивнул и опустил серп. На нем были шорты цвета хаки до колен, свободная футболка, на лбу повязка. Чем-то он напомнил Карле Роберта – как и все высокие темноволосые мужчины, но этот человек был уже в плечах. Попрощавшись со священником, он легкой походкой направился к могиле. Его догнала девушка. У нее в руках были белые цветы, а волосы развевались, словно золотистое полотнище.
Глава шестьдесят первая
Джой
Хвощ – ужасное растение, такое жесткое и колючее. Он продолжает распространяться, как бы Джой ни старалась его вывести. Цветы на могиле матери умерли. Она заменяет воду и ставит новый букетик. Каждую весну мать сажала их в саду возле кухонного окна. В этом году их, наверное, будет сажать Мириам. Ночью от них исходит дурманящий аромат.
Отец опускается на колени рядом с ней.
– Ты плачешь, – говорит он, помогает Джой подняться на ноги и обнимает ее за плечи. Он никогда не просит ее не плакать, и она часто делает это после посещения офиса Дилана.
Женщина, стоящая на коленях возле соседней могилы, прижимает руку ко рту. Могила в полном беспорядке, и она с все большим остервенением вырывает хвощ. На ее руках кровь.
Джой становится не по себе, когда возвращаются воспоминания.
– От этого невозможно избавиться!
Она не собиралась говорить так громко, даже кричать.
Женщина рывком поднимает голову и глядит на нее.
– Это хвощ, – поясняет Джой. – Он везде растет.
Женщина проводит языком по губам и вздыхает. Потом вздыхает еще раз, словно ей не хватает воздуха. Она пытается встать, но тут же снова опускается на землю. Она напоминает Джой больного лебедя – конечно, если не обращать внимания на черные волосы, которые совсем не идут к ее продолговатому худощавому лицу и кошачьим зеленым глазам.
– Вы в порядке? – спрашивает отец Джой.
Он нагибается, чтобы помочь ей подняться на ноги, но женщина собирается с силами и легко встает сама. Она стоит неподвижно, будто статуя, и смотрит на него.
– У вас кровь идет, – говорит Джой.
Женщина, замечая кровь, подносит согнутые пальцы к лицу, но ее руки безвольно падают, словно плети. Теперь Джой думает, что она похожа скорее на умирающего лебедя. Покачнувшись, женщина оседает на могилу матери, прежде чем отец успевает ее подхватить. Розовые колючки впиваются в одежду, когда он поднимает ее с могилы. Ее лицо и шея покрыты маленькими красными царапинами. Треск и шорох веток вспугивают какую-то птицу, и она вылетает из кустов, удивленно щебеча. Сердце Джой начинает учащенно биться, когда у нее в голове возникает картинка: безмятежное спокойствие матери сразу же после смерти.
Длинные ноги женщины безвольно свисают, а голова запрокинута, как на скульптуре «Пьеты» Микеланджело, изображение которой висит в комнате Мириам. Отец кладет женщину на траву и брызгает водой ей в лицо, чтобы помочь прийти в себя.
– Надо отвезти ее в больницу.
В его голосе слышится страх. Он уже хочет поднять незнакомку, но в этот момент ее веки начинают трепетать и она открывает глаза.
– Пожалуйста, отпустите меня! – приказывает она хриплым голосом.
Лицо у нее белое, словно полотно. Она глядит на небо, потом поворачивает голову и пожирает взглядом Джой. Только так Джой может описать это. Она отступает на шаг, ее охватывает волнение, и на душе вновь начинают скрести кошки.
– Вы потеряли сознание. – Тень отца падает на женщину, когда он становится на колени возле нее. – Мы отвезем вас в больницу.
– Нет, я не хочу даже приближаться к больнице. Все в порядке… пустяки. Все хорошо, правда. – Она отказывается от помощи отца, когда он протягивает ей руку, чтобы помочь встать. – Не прикасайтесь ко мне! – зло бросает она. – Я вполне способна подняться самостоятельно.
Почему она ведет себя так недружелюбно, хотя они пытаются помочь ей? Ее лицо больше не бледное. Оно красное от злости, и складывается впечатление, что женщина ненавидит их за то, что они вмешались.
Джой собирает увядшие цветы. Стебли липкие и плохо пахнут. Она молча проходит мимо женщины и бросает цветы на мусорную кучу.
– Я к Люсинде! – кричит она отцу. – Увидимся позже.
Из крана течет холодная вода. Джой сложила ладони, и ледяной поток приятно холодит запястья. Женщина догоняет ее. Тесные джинсы подчеркивают длинные ноги, красный жакет, схваченный на талии, обтягивает бедра. Не желая разговаривать с ней, Джой стряхивает капли воды с рук и направляется к церковным воротам.
– Спасибо за помощь. – Женщина тяжело дышит. – Я не знаю, что на меня нашло. Наверное, жара.