кольце огня, который почему-то щадил его. Громко зазвонил телефон, и Калли снова увидел свою жену; по ее лицу катилась одна-единственная слеза. Она манила его к себе, и вдруг ее опять охватило пламя. Выкрикивая ее имя, он бросился на помощь — и тут опять зазвонил телефон.
Когда Калли наконец очнулся от кошмарного сна, он понял, что звонит телефон на тумбочке. Он сел на край кровати, свесив запутавшиеся в простыне ноги, весь в поту и тяжело дыша. Подождал, пока телефон прозвонит еще три раза. За это время его дыхание успокоилось, сердце перестало бешено биться. Ярко- зеленые цифры электронных часов на радиоприемнике показывали четыре двадцать четыре утра.
— Да, — еще сонным голосом отозвался Калли, поднимая с рычага трубку.
— Майк, это Лу, — сказал Грегус.
Калли окончательно стряхнул с себя паутину сна и прочистил горло.
— В чем дело?
— Малик путешествует.
— И куда же он направляется?
— Вчера вечером в одиннадцать тридцать он был в Нью-Джерси.
— Ты уверен? Он едва не столкнул нас с дороги здесь, около семи.
— У меня совершенно точные сведения. Очевидно, у него не было времени получить кредитные карточки на свое новое имя, и он использовал одну из старых. Мы каждый час проверяем компьютерные данные о его расходах и выяснили, что он пользовался карточкой в баре «Ханнигэна», в Мэнсфилде.
— Ты когда-нибудь спишь?
— Да, но мой компьютерный гений любит работать ранним утром. Говорят, что так легче проникнуть в компьютерные системы.
— Послушай, я должен тебе кое-что рассказать, — колеблясь, начал Калли.
— Я знаю о Спирко, — прервал его Грегус — Его жена позвонила куратору в ЦОПП, и их босс тут же информировал меня. Мне не понадобилось специалиста по ракетной технике, чтобы понять, что произошло.
— Прости, — сказал Калли. — Это я подставил его.
— Такое случается с лучшими из нас.
— Если ФБР сопоставит его смерть с убийствами, совершенными Маликом, и начнет изучать его прошлое, оно без особого труда выйдет на Управление.
— Это уже моя забота. А сейчас я хочу, чтобы ты поехал в Нью-Йорк, Бруклин.
— И что там есть, в Бруклине?
— Ресторан «Гардения» на Брайтон-Бич-авеню.
— Объясни подробнее.
— Это место, где собирается русская мафия. В прошлом месяце там появлялись некоторые старые друзья Малика по КГБ. Мы думаем, что именно они участвовали в похищении грузовика с бумагой.
— Ты полагаешь, Малик поехал туда за своей долей денег?
— Я полагаю, что он должен снабдить их необходимыми клише и выехал именно для этого.
— Мне нужно вылететь быстрее, чем обычным коммерческим рейсом!
— В аэропорт Шарлоттсвиль-Альбемарль уже вылетел «Лир» спецрейсом для тебя. Предполагаемое время прибытия — через тридцать минут.
— Мне понадобится машина для разъездов по городу.
— Машина будет ждать тебя у терминала морской пехоты в аэропорту Ла Гардия, когда ты прибудешь.
— Что ты знаешь о приятелях Малика по КГБ?
— Немногое. Но с одним из них ты знаком. Это Виктор Силкин.
Калли сразу же вспомнил Силкина.
— Да, я с ним знаком. Он был майором, участвовал в специальных операциях. Левая сторона его лица парализована, результат огнестрельного ранения. Он как будто постоянно хмурится. Мы хотели его завербовать, но Малик отговорил нас, сказал, что он не примет нашего предложения.
— Он самый. Когда Ельцин пришел к власти, он ушел в подполье, и мы потеряли его из виду. Он выступил не на той стороне во время переворота. Он участвовал в московских операциях российской мафии и, оказавшись здесь, взялся за старое.
— Кто-нибудь следит за ним сейчас?
— Нет. Я убрал людей два дня назад, как только ты включился в операцию.
— Хорошо. Я не хочу, чтобы какие-нибудь операции нью-йоркского отделения мне помешали.
— Перед тобой открытое поле деятельности, — сказал Грегус. — Ты что-нибудь узнал, обыскав дом и магазин Малика?
— Только то, что он очень аккуратно заметает свои следы.
— Если тебе понадобится что-нибудь в Нью-Йорке, только скажи.
Калли положил трубку и продолжал сидеть на краю кровати, вглядываясь в ночную тьму за окном. В его памяти воскрес только что приснившийся ему кошмар; преодолев воспоминание о нем, Калли принял душ и оделся, прежде чем позвонить Хаузер.
Он нашел ее уже на стоянке, за рулем «порша». Бросив свою сумку на заднее сиденье, сел справа от нее.
— Зачем мы едем в Нью-Йорк?
Калли сказал ей, и она криво усмехнулась.
— Отныне мы будем действовать в моих охотничьих угодьях, — заметила она.
— Не зарывайся. Помни: Малик десять лет подпольно работал в Нью-Йорке. Он знает его не хуже, если не лучше, чем ты.
— Весьма сомнительно, — возразила Хаузер. — Думаю, что, получив деньги, он опять возвратится в Шарлоттсвиль. И примется за новые убийства.
— Возможно, — согласился Калли. — Но единственная причина, по которой он оставил ФБР какое-то подобие следов, та, что, когда они наконец установят его личность, он скроется. А чтобы скрыться от Управления и жить, прячась от него, нужны деньги. Большие деньги. Ведь ему надо будет оплатить молчание, безопасность, новый банковский счет, новое лицо, документы.
— Какова сумма, о которой мы говорим?
— Тридцать миллионов.
Хаузер присвистнула.
— Если эту сумму разделить поровну на троих, ему достанется по крайней мере десять миллионов. Сколько денег он получит от того, кто займется их отмывкой? По двадцать, тридцать центов за каждый доллар?
— Ты забываешь, что эти деньги ничем не будут отличаться от настоящих. Он может спокойно ими пользоваться, никому не отдавая. Использовав свои старые связи по КГБ, он сможет отмыть эти деньги через мировую денежную систему. Никто ничего не узнает.
— Доллар за доллар? — сказала Хаузер; она завела двигатель, выехала со стоянки на Северную дорогу 29 и направилась к аэропорту.
— Доллар за доллар, — ответил Калли.
— Да, а как насчет твоего мотоцикла? Он, наверное, все еще в гараже.
— Мотоцикл не мой.
— Ты что, украл его?
— Вроде того. У одного крупного вора, так что тут все о'кей.
Глава 25
Склад помещался на Сёрф-авеню в той части Бруклина, что находится на Кони-Айленде, вблизи известного парка с аттракционами.
Внешне склад явно нуждался в покраске; вывеска — единственное, что осталось от его прежнего владельца, — выцвела, стершиеся теперь буквы некогда гордо провозглашали, что тут помещалась типография компании «Казанов и сын». Единственным выходящим на улицу окном, если можно его так назвать, было вставленное во входную дверь стекло, рядом с раздвигающимися в стороны воротами, но и это стекло закрывал кусок толя. Снаружи склад выглядел пустынным и заброшенным. Внутри же, занимая
