Повелитель Ночи

Но нет.. Нет, они сыновья и дочери Императора, создания вечерней секунды. Сахаал мог найти у них прибежище, но ни в коем случае не должен был терять бдительности. Его темные верования были анафемой для этих набожных глупцов — какая ирония судьбы! Похожие дисциплины, похожие методы, общие ценности... но такие разные причины.

Вот именно поэтому, когда жрица Семьи Теней взобралась на платформу, где находился в медитации Сахаал, оба его сердца уже бились в ушах, как барабан, и он проснулся раньше, чем жрица открыла рот.

— Почему ты потревожила меня? — сказал он, улыбнувшись внутри шлема волне дрожи, которая пробежала по телу женщины.

— П-простите, милорд, я не хотела доставить вам беспокойство...

Он отмахнулся небрежным движением руки, склонив голову, чтобы рассмотреть ее ближе.

— Под каким именем ты известна, дитя?

Этот вопрос смутил ее. Зачем бы она ни явилась, сообщать ему свое имя жрица собиралась меньше всего.

— Чианни, милорд...

— Ты командир этой банды?

— Я... Я была второй, милорд. Подчинялась только обвинителю Калриану.

— И где он?

Глаза девушки, казалось, сейчас выскочат из орбит.

— Его... Вы его убили, милорд.

Сахаал вспомнил закутанную в рванье фигуру, которая приблизилась к нему из тени недалеко от Гернитауна. Фигуру, которую он разрубил в миг ликования. Поэтому сейчас ему пришлось прибегнуть к новой двуличности:

— Он не выказал истинной преданности. Убить его было милосердием.

Если девушка и сомневалась в его словах, она ничем себя не выдала.

— К-как пожелает милорд.

Сахаал указал длинным когтем на ее сердце. Девушка поежилась.

— Ты будешь новым обвинителем.

Чианни склонила голову в знак согласия, в полумраке на ее лбу блеснули капельки пота.

— Это честь, милорд, но я...

— Оставь меня. Я продолжу свои размышления.

Девушка задрожала, ее тело протестовало неподчинению приказу, но, нахмурившись, Чианни явно собиралась сказать что-то еще. Сахаал с интересом наблюдал за ее внутренней борьбой.

— Прошу вас, милорд... Разведчики заметили огни. К нам приближаются нарушители. Судьи-мужчины из города. — Чианни подняла взгляд к далеким сводам основания улья. — Виндикторы сверху. Мы... мы хотим просить у вас совета...

— Что им нужно? — Сахаал дал понять голосом, что подобные мелочи недостойны его внимания.

— Не знаю, милорд. Они разделяют наши убеждения, хотя их законы более слабые в глазах Императора. Это не говорит о...

— Избавь меня от лекции. Они ваши враги? Чианни сглотнула и тряхнула головой, ее глаза в полумраке ярко замерцали.

— Они никогда не искали с нами ссоры, милорд. Они не вторгались на нашу территорию без причины.

— Понятно

— Это... еще не все...

— Да?

— Они путешествуют с мутантом... Невероятно огромным. Разведчики его видели... Он не в цепях! — Последние слова Чианни выплюнула, словно они ранили ее, а Сахаал поразился глубинам ненависти, сквозившей в голосе девушки. Даже в грязи подулья имперское отношение ко всему «нечистому» нашло себе место.

— Мутант?

— Да, милорд. Мерзость в глазах Императора. Я... молилась, в надежде обрести прозрение, но...

— В том не было необходимости. Здесь я — голос Императора.

Жрица посмотрела на него с таким выражением, словно хотела немедленно разорвать себе горло. Сахаалу понравился ее дискомфорт.

— Простите, милорд, я не хотела совершить преступление...

— Эти виндикторы, они служат Империуму?

— Да, милорд.

— У них нет причин являться сюда?

— Нет, милорд.

В это мгновение Сахаалу открылась истина.

Они охотятся на меня. Они идут по моему следу.

Чувство, похожее на нервозность, пронизало его, смешанное с долей волнения. Через столько времени, после маскировки и секретности, встретить врагов в открытую стало бы почти наслаждением. Через несколько секунд откровения, озарившего его разум подобно небесному клинку, пришло верное решение.

— Они изменены, — сказал он, в упор глядя на Чианни.

— Что?

— Слушай внимательно. И попытайся поверить мне.

— Я... я поверю всему, что скажет мне мой повели...

— Сюда меня прислали личным приказанием Императора, обвинитель. Вы верите в это?

Жрица рухнула к его коленям, пораженная, с открытым ртом, и завопила:

— Аве Император! 

— Встань, дитя. У нас мало времени.

Чианни смотрела на него безумным взглядом.

— Меня послали сюда, поскольку этот мир ушел от света Терры. Он погряз в изменениях. От чистой истины осталась лишь мутная примесь.

— Но... — Жрица хватала воздух ртом, как выкинутая на берег рыба, и на краткий миг Сахаал даже пожалел ее: должно быть, сейчас вся ее вселенная рушится.

— Эквиксус впал в Хаос, дитя, лишь немногие, верящие в Императора, еще сопротивляются.

Чианни громко застонала и скорчилась в ужасе.

— Нет... — прошептала она; из уголка рта показалась нитка слюны. — Это неправда... это неправда... не может быть...

— Встань! — Сахаал схватил ее за воротник и вздернул вверх, как кучу тряпья, дрожащую от ужаса и боли.

— Я не понимаю, милорд! Ведь... ведь не было никакой войны! Не было вторжения!

— Ты недооцениваешь губительную силу Хаоса. Вторжения не было, только инфекция... Она распространяется, как болезнь. Губернатор развращен. Его дом и бароны потеряны во тьме. И так часть за частью этого улья разделяются навсегда.

— Но... но...

— Меня послали оценить степень разложения. — Ложь легко лилась изо рта Сахаала. — Послали узнать, есть ли хоть кто-нибудь, верящий в Императора.

— Мы остались, милорд! Мы есть! — Жрица вскинула руки над головой и почти запела безумным голосом.

— Вы есть... — кивнул Сахаал, — и я вас нашел. Поэтому эти ложные слуги Императора, эти виндикторы, они высмеивают все, что свято для вас, они спустились сюда, чтобы сокрушить вас! Мы должны остановить их!