перед ним — громада древнего Дворца Владык. Он проникает сквозь стены и в обширных апартаментах левого крыла буквально натыкается на принцессу Стану и старшего Советника Карсса. Вернее, бывшего старшего Советника, потому что Велга знает — старина Карее теперь уже зять Императора и беседует не просто с принцессой, а с собственной женой. Вместе со спасательной экспедицией они совсем недавно вернулись на Пейану с раздираемой на части междоусобными войнами Земли и попали, что называется, из огня да в полымя, потому что не далее как сутки назад Император «южан» нарушил все предварительные договоренности и отдал секретный приказ своему военному космическому флоту готовиться к атаке на флот «северян».
А потом «кино» завертелось все быстрее и быстрее, и Велга, поначалу еще улавливающий какие- то отдельные эпизоды и фрагменты, вскоре окончательно утратил способность к восприятию, и последнее, что он увидел и осознал, — это некую то ли кляксу, то ли дыру ярчайшего и в то же время какого-то очень нежного света посреди твердой чернильной тьмы, в которую он почему-то бесконечно долго падал до тех пор, пока не устал, а устав, закрыл несуществующие глаза и немедленно уснул крепким сном без единого сновидения.
Глава 31
Переулок, круто забирая вправо, шел вниз и пропадал, словно обрезанный, за мраморным атлантом углового дома — четырехметровый мужик, бугрясь каменными мышцами, держал на себе маленький полукруглый балкончик, где, опершись локтями на перила, стояла совершенно обнаженная девушка.
Девушка курила длинную папиросу и со спокойным любопытством смотрела на Валерку Стихаря и Курта Шнайдера, которые только что выскользнули с автоматами на изготовку из парковой калитки (дома выстроились с правой стороны переулка, а слева к нему вплотную примыкала чугунная ограда парка) и замерли, настороженно оглядываясь по сторонам.
Первым обнаженную красавицу заметил Шнайдер и тут же пихнул в бок Стихаря.
Валерка посмотрел, оценил картину — живая обнаженная девушка на голове каменного голого мужика) и помахал рукой.
Девушка помахала в ответ, загасила папиросу и нарочито медленно скрылась в доме.
— Охренеть можно, — сказал Шнайдер. — И что бы это значило?
— А ты что, никогда голых баб не видел? — спросил Валерка.
— Голая баба голой бабе рознь, — заметил Курт. — Одно дело — в постели и совсем другое — вот так, на балконе с папироской и при всеобщем обозрении.
— Ну, уж и всеобщем. Тут, кроме нас, и нет никого.
— Да, странное место. Черт, я-то думал, что мы отправляемся на войну, а тут… Парк, тишина, девки голые на балконах курят. Ты видел, как эта красотка на нас смотрела? И Распорядителя нет. Куда он делся, как думаешь?
— Думаю, что Древний чего-то не рассчитал. Или не учел. Видишь, наши тоже хоть все и доехали, да не все очнулись. Хорошо еще Аня с Мишкой на ногах — есть кому остальных посторожить.
Полчаса назад они — Стихарь, Шнайдер, Аня и Малышев — обнаружили себя на парковых скамейках, расположенных вокруг фонтана в виде круглого бассейна с тремя крылатыми драконами посередине. Сварожьи комбинезоны исчезли, все они снова были облачены в свою прежнюю военную форму и вооружены тем оружием, с которым свыклись за годы войны — «МП-39» и «ППШ», и только рядом с Майером, развалившимся на скамье, будто на пуховой перине, пристроился его неуклюжий на вид, но надежный в деле «МГ-42». В сознании оказались только они четверо, а остальные, казалось, спали непробудным сном. Попытки разбудить товарищей (хлопанье по щекам и поливание холодной водой) ни к чему не привели. Тогда Аня сосредоточилась и применила свои особые методы, в результате которых выяснила, что Вел-га, Дитц, Майер, Вешняк и Хейниц действительно спят. Но так крепко и глубоко, что будить их сейчас, когда им вроде бы ничто прямо не угрожает, себе дороже. Мало ли что. Все-таки не стоит забывать, где и в каком на самом деле виде они находятся. Посовещавшись, оттащили спящих подальше в кусты и решили, что с ними до поры останутся Аня и Малышев, а Валерка с Куртом отправятся на разведку, тем более что Распорядитель куда-то пропал, и было совершенно непонятно, что делать дальше.
На чугунную парковую ограду с калиткой они наткнулись буквально через пятьдесят метров, пройдя за кустами вдоль ухоженной, выложенной разноцветной плиткой дорожки, которая и вывела их к этой самой калитке.
И вот теперь они стояли в безлюдном переулке и пытались сообразить, куда идти дальше.
— Надо было ее окликнуть, — запоздало сообразил Курт. — Девку эту. Спросили бы хоть, как город называется.
— Тебе станет легче? — иронично осведомился Стихарь. — Лично меня гораздо больше интересует… Тихо, слышишь?
Он предостерегающе поднял руку и посмотрел вверх. Курт тоже посмотрел вверх и прислушался.
Небо здесь выглядело, как ярко светящийся туман, который начинайся, казалось, сразу за верхушками деревьев, и там, в этом тумане, послышался непонятный шум, и прямо с крыши дома напротив, кренясь на один бок, резко спланировал — почти рухнул — вниз на брусчатку человек с крыльями за спиной. Был он бос и одет в черные брюки с широким узорчатым поясом и белую, обильно забрызганную кровью рубашку. Приподнявшись на руках, человек попытался встать на ноги, но его шатнуло, и он неловко завалился на бок. Но сознания не потерял и тут же предпринял вторую попытку. Дышал он тяжело, с хрипом, и явно не замечал наблюдающих за ним солдат.
— Эй, друг! — тихонько окликнул раненого Стихарь. — Помочь?
Крылатый замер, медленно поднял коротко стриженную голову, и Валерка поразился его громадным — вполлица — синим глазам, в которых плескалась боль пополам с удивлением.
— Люди? — прошептал он тихо, но они услышали каждое слово. — Как вы… Бегите. Стража летит следом, и если они увидят нас вместе… Договорить он не успел. Две крылатые фигуры вынырнули сверху из тумана, и если бы Стихарь и Шнайдер не успели по наитию отпрыгнуть назад, к парковой ограде, то были бы, скорее всего, убиты, потому что точно в то место, где они мгновение назад стояли, ударили молнии, расплавив каменную брусчатку мостовой.
Хорошему разведчику не надо передергивать затвор или снимать оружие с предохранителя, чтобы защитить свою жизнь. Нападающие были еще в воздухе, на уровне второго этажа, когда Валерка и Курт одновременно нажали на спусковые крючки своих пистолетов-пулеметов, и грохот очередей в клочья разорвал тишину переулка. Все было кончено в секунды.
На мостовую свалились два окровавленных тела, и тут же, на глазах изумленных солдат, они стали терять свои очертания и стремительно таять — так, что не успели Валерка и Курт приблизиться к поверженным врагам, как те исчезли, словно никогда их и не было, оставив после себя на мостовой полтора-два десятка немецких и советских пуль.
— Не понял, — Шнайдер привычным жестом поправил каску, — мы их убили или нет?
— Стражу нельзя убить, — подал с тротуара голос раненый. — Вы их развоплотили, но этого вполне достаточно, и нам они теперь неопасны. Спасибо за помощь, вы появились как нельзя вовремя, хотя я и не понимаю, каким образом… Помогите мне подняться, будьте добры… Спасибо. Здесь, на втором этаже, живет Нэла. Она… Вы ведь люди?
— Да, мы люди, — подтвердил Валерка. — Челове-ки. А вы кто?
— Я… Зовите меня… ну, скажем, Риэль. Я — один из Старших и…
— Риэль, это ты? — послышался с балкона мелодичный голос. — Я слышала стрельбу. И видела боевые молнии. Что случилось?
На этот раз девушка вышла на балкон в коротком, высоко открывающем стройные ноги платье, под которым, как сразу увидел Валерка, больше ничего не было надето.
— Меня зацепили, Нэла, — с трудом поднял голову к балкону раненый, — а эти люди спасли меня.
