Поэтому он был не в настроении слушать истории своего сына Тино. Отец и сын Салварин сидели в кабинете профессора на его вилле с окнами на Неаполитанский залив.
– У меня забита голова и без твоих историй о привидениях, – проворчал профессор. – Меня абсолютно не интересует, оживают ли трупы в Югославии или нет. Ты должен радоваться, что я вообще вызволил тебя из тюрьмы. Советую несколько лет не показываться в тех местах. Что тебе еще понадобилось на этом «таинственном» Чалдероне?
– Я хочу прикончить последнего из шайки дьяволов, имеющих на своей совести мою невесту, – с ненавистью произнес Тино.
– Что? Кажется, ты говорил, что их уже уничтожили.
– Так нет же. Я действительно показал инспектору фильм, но некоторые фотографии сохранил для себя, предполагая передать их газетам, но сделка не состоялась. Эта тема закрыта для прессы.
– Ну и что же? Эти духи уничтожены или?..
– Во время допроса я узнал, что пятерых сожгли на «Мавритании», шестерых в самом замке. Но на некоторых моих снимках отчетливо видны двенадцать всадников. Один, видимо, уцелел. Он все еще бродит по Чалдерону.
Профессор Салварин наморщил лоб. Это был худой седой мужчина, имеющий обыкновение немного сутулиться. Его узкое аскетическое лицо выражало цинизм и разочарование.
– Я должен признать, что твои снимки и рассказы впечатляют, Тино, – сказал он. – Любопытно и то, что мне удалось разузнать из различных источников. Ты хочешь уничтожить этого демона из Чалдерона? Серебряной пулей или огнеметом, как я полагаю.
– Да, – твердо ответил Тино, – я хочу лично отомстить за Луизу.
– Ты не сделаешь этого. Мне нужно это существо. Представь себе, его не берет ни пуля, ни бомба. Это мог бы быть уникальный убийца. С таким союзником я смогу устранить всех моих врагов и занять по праву принадлежащее мне место.
– Но это же невозможно, папа. Этот мумифицированный труп не может находиться на солнечном свете. Он не переносит огня, его можно убить только серебряной пулей.
Профессор Салварин подошел к окну, заложил руки за спину и спокойно наблюдал яхты в заливе.
– Я покрою его тело слоем искусственного материала, защищающего от света и огня, – возразил он. – Конечно, серебро по-прежнему в состоянии убить его, но кто же в конце концов стреляет в наше время серебряными пулями?
– А как ты хочешь держать эту кровавую бестию под контролем?
– При помощи серебряной капсулы, которую я вмонтирую в его тело. Она сможет взрываться по моему приказу. Вопрос только в том, хватит ли у этого создания ума, чтобы выполнять мои приказы, или это просто животное.
Через двое суток глубокой ночью над остатками руин Чалдерона завис вертолет. Прожекторы осветили двор и засекли темную фигуру в рясе.
На борту вертолета находился сам профессор Салварин. Кроме него здесь еще были пилот и двое верных профессору людей. Мафиози несколько испугались, когда монах поднял к небу бородатую голову и обнажил клыки. Дьявольский капуцин взмахнул мечом.
Вертолет медленно пошел на посадку.
– Давай! – крикнул профессор.
Сплетенная из серебряных нитей сеть накрыла ужасное чудовище. В ответ раздалось рычание.
Вертолет приземлился. Профессор и его помощники выпрыгнули и взялись за концы сети. Черные зубы щелкнули в непосредственной близости от ноги профессора.
– Быстро! На борт его!
Трое мужчин легко подняли сеть в вертолет. Это был геликоптер, рассчитанный на двенадцать человек.
Спустя сорок пять минут вертолет приземлился на поляне перед Цадаром. Монах был положен во вместительный гроб. Профессор Салварин приготовил бумаги, чтобы легально отправить гроб самолетом в Неаполь.
Уже на следующий день страшное создание оказалось в лаборатории на операционном столе. Руки и ноги его были крепко прикованы к столу.
Паола Лачеста, доверенное лицо и любовница профессора, ассистировала ему во время операции.
– Сейчас мы определим, обладает ли эта бестия разумом, – заявил профессор.
Паоле Лачесте внезапно стало холодно. Лаборатория с бесконечными рядами стеклянных сосудов, электрических осциллографов, набором блестящих хирургических инструментов напомнила ей декорации к фильму о Франкенштейне. Ко всему прочему еще и это безобразное чудовище на операционном столе.
Черное, высохшее тело лишилось рясы. Оно выглядело без развевающейся одежды как экспонат- вешалка, извлеченный из гробницы египетского фараона. Морщинистая, словно кора старого дерева, кожа обтягивала невесомые ломкие кости.
– Как же... он... может видеть и слышать? – с ужасом спросила Паола.
Профессор передернул плечами.
– Разве я знаю? Это настоящее издевательство над природой. Как в этом хилом полускелете вообще умудрилась удержаться жизнь? Если подумать, что потусторонние силы смогли оживить на Чалдероне и заставить скакать скелеты лошадей, то факт, что подобная бестия видит пустыми глазницами и слышит ушными впадинами, представляется вполне возможным и допустимым. Летучие мыши могут ведь летать в
