неумолимый, чем голод. В городе есть продовольствие, надо только правильно его распределить. Эйкийцы будут беспощадны. Мы же не можем сражаться друг с другом. Вы вправе требовать пищи для голодных детей, но пусть никто не надеется на роскошные пиры.
— Бургомистр пирует каждый день! — крикнула женщина в облачении диаконисы.
— Вот ты, добрая диакониса, и будешь первой из тех кто скажет ему об этом. Пусть выйдут еще двое.
Его повелительный голос утихомирил толпу. Некоторые начали расходиться. После короткой перепалки показались еще два человека и проследовали во дворец вместе с Санглантом и диаконисой. Одного Лиат узнала — вчерашнего ремесленника, который помог ей на рыночной площади. Ворота захлопнулись за их спинами, и только тогда Вернер осмелился спуститься вниз.
Простолюдинов, робеющих в присутствии бургомистра и принца, провели в большой зал.
— Вот что, «орлица», — сказал Вернер, — найди и приведи сюда епископа. Мне нужна ее помощь.
Санглант двинулся с места, и Лиат почему-то подумала, что он хочет сопровождать ее. Но вместо этого принц пересек залу и уселся на стул рядом с бургомистром.
Глупая! Она снова выругала себя и поспешила выйти. Ворота распахнулись перед ней, и толпа на этот раз почтительно расступалась, давая дорогу королевскому посланцу. Отец, должно быть, был прав, когда спрашивал ее: «Неужто ты столь легкомысленна, что видишь в людях только преследователей?» Но ведь он имел в виду Хью, и тут она оказалась права. Отец так и не понял, чего на самом деле хотел Хью. Об этом, впрочем, думать не хотелось, никогда.
Женщина, бывшая епископом Гента, не теряла времени даром. Лиат сразу же отослали с запиской, гласившей, что епископ явится к бургомистру в течение часа.
Когда девушка возвратилась во дворец, диакониса и ремесленник закончили говорить. Говорил третий человек — старик, судя по одежде и манере держаться, состоятельный и весьма уверенный в себе. Оживленно жестикулируя, он объяснял бургомистру положение звезд на небесной тверди и рассказывал о судьбе, ждущей Гент. Вернер слушал с напряженным вниманием и не заметил, как Лиат вошла.
— Как сказано в писаниях святых матерей церкви и как гласят подсчеты бабахаршанских астрологов, — нараспев говорил старик, раздуваясь от собственной важности, — прохождение Мока вблизи Врачевателя, одиннадцатого Дома меньшего Круга, а именно мирового дракона, что связывает небеса, открывает период исцеления и надежды, который только усилится влиянием Джеду, неистового Ангела Войны. Это произойдет скоро, очень скоро. Неистовый Джеду выйдет из Единорога и приблизится к Врачевателю. Таким образом небеса даруют нам надежду в сей час тьмы, и вы должны быть щедры, облегчая страдания тех, кто заперт в вашем чудесном городе.
— Какая ерунда! — шепнула про себя Лиат, тут же пожалев об этом. Она забыла, каким острым слухом обладал Санглант. Он бросил на нее короткий взгляд, но не сказал ничего.
— Продолжай, — приказал говорившему Вернер, и тот заговорил дальше, равнодушный ко всему, кроме внимания бургомистра.
— Итак, небеса даруют нам надежду. Не следует ожидать бедствий, ибо никто не видел комет над городом. Все мы можем безмятежно пировать и праздновать, ибо спасение наше уже близко, — Вернер приобретал все более радостный вид, — и если у меня будет достаточно золота для опытов, я смогу вычислить точный день и час нашего освобождения!
Этот человек принесет больше вреда, чем пользы. Но «орлы» не имеют права голоса в отличие от принцев, и она рискнула, тихонько шепнув: «Он обманщик».
Санглант тут же поднял руку.
— Где ты изучал искусство наблюдать за небесами? Чем докажешь, что все это правда?
Старик приложил руку к груди.
— Достойный принц делает мне честь, спрашивая об этом. Я учился в Академии Диотимы, что находится в Дарре, у самого дворца госпожи-иерарха. Там, читая книги древних, мы постигали премудрости небес и учились предсказывать людские судьбы по движению звезд.
— За хорошее вознаграждение, разумеется, — вырвалось у Лиат.
Не следовало произносить этого вслух, но она не могла удержаться. Отец никогда не причислял себя к астрологам или гаруспикам, к тем, кто считал себя способными предсказывать судьбы «королей и народов». Всех их он считал обманщиками. Уважая знание и, возможно, боясь его, отец не мог и мысли допустить о том, чтобы играть с ним, а тем более торговать, как делал этот старик.
Астролог, нахмурив брови, посмотрел на нее и горделиво произнес:
— Я известный человек, и многим в церкви не нравится то, что я делаю, но никто еще не уличил меня во лжи…
В разговор вмешалась диакониса:
— На Нарвонском соборе составление гороскопов было запрещено. Только Господь и Ангелы могут предвидеть наше будущее.
— Но ведь я… — брызгал слюной старик, — я не составляю индивидуальных гороскопов, но мое знание небес обширно, и никто не смеет презирать меня. Я изучил даже «Астрономикон» Виргилии и…
Лиат фыркнула:
— Виргилия написала «Элениаду». Автором пяти книг, называемых «Астрономикон», является Манилиус. Академия же, основанная Диотимой из Мантинеи, находится в городе Келлаи, а не в Дарре.
Смех Сангланта был похож на кашель. Она вздрогнула. Теперь все, бывшие в зале, недоуменно смотрели на нее, будто она заговорила на иноземном языке, как в свое время заговорили ученики блаженного Дайсана во время чуда Пятидесятого Дня. В общем, Лиат выдала себя с головой.
— Что?.. — спрашивал бургомистр с видом рыбы, выброшенной на сушу. — Что?.. Я не…
— Я оскорблен, — вскричал человек, назвавший себя астрологом.
Диакониса смотрела на Лиат не то с интересом, не то с подозрением.
— Господин бургомистр! — резко проговорил Санглант, нарушая затянувшуюся паузу. — Мне нужна эта «орлица», чтобы доставлять послания моим людям, расставленным по сторожевым башням. Надеюсь, вы не будете возражать.
Бургомистр открыл рот, чтобы что-то сказать, но принц опередил его:
— Хорошо. — И вышел, поманив за собой Лиат.
Она последовала за ним. Сердце лихорадочно билось в груди. Но почему-то в душе не было страха. Скорее, радость и возбуждение. Санглант остановился во дворе, залитом солнечным светом. Потянулся и повел широкими плечами, напоминая теперь огромного зверя, только что справившегося с противником.
— Я, конечно, слышал чтение «Элениады», — заговорил он, — или ее части. При дворе короля много поэтов. Да и у бургомистра есть один, что распевает баллады по вечерам.
— Перевирает их, точнее.
Принц улыбнулся.
— Должно быть, ты бы справилась с этим лучше?
— Я не бард, чтобы петь на публике.
— Конечно нет. Ты нечто совсем другое. А что, действительно есть такая книга — «Астрономикон»?
— Я слышала о ней, но никогда не видела. Она упоминается в «Этимологиях» Исидоры Севийской… — Лиат замолкла. Неужели она пытается произвести на него впечатление?
— А ты и вправду ученица Вулфера?
— Не знаю, что вы имеете в виду…
— Я тоже не знаю, — резко оборвал Санглант, затем нахмурился и стал смотреть в сторону, обидев ее, и она поняла, как приятны ей были его взгляд и его внимание, как хлеб для голодного ребенка.
Лиат поморщилась. Пожалуй, уместное сравнение. Ведь она одна, совсем одна… А принц не был похож ни на кого.
Санглант протянул ей руку, и девушка насторожилась. Одновременно хотелось ответить и убежать. Она интересовала его — это понятно. Но как можно было ответить взаимностью после того, что сделал с ней Хью? Но принц не попытался коснуться ее. Вместо этого он разжал ладонь, и она увидела свое кольцо.
— Вчера мне принес его какой-то крестьянин. Полагаю, твое?
