Пирсон поначалу казался обманчиво простым. Но чем внимательнее она приглядывалась к нему, тем больше видела тонких нюансов и сложных наслоений в его характере, которые вместе составляли единое целое.
— Разве ученый не должен сначала хорошенько все обдумать и лишь потом делать какие-либо выводы? — тихо спросил он.
Алессандре было нелегко думать об ученых правилах и сложных теоремах, когда она видела, как улыбка тронула уголки его губ.
— Да, — ответила она, — серьезный ученый делает свои выводы лишь на основании тщательного исследования.
— И долгого наблюдения, — добавил Джек, опустив глаза. — Надеюсь, что в ближайшие недели вы будете очень внимательно наблюдать за мной.
Святая Мадонна! Да ей трудно даже глаза от него отвести! При мысли о том, что она будет втайне наблюдать за тем, как сокращаются и растягиваются его налитые мышцы, во рту у нее пересохло.
— Я постараюсь сделать так, чтобы вы были довольны, — договорил Джек.
Почувствовав себя еще более смущенной, Алессандра не нашлась что ответить.
— Я… Все дело в том, что вы…
— Могу я присоединиться к вам? — Неожиданно появившись возле пальмы, Фредерико пробрался сквозь декоративную листву и оперся бедром о пианино. — Или я помешаю вашей беседе?
Джек отступил назад.
— Да нет, ничуть, — промолвил он. — Мы обсуждали философские вопросы.
— Философские? — Фредерико приподнял золотистую бровь. — Но ведь предполагалось, что на этом вечере люди будут общаться друг с другом, а не вести серьезные разговоры. — Чуть сдвинувшись с места, он усмехнулся: — Так что, надеюсь, вы не обидитесь и позволите мне похитить у вас Алессандру. Хочу прогуляться с ней по террасе.
Ха! Да она бы с большим удовольствием прошла в ворота ада!
— Пойдем, дорогая. Английские сады просто восхитительны при лунном свете.
Фредерико с такой уверенностью положил руку ей на поясницу, что сомневаться не приходилось: его вкрадчивый тон — всего лишь маскировка. Алессандра нутром почувствовала, что ответа «нет» он не примет.
Поэтому, как ни хотелось ей оттолкнуть его руку, она поднялась с места.
— Наслаждайтесь красивыми видами.
Не сказав больше ни слова, Джек повернулся и ушел.
На мгновение ей захотелось превратиться в маленького мальчика, с которым днем случилась беда. Ведь тогда Джек смог бы заключить ее в объятия, и она забыла бы обо всех неприятностях.
Какая наивная, детская надежда! Ник кому, лишь к себе самой она может обратиться с просьбой спасти себя от мерзостей прошлого.
Интересно, не поведет ли итальянец маркизу из залитого лунным светом сада прямо к ней в постель?
Джек запил этот неприятный вопрос большим глотком бренди. Почему это его заботит? Ведь ничто не говорило о том, что его самого в ближайшее время пригласят в ее будуар.
Едва не зарычав от злости и от желания выбить несколько безупречных зубов Фредерико Беллазони, Джек сделал еще один глоток. И еще…
Он украдкой бросил долгий взгляд на эту парочку. Странно, но у Алессандры был скорее вид женщины, которую тащат на экзекуцию, чем нетерпеливой любовницы, жаждавшей остаться со своим кавалером наедине.
Впрочем, скорее всего ему только так кажется, потому что он сторонний наблюдатель. Он уже совершил несколько ошибок и много раз ошибался насчет нее, так что повторять все это ему не хотелось. Поэтому он не станет вмешиваться в ее личные дела.
Джек посмотрел на дно бокала. По правде говоря, он не мог понять ее чувств, но, как ни удивительно, не понимал он и того, сердит его это или интригует. Создавалось впечатление, что под спокойной поверхностью ее внешней самоуверенности бушуют сильные течения. Впрочем, это лишь плод его воображения. Джек поджал губы. К несчастью, судьба наградила его слишком живым воображением. Даже когда он отвернулся и стал рассматривать выставленные на всеобщее обозрение римские монеты, в его памяти всплыл их полуночный поцелуй. Черт, он до сих пор не забыл сладость ее губ и те искорки, которые зажглись в его крови после этого поцелуя…
— Лорд Джеймс! Как я рад видеть вас в сухой одежде! Но ваш бокал сухим быть не должен! — Дуайт Дэвис махнул проходившему мимо лакею. — Принесите еще бренди, — приказал он. — И давайте все вместе поднимем тост за нашего героя.
Джек заскрежетал зубами. Гип-гип, ура-а-а!
Гравий зашуршал под ногами, когда Алессандра сбросила руку Фредерико и ускорила шаг. Ночь благоухала ароматом роз, к которому примешивался запах сирени, пробивавшейся сквозь отверстия в решетках, деливших сад на части. Впереди она увидела мраморный фонтан, купавшийся в лунном свете; бледный камень фонтана обвивали побеги самшита.
Вздохнув полной грудью, чтобы немного успокоиться, Алессандра прислонилась к ограждению фонтана.
— Полагаю, ты не просто так захотел потолковать со мною наедине, — проговорила она. — Думаю, есть какая-то причина…
— Почему ты считаешь, что мною движет не только желание получить удовольствие от твоей приятной компании?
— Вот что, не трать больше попусту своих золотых слов, — ответила маркиза. — Чего ты хочешь?
— Да будет тебе, Алесса, мы же друзья! — Фредерико помолчал. — Очень хорошие друзья, — ^добавил он.
— Все это в прошлом, — тихо проговорила она.
— Как бы мы ни хотели этого избежать, прошлое все равно присутствует в нашей настоящей жизни, — спустя несколько мгновений промолвил Фредерико.
— Пьетро сказал, что ты начал изучать историю. — Алессандра даже не пыталась скрыть сарказм, звучавший в ее голосе. — Но я посоветовала бы тебе заняться изучением этики.
Разведя сзади в стороны полы своего сюртука, Фредерико сел на камень и положил одну изящную лодыжку на другую.
— О, этот предмет мне знаком, — заявил он. — Настолько знаком, чтобы быть уверенным в том, что не бывает абсолютно правильных или неправильных вещей.
Алессандра прикусила губу.
Запрокинув голову, Фредерико посмотрел на звезды, словно пытаясь запомнить музыку ночи — плеск воды, стрекот цикад, шорох ветра в листве.
По ее телу пробежала дрожь. Алессандра со стыдом вспомнила, что в прежние времена их мысли пребывали в полной гармонии.
Кажется, Фредерико понял, о чем она думает.
— Что ж, хорошо, — вымолвил он. — Вижу, ты не в настроении предаваться воспоминаниям, а потому не стану томить тебя дальше. По правде говоря, хочу попросить тебя об одолжении.
— Должно быть, ты шутишь.
— Совсем небольшом одолжении, — уточнил он. — И совершенно безвредном.
— Нет, — отрезала Алессандра, насторожившись.
— Насколько я понимаю, ты осталась такой же горячей, какой и была, — сказал Фредерико. — Леди, от которой искры в разные стороны разлетаются. — Он стал обмахивать свои щеки ладонями — этот жест всегда казался Алессандре невероятно высокомерным. — Но ты даже не выслушала меня.
— В этом нет необходимости, — бросила Алессандра. — Ничто — ты слышишь, ничто! — не заставит меня помогать тебе.
Шум льющейся из фонтана воды заглушил шаги Фредерико, когда он встал и приблизился к ней.
— Ты уверена в этом?
