быть, прогулка поможет ему встряхнуться и избавиться от мрачного настроения.
Черт! Обычно он не разговаривал со своим другом так резко.
Джек поднес к губам бутылку и вылил остатки содержимого себе в рот. Затем ослабил узел на галстуке. Бутылка, звякнув, упала на гравиевую дорожку. Оставалось надеяться лишь на то, что сэр Генри простит ему его дурные манеры, ведь он намусорил в его чудесном саду. Обойдя изгородь из бирючины, Джек, спотыкаясь, пробрался мимо садовых статуй…
Внезапно одна из статуй повернулась к нему. Или ему показалось?
Джек резко остановился. Не может быть, чтобы вино так быстро подействовало на него.
— Не стоит таращиться на меня взглядом василиска, сэр, — проговорила статуя.
Черт возьми! Выходит, это не игра его воображения, а Алессандра делла Джаматти собственной персоной.
— Лукас сказал, что вы пошли спать, — выпалил он в ответ, но тут же пожалел о том, что вообще заговорил с ней.
— Я решила выйти ненадолго, подышать свежим воздухом перед сном. — Алессандра распустила волосы, и они черными как смоль мягкими блестящими волнами рассыпались по плечам, когда она вышла из тени смеющегося фавна. — Или, может, существует какое-то тайное англосаксонское правило, запрещающее леди наслаждаться прогулкой в одиночестве после наступления темноты?
Ее слова напомнили ему об их недавней стычке.
— Вы никогда не перестанете поддразнивать меня зато, что я пытался совершить благородный поступок, маркиза? — спросил Джек. — Я ведь уже признался, что мое вмешательство в эпизод в галерее был ошибкой. И как долго я должен теперь приносить вам свои извинения?
Неделю назад в Лондоне он попытался защитить ее от приставаний какого-то агрессивного типа. К сожалению, парень, о котором шла речь, оказался ее кузеном.
— Не то чтобы я уж совсем ошибался, — не сдержавшись, добавил Джек. — Английский джентльмен не позволяет другому мужчине донимать разговорами леди, особенно после того, как она попросила его оставить ее в покое. Кодекс чести превыше всего.
Ее подбородок напрягся.
— Это был личный разговор, сэр, — промолвила она.
— Тогда не следовало вести его на людях, — парировал Джек.
— У вас слишком жесткие представления о чести.
— Вы предпочли бы, чтобы мы вели себя не по-джентльменски? — Внезапно гнев, с новой силой вспыхнувший было в нем, погас. — Очень хорошо, — произнес Джек.
Он подошел к маркизе и запечатлел на ее губах страстный поцелуй.
В первое мгновение Алессандра была слишком поражена, чтобы как-то отреагировать на его поступок. Но затем…
Вкус его поцелуя опьянил ее, в нем была сладость вина, соль близкого моря, мускусный привкус мужского желания. Наслаждаясь им, она упала в его объятия.
Несмотря на жар поцелуя, ее кожа была прохладной и влажной от ночной прохлады. От покалывания его бакенбардов по ее телу побежали мурашки, его волосы, к которым прикасались кончики ее пальцев, оказались удивительно шелковистыми.
Господи, неужели ее пальцы действительно запутались в его волосах, черных от греха?
Алессандра застонала. Она уже почти забыла о том, как приятно чувствовать силу налитых мускулов, прижимавшихся к ее телу. Его широкие плечи были такими сильными, уверенными, казалось, ей не обхватить их руками, зато он сумел заключить ее в кольцо своих теплых мужских объятий.
Настоящая твердыня силы.
Нет, нет, нет! Что за слабость овладела ею, почему она так безвольна? Не может она быть настолько глупа, чтобы довериться этой силе, поверив в ее иллюзорную поддержку. Мужчина, на которого можно опереться? После смерти мужа она достаточно пережила, чтобы искать утешения, покоя. Только дурочка может дважды совершить одну и ту же ошибку.
Алессандра набрала в грудь воздуха, чтобы выразить свой протест, но почувствовала, что от одного его запаха голова у нее идет кругом: сандал с примесью табака. У Алессандры подогнулись колени.
Дьявол! Ее тело стало мягким, податливым.
Крепче прижав ее к себе, Джек прислонился к одной из колонн, выстроившихся вдоль садовой аллеи.
Вспышка мужского гнева, охватившая его несколько мгновений назад, уступила место горячему желанию.
Одурманенная страстью, Алессандра почувствовала, как он сжимает ладонями ее ягодицы. Джек прижался к ней еще крепче, и она ощутила, как ее соски отвердели.
Он такой большой… такой мужественный — начиная от опасного прозвища — Черный Джек — и заканчивая его широкими плечами, узкой талией и мускулистыми ногами.
Желание… Как змея, оно медленно разворачивалось и выползало из своего потайного уголка. Томно вздохнув, Алессандра раскрыла Джеку объятия, их языки переплелись. Застонав, Джек ткнулся в нее своей восставшей плотью.
Сердце Алессандры неистово билось в груди, она едва не потеряла контроль над собой, но внутренний голос произнес одно-единственное слово: «Опасность!»
Джек покрывал ее шею поцелуями, Алессандра наконец взяла себя в руки и резко оттолкнула его. Наступило мгновение, когда можно было успокоиться. Алессандра пыталась сказать хоть что-то, но ее разум молчал, в голове была пустота.
Джек был в шоке. Темные ресницы спокойно лежали на его оливковой коже, и если бы не его прерывистое дыхание, можно было бы подумать, что он изваян из камня. Темные тени на его лице, образовавшиеся в лунном свете, придавали резкость его сильным чертам и делали его похожим на римское божество.
Марс — могущественный, мистический воин.
Его единственным изъяном был крохотный шрам под левой бровью, почти скрытый черной дугой. Случайная рана, полученная из-за прорехи в его щите? Алессандре хотелось провести по шраму кончиками пальцев, дотронуться до него языком…
Порыв ночного ветра растрепал концы его белого галстука и мгновенно вывел ее из состояния блаженного транса.
Высвободившись из его объятий, Алессандра подхватила полы своего плаща, чтобы прикрыть складками ночную сорочку.
— Это… это непростительно, — тихо проговорил он. — Не знаю, что на меня нашло…
Пораженная собственным поведением и реакцией на его прикосновения, Алессандра остановила его на полуслове:
— И на меня… Недаром говорят, что полная луна заставляет людей терять рассудок.
Ну чем еще объяснить ту силу, которая свела их вместе? Не дожидаясь ответа, Алессандра нырнула в тень, едва не поскользнувшись на влажной земле.
Черный Джек Пирсон даже не шевельнулся, чтобы последовать за ней.
Измученная ночными кошмарами, Алессандра поднялась рано утром и стала торопливо собирать оставшиеся вещи для путешествия в город.
Шлеп! Это корсет упал на пару коротких ботиночек. Бух! Книга рухнула на набор серебряных щеток для волос. Захлопнув наконец свою складную дорожную сумку, Алессандра отвернулась от туалетного столика, чтобы: не смотреть в зеркало. Она уже успела заметить два лихорадочных красных пятна у себя на щеках, и ей не хотелось видеть еще какие-то напоминания о полуночном безумии.
Для человека, который гордится своим умом, она вела себя не очень разумно. А уж теперь, оценивая собственное поведение при свете дня, она поняла, что оно было и вовсе недопустимым. Ничего подобного с ней прежде не случалось.
— Думаю, мы готовы, Лукреция.
Насколько она понимала, им не удастся покинуть поместье сэра Генри достаточно быстро.
Горничная вышла, чтобы позвать лакея, который должен был отнести вниз сундуки с вещами.
