Он владел человеческой речью, хотя говорил медленно, как будто с трудом вспоминая слова. Общаться с собаками ему явно было легче.
— Почему ты дал мне этот нож? — спросил он. Вот и голос, подумала Анна. Этот хриплый голос напоминал человеческий, но казался как бы не до конца сформировавшимся.
Матиас встряхнул головой, насупился и пристально посмотрел на дэймона:
— В обмен на секрет святой Кристины, которая увела всех детей в безопасное место.
— Которая увела их в безопасное место, — как эхо повторил дэймон.
Он долго смотрел на детей, Анна решила, что он не понял слов Матиаса. Собаки снова обнюхивали ее ноги, она почувствовала, как по спине забегали мурашки. Эйка могли вернуться в любой момент.
Неожиданно дэймон вскинул голову, как будто что-то услышав.
— Быстро! — сказал он. — За башенной лестницей вы найдете дверь в подземелье. В подземелье есть тропа, которую вы ищете.
В следующее мгновение с ним произошла резкая перемена. Он схватил тяжелую цепь и рванул ее. Завыл, закинув голову назад, вокруг него запрыгали, залаяли собаки. Это ошеломило Анну.
Матиас схватил ее за руку. В тени колоннады они побежали назад по главному нефу. Они увидели, что дэймон яростно колотит цепью о каменный пол. Через несколько секунд дэймон и собаки слились в шевелящуюся массу, издававшую вой и рычание.
— Бог да поможет бедному созданию, — пробормотал Матиас. Они достигли конца колоннады и вступили в длинный проход, идущий перпендикулярно главному нефу. Солнце опустилось за горизонт, внутри собора быстро темнело, бедный безумный дэймон оставил тщетные попытки освободиться. Его магии хватало, чтобы укротить собак, но против колдовства чародея Эйка он был бессилен.
Дети остановились перед мрачной деревянной дверью, ведущей в подземелье. Вся ее поверхность была испещрена глубокими следами чьих-то когтей. Матиас осторожно толкнул дверь.
В наступившей на мгновение тишине Анна услышала шум приближающихся шагов. Она резко обернулась и вскрикнула. Матиас глянул через плечо. Она почувствовала, как он напрягся и схватился за нож, который всегда носил на поясе.
Слишком поздно.
В нескольких шагах от них и проходе стоял Эйка, который внимательно за ними наблюдал. Как и большинство дикарей, он был высокого росла, однако отличался нехарактерной для Эйка стройностью. От его тела исходило мерцание, источником которого был дивной красоты пояс, сработанный из золотых и серебряных колец, усыпанных драгоценными камнями.
От ужаса у Анны перехватило дыхание. Она водила пальцем по кольцу Единства, одними губами шепча единственную молитву, которую знала.
Эйка не двигался.
И тут Анна заметила удивительную вещь, которая поразила ее гораздо больше, чем бойня и смерть, больше, чем ужасные собаки и крысы, питающиеся раздутыми трупами. На шее Эйка висел старый кожаный ремешок, видимо не один раз рвавшийся, о чем свидетельствовало большое количество завязанных на нем узелков. На этом шнурке висело деревянное кольцо Единства, такое же, как у Анны, — знак Церкви.
Эйка все еще не двигался, не поднимал тревогу. Неожиданно он поднял руку и обвел пальцем деревянный кружок, так же как это делала Анна.
Матиас встряхнулся, как бы очнувшись. Он схватил сестру за руку и толкнул дверь.
— Не оглядывайся. Пошли.
Он втащил ее внутрь. В подземелье царила кромешная тьма: сюда не проникал ни единый луч света. Дети медленно двинулись вперед.
Никто не преследовал их, из-за закрытой двери не доносилось ни звука.
— Это чудо, — прошептала Анна. Сделав шаг и не нащупав ногой ступеньку, она споткнулась и упала, выпустив руку Матиаса, затем снова нащупала ее и сжала так, что мальчик вскрикнул от боли. Но Анна не ослабила хватку. В этом мраке невозможно было разглядеть даже поднесенной к лицу руки.
— Посмотри, — прошептал Матиас, и конец его фразы утонул во мраке.
— Неожиданно Анна заметила слабое свечение. То, что она увидела, когда глаза привыкли к темноте, заставило ее ужаснуться: подземелье было заполнено скелетами, уже не издававшими трупного запаха.
— Посмотри туда, — прошептал Матиас. Она проследила за его рукой и увидела едва различимый колеблющийся свет, настолько слабый, что его можно было сравнить с дыханием человеческой души.
— Пошли! — сказал Матиас.
Дети начали пробираться через горы трупов.
— Они сражались, — сказал он. — Смотри, на ком-то еще остались эмблемы.
Действительно, на некоторых сохранились обрывки накидок с изображениями черного дракона. Анна не знала, что это означает. Однажды она наблюдала процессию, сопровождавшую знатного вельможу. Впереди несли знамена с изображением какого-то животного — то ли собаки, то ли лошади. Кто были воины, останки которых покоились в этом подземелье, оставалось загадкой. Может быть, они погибли в той последней битве, пытаясь защитить обреченный город? Почему их свалили здесь, в этом святом месте, как кучу отбросов? Найти ответ было невозможно.
Оскалившиеся черепа, казалось, ухмылялись им, но Анна не боялась их. Эти воины были мертвы, они сражались, чтобы защитить их город, людей, они не опасны для нее и Матиаса. Девочка уверенно шла между трупами, иногда мягко отодвигая мешающие проходу скелеты. Раз она увидела, что между ребер одного из них торчит нож, и осторожно вытащила его, мысленно поблагодарив несчастного за такой щедрый подарок. Никогда не знаешь, где тебе пригодится еще один нож.
Они проследовали далее, минуя мертвых солдат, надгробия епископов и священников, добрых людей — мужчин и женщин, служивших Церкви. Наконец они оказались возле того места, о котором им говорил дэймон. Здесь начиналась лестница, ведущая вниз, на которую падал слабый отблеск света.
Анна почувствовала, как в душе крепнет надежда. Страх и отчаяние отступали.
Немного поколебавшись, Матиас пустился вниз по лестнице, осторожно проверяя каждую ступеньку, прежде чем ступить на нее. Он держал Анну за руку; боясь потеряться, она послушно следовала за ним. На мгновение она остановилась и, повернувшись лицом к оставленному позади мраку, торжественно произнесла:
— Мы вернемся за тобой, папа Отто, за тобой и за всеми остальными, но за тобой в первую очередь.
Лестница вела глубоко вниз. Дети опять оказались в полной темноте и двигались на ощупь. Наконец лестница закончилась, и на них повеяло ветерком. Они с наслаждением вдохнули свежий воздух. В нем не было того запаха смерти, к которому за время своего пребывания в городе они успели привыкнуть.
До них донесся запах зелени, растущей на обычной земле, а не в расщелинах между камнями.
Они шли долго, позволяя себе лишь короткие остановки для отдыха.
Когда дети вышли из туннеля, уже занималась заря.
Они увидели запущенное поле овса и несколько домов, по всей видимости заброшенных. За выходом из туннеля поднималась скалистая гряда, на которую Матиас сразу же вскарабкался. Анна последовала за ним. Оттуда они посмотрели назад, где за пустынным ландшафтом виднелся город, на таком расстоянии казавшийся игрушечным. Он был похож на искусно выполненную архитектурную модель, которая сияла в лучах утреннего солнца.
— Я бы убил его, — сказал Матиас.
— Кого? Эйка? — Рука Анны сама потянулась к кольцу Единства. Она не могла забыть, что такой же амулет висел на груди загадочного дикаря.
— Дэймона. Я убил бы его этим ножом. Тогда он освободился бы от своего смертного тела и смог бы вернуться домой на небеса. Ему было бы лучше.
Анна покачала головой:
— Не думаю, что смертный может убить дэймона. Они не такие, как мы, у них нет крови. Ты бы только рассердил его.Он вздохнул:
— Может быть, и так. Но мне жаль его душу. Если, конечно, у него есть душа.
Она поколебалась, затем спросила:
