Пылающий камень (ч. 1)

следовавшие за ним по пятам, напоминали о том, кем он был еще совсем недавно. Санглант подал знак, и тотчас сопровождающие его солдаты и слуги спешились.

С ним прибыла и молодая темноволосая женщина. Росвита не поверила своим глазам — как «орлица» могла появиться здесь с Санглантом, если вчера она уехала вместе с Вулфером? И вообще, можно ли ее называть «орлицей» — Росвита не заметила ни плаща, ни значка «орла».

Принц Санглант посмотрел на Лиат и дотронулся до ее руки. Этот взгляд и движение говорили красноречивее любых слов о том, что между ними произошло.

— И что же все это значит? — потребовал ответа Генрих. Но все уже и так поняли: Санглант — послушный и покорный сын — бросает отцу вызов.

Росвита отлично различала все признаки гнева короля. Вот и сейчас монахиня заметила, как он изменился в лице. Росвита выступила вперед, надеясь, что ей удастся утихомирить бушевавшую в Генрихе ярость, но отец Хью опередил ее.

— Простите, ваше величество! — обратился он к королю. Несмотря на кажущееся спокойствие, руки у него дрожали. — Она больше не «орлица» и не состоит на королевской службе. Тогда она по праву — и по вашему решению — моя рабыня.

— Она моя жена, — неожиданно произнес Санглант. Его голос разнесся по всему двору, послышались удивленные и недоверчивые восклицания придворных, постепенно голоса смолкли — всем было интересно узнать, что же произойдет дальше. Даже театральная труппа из Аосты никогда не давала такого захватывающего представления.

Принц спешился и встал перед отцом.

— Она моя жена, — повторил он. — Моими свидетелями были эти солдаты и женщина, в доме которой мы остановились на ночлег. Все произошло согласно традициям, а утром мы обменялись дарами.

— Чем бы дитя ни тешилось… — тихо и злобно проговорил Хью. Росвита никогда еще не видела, чтобы он настолько забылся: его буквально трясло от ярости. — Ни один человек не стал бы отнимать хлеб у детей ради собак.

— Тише, — одернула его мать. Джудит стояла рядом с королевским троном.

— Некоторые собаки гораздо лучше людей, — резко ответила Лиат.

Хью выглядел так, словно ему дали пощечину. Он бросился к ней, но на его пути встал Санглант, и Хью налетел на него. Пытаться обойти принца означало выставить себя на посмешище. Но, даже понимая всю нелепость своего поведения, священник помедлил минуту, раздумывая, не попробовать ли сразиться с принцем. Это выглядело бы по меньшей мере странно — изящный клирик и принц-воин.

— Я не разрешал тебе на ней жениться, — сказал Генрих.

— Я не нуждаюсь в подобных разрешениях — я вполне взрослый и свободный человек.

— Но она не свободна, — вмешался Хью. — Лиат или находится на королевской службе, или является моей рабыней. А поскольку она — рабыня, то не имеет права выходить замуж за свободного человека, тем более такого ранга. — Он повернулся к королю: — Ваше величество, я не требую свершения правосудия, я лишь уповаю на вашу мудрость.

— Я предоставил ей право выбора. — Генрих обратился к молодой женщине: — Ты ведь могла выбрать, верно, «орлица»? Значит, ты оставила службу и восстала против моей власти?

Лиат похолодела.

— Я скажу, — начал Санглант.

— Санглант, — прошептала Лиат. — Не надо…

— Санглант! — Король произнес имя сына таким же тоном, которым за минуту до этого остановила своего сына маркграфиня Джудит.

— Нет, я скажу! Блаженный Дайсан говорил, что человека оскверняет и развращает не то, что его окружает, а то, что живет в нем самом. Посмотрите на Хью — вы все восхищаетесь им и любите его, он так красив и изящен. Но у него злое сердце, он силой заставил беспомощную женщину вступить с ним во внебрачную связь, хотя давал клятву принадлежать лишь церкви. Этот человек — завистник, клеветник и вор, а вас он ослепил с помощью колдовства…

Теофану вскочила со стула.

Маркграфиня Джудит выступила вперед, кипя от гнева.

— Я не стану стоять в стороне, спокойно слушая, как оскорбляют моего сына!

— Тихо! — рявкнул король. — Санглант, как ты смеешь оспаривать мое правосудие!

— Нет, ваше величество, — произнес Хью спокойно. — Пусть говорит. Все, что говорит принц Санглант, — правда, потому что я уверен, он ненавидит ложь. Я признаю, что грешен. Никто не скорбит о моем несовершенстве больше, чем я сам. Я неоднократно ошибался, когда служил королю и Господу Богу нашему.

Росвите показалось, что Хью произнес еще что-то, она видела, как шевелились его губы, но слов не слышал никто, кроме Сангланта.

Принц зарычал и в ярости набросился на священника: он ударил своего врага так сильно, что Хью упал навзничь. Санглант метнулся к нему, чтобы покончить с ним раз и навсегда. Эйкийские собаки словно взбесились, они сорвались с цепи и бросились на подмогу своему вожаку.

Люди закричали, отшатнулись назад. Лиат спрыгнула с лошади и схватила цепи, но не сумела их удержать. Росвита застыла на месте от ужаса, все придворные бросились врассыпную, все, кроме Джудит, которая выхватила кинжал и бросилась вперед, чтобы защитить сына. Король выкрикнул имя Сангланта и попытался оттащить его от Хью.

Собаки набросились на короля.

Росвита закричала. Она слышала свой вопль словно со стороны и вначале не могла понять, кто так ужасно кричит. Санглант пинками отгонял собак от отца, в нему на помощь уже спешил Виллам, но Лиат крикнула, чтобы тот оставалсяна месте. Все закончилось, когда вмешались «львы». Они осыпали собак такими ударами, что кровь дождем лилась на землю.

Росвита даже почувствовала жалость к несчастным животным, но это чувство мгновенно исчезло, стоило ей увидеть короля. Владычица! Генрих был ранен! Росвита побежала к нему, не замечая ничего вокруг, она видела только, что Санглант поддерживает раненого отца.

Санглант поручил Генриха заботам принцесс и закричал на «львов»:

— Хватит! Отойдите!

И «львы» повиновались. Иначе и быть не могло. Принц не раз командовал битвой, и не повиноваться ему было просто невозможно. «Львы» отошли, а Санглант опустился на колени рядом с собаками.

Росвита увидела, что камзол короля разорвана в клочья и промок от крови, на левой руке зияла глубокая рана. На спине виднелись следы когтей. Но Генрих поднялся и, не обращая внимания на протесты Росвиты и Виллама, направился к Сангланту.

Одна из собак была мертва, вторая так изранена, что Санглант достал кинжал и перерезал ей горло — вряд ли она сумела бы выжить. Третий пес слабо взвизгнул и перекатился на живот, подставляя горло. Санглант смотрел ему в глаза. Из ран на теле собаки лилась кровь — зеленоватого оттенка.

— Убей ее, — гневно промолвил король.

Санглант посмотрел на него, перевел взгляд на Лиат… и спрятал кинжал в ножны.

Поведение Сангланта поразило Генриха куда больше, чем нападение собак. Король пошатнулся и оперся на вовремя подставленное Вилламом плечо. Росвита смотрела на отца Хью, которого поддерживала маркграфиня Джудит, у него на скуле виднелся кровоподтек — к вечеру он превратится в огромный синяк, — губы разбиты в кровь.

— Я удалюсь в свои покои, — сказал Генрих. Его гнев превратился в холодную ярость. — Позднее пусть приведут принца, и я решу, что мне с ним делать.

Виллам помог ему удалиться. Следом за ними толпой шли слуги.

Росвита понимала, что должна идти с ними, но не могла сдвинуться с места. Она смотрела, как расступаются придворные, давая дорогу королю, и как они разбредаются по углам, чтобы обсудить произошедшее. Герцог Конрад стоял, поддерживая под руку принцессу Теофану, та отрицательно покачала головой, он нахмурился и отступил в сторону, а она последовала за отцом. Сапиентия, покраснев от гнева, схватила за руку молодую «орлицу», приставленную к ней, и отвернулась от Хью, всем видом показывая, что он впал в немилость. Джудит, сжав губы, смотрела на сына. Ивар пытался пробиться к Лиат сквозь