и ее сторонники имеют такие же виды на Лиат — принцессу Лиатано. Но к чему выполнять планы тех или других? Почему бы не делать то, что считаете нужным вы? — Она замолчала и пощекотала Блессинг указательным пальцем. Малютка счастливо засмеялась.
— Продолжайте, — сказал Санглант.
— Что я вижу в этой маленькой хижине, спрятанной в уединенной долине в горах? — Вения пожала плечами, словно собираясь растолковывать очевидные вещи. — Передо мной внучка великого императора Тейлефера, обвенчанная с любимым сыном короля Генриха — самого могущественного правящего монарха западных королевств. Принц Санглант, вероятнее всего, имеет королевское происхождение и по линии матери, которая наверняка захочет видеть его на троне, когда вернется вместе с другими Аои. Но ни один из вас не имеет ни малейшего опыта в таких делах. Принцесса Лиатано родилась у магов, а потом превратилась в беглянку, принц Санглант — воин, а не придворный, искушенный в искусстве интриг. Но в этом есть и преимущества.
Лиат молчала, не глядя ни на Вению, ни на Сангланта.
— Продолжайте, — снова попросил он.
— Если произойдет катастрофа, тем, кто останется в живых, потребуется лидер. Уверена, что каждый из вас может стать таким ферзем в этой игре. Но если вы объединитесь, вы станете гораздо сильнее. — Она улыбнулась ребенку и, протянув малышку Лиат, скромно добавила: — По-моему, ей пора переменить пеленки.
Вения ушла.
— Зачем ты говорила с ней о Хью? — спросил Санглант. Лиат посмотрела ему прямо в глаза, словно знала, что он все слышал, и ожидала этого вопроса.
— Мы начали говорить о нем, потому что речь зашла о его делах в Дарре. Его отослали к иерархам после суда и обвинения в колдовстве, но он, похоже, при помощи дэймонов подчинил себе иерархов, а потом поддержал человека по имени Джон Айронхед, который провозгласил себя королем Аосты.
— А королева Адельхейд?
— Умерла. Бежала. Ничего не известно. Или они просто не хотят говорить, что произошло на самом деле. Сестра Вения ничего не знала о Хью.
— Поэтому она и пришла к тебе.
— Вероятно, она поняла, что я не очень хочу о нем говорить.
— А возможно, она просто хочет показать свою благосклонность. — Санглант был слишком горд, чтобы дать ей понять, сколь многое он услышал. Неужели ее действительно беспокоит его необразованность?
— На что мне ее благосклонность? — возразила Лиат. — Я говорила, а она слушала. В любом случае, какое все это имеет значение? Завтра нас тут не будет.
— Но она сказала… — начал было он, но осекся, увидев лицо Лиат, пылающее от гнева.
— Править как император и императрица, каждую секунду ожидая, что тебе вцепятся в горло?
Лиат неожиданно рассмеялась.
— Тебе и вправду лучше положить малышку в сухое, — сказала она. — Джерна принесла сегодня свежего мха. А то ты так увлекся, что не чуешь, как по тебе прямо ручей течет.
Санглант рассмеялся в ответ. Он действительно ничего не замечал.
— Господи! Думаю, не стоит забывать пословицу «У семи нянек дитя без глазу».
Блессинг захныкала. Санглант пошел перепеленать ее, а Лиат уселась на кровать и снова принялась чертить схемы и диаграммы стилом по восковой табличке.
В полдень они встретили группу всадников — солдат и слуг, которые направлялись во дворец Ангенхайм, чтобы предупредить о приезде короля, его свиты и армии. Поскольку Адельхейд и ее сторонники уже три дня жили в городе, Росвита была рада отправиться во дворец вместе со слугами и ждать там приезда Генриха.
— Мы дождемся короля Генриха в Ангенхайме, — объяснила она королеве и принцессе.
Адельхейд наотрез отказалась.
— Мы поедем верхом встречать короля, — поставила она в известность Росвиту, а потом запоздало обратилась к Теофану: — А вы что думаете, кузина?
Теофану даже не посмотрела в сторону Росвиты. До их побега из монастыря святой Екатерины она интересовалась мнением Росвиты и полагалась на ее суждения. Но это время прошло.
— Давайте поедем, — сказала Теофану. — Я бы предпочла увидеться с отцом прямо сегодня.
Теперь Теофану не нуждалась в советах Росвиты. Скорее теперь она обратится за советом к брату Хериберту, который все время держался возле нее. Казалось странным, что, после того как она столь яростно обвиняла Хью, Теофану завела дружбу с человеком, которого также обвиняли в колдовстве и участии в делах епископа Антонии. Но Теофану и Хериберт оба верили принцу Сангланту. В каком-то смысле Санглант связал их. Росвите грустно было думать о том, что она потеряла доверие Теофану. Иногда она задавалась вопросом, считает ли Теофану, что в какой-то мере Росвита ее предала.
Росвита думала, не нарушила ли она собственных принципов, потакая неугасимому любопытству, ведь очевидно, что Теофану ненавидит не саму магию, а только возможность какого-либо союза с Хью.
— Хорошо бы было снова оказаться в школе, — мечтательно произнес Фортунатус, когда они отправились в путь. Адельхейд и Теофану ехали впереди, в окружении дворян и клириков, далее следовали слуги и обоз — дар леди Лавинии. Замыкал отряд капитан Фальк со своими солдатами. — Должен признаться, что я до сих пор с трудом понимаю речь наших аостанских друзей. И хотя брат Хериберт — настоящий вельможа, не думаю, что стоит доверять человеку, когда-то обвиненному в колдовстве.
— Думаю, сейчас об этом можно говорить совершенно свободно, — сказала Росвита. — Но я понимаю вас, брат. Скоро мы вернемся домой. Я тоже скучаю по школе.
Это правда, она скучала по знакомому миру, ей не хватало книг, работы с документами, пальцев, испачканных чернилами, и — в не малой степени — общества короля. Она скучала по Генриху.
Неужели Генрих тоже не доверяет ей? Поэтому он отослал ее в Аосту? Или он отправил ее подальше только потому, что она готовилась свидетельствовать против Хью, а Генриху в то время нужна была поддержка маркграфини Джудит?
Скоро она все узнает.
Они проехали по мосту через реку Мальнин. Некоторое время дорога шла через лес, потом по сторонам появились возделанные поля, окружавшие город Вертбург. Королевское знамя развевалось над дворцом епископа.
Адельхейд порозовела, Теофану, наоборот, стала бледной. Фортунатус счастливо вздохнул, как человек, наконец вернувшийся домой.
Капитан Фальк отдал команду «Запевай!».
Когда они достигли ворот Вертбурга, Росвита, к собственному удивлению, обнаружила, что по щекам ее струятся слезы. Действительно, они въезжали в город совсем не так, как подобает королевскому кортежу — с пышным великолепием, трубами и фанфарами. Но пока они ехали по главной улице, из домов выбегали праздные горожане, и к тому времени, как они добрались до дворца епископа, за ними увязалось такое множество людей, что составило бы честь любой свите. Всем было интересно узнать, чем закончится эта встреча.
Король Генрих сидел в большом зале. Перед дверьми толпились просители, которые тотчас расступились, давая дорогу Адельхейд. Она вошла в зал, по правую руку от нее шла Теофану, а по левую — две служанки, которые несли сокровища королевы. За ними следовали Росвита с клириками и дворяне. Шествие замыкали солдаты капитана Фалька.
Генрих сидел на троне и терпеливо выслушивал просителей. За ним стояла его верная «орлица», время от времени он подзывал ее, она наклонялась и что-то говорила ему на ухо. Казалось, король терялся от потока жалоб и просьб, обрушившихся на него. На лице Генриха появились морщины, которых раньше не
