волшебники могли соткать из звездного света волшебные врата.
Пошатываясь, Алан встал на ноги. Его кожа горела огнем.
Адика повернулась и пристально посмотрела на него.
— Тебе нужно было подождать, пока мы позвали бы тебя.
Прикосновение ее пальцев причинило ему нестерпимую боль. Он вздрогнул.
— Со мной все хорошо, — проговорил он хрипло. — Ты же знаешь, я никогда не оставлю тебя.
Ее лицо смягчилось. Адика шагнула мимо него и, понизив голос, что-то начала говорить Потерпевшему Неудачу. Алан стоял пошатываясь, чувствуя ужасное головокружение, все еще пораженный увиденным. Он даже не представлял, что могут быть такие существа, наделенные необъятной властью и совершенным безразличием ко всему живому. Жизнь в среднем мире, быстротечная череда человеческих лет, были ничто по сравнению с ними, способными проспать сотни лет, словно одну короткую ночь. Алан сел на твердую землю, скрестив ноги. Горе и Ярость улеглись рядом. Вскоре к нему подошла женщина, одетая в плащ из орлиных перьев, и смазала его горящую кожу какой-то смягчающей мазью.
Очевидно, свободные кожаные плащи и капюшоны людей Акка защищали их лучше, чем одежды Алана, или они были укутаны невидимой волшебной мантией. Переговариваясь, понизив голос, они подняли Пронзающего Последним на его соломенной подстилке, лежащей в центре каменного круга, и отнесли его в сторону, положив на землю, покрытую мелом.
Несмотря на то что его искалеченное тело было ослаблено, дух его был очень сильным. Он был чем-то встревожен, как вдруг посмотрел на Алана. Его взгляд был настолько же ясным, как путь только что улетевших драконов. Алан смело ответил на него. Вся сила Пронзающего Последним была в его глазах. Даже руки его были такими истощенными, свисающими, словно плети. Он не привык к состраданию; возможно, он был настолько измучен постоянной болью, что не испытывал жалости к тем, у кого она была временной. Но он продолжал пристально смотреть на Алана. Его карие глаза, кажущиеся бездонными, скрывались под густыми бровями. Так много тайн было скрыто в этом лице. Алану показалось, что Пронзающий Последним видит его насквозь, знает обо всех праведных делах и о том, что было сделано не так, но смотрит на него без осуждения. Потому что самый страшный приговор человек выносит себе сам.
Вскоре Пронзающий Последним отвел глаза в сторону. Алан повалился вперед, словно жизнь оставила его тело.
С огромным усилием Пронзающий Последним поднял обсидановое зеркало. Его зеркало было узкое, с выгравированными на нем треугольниками и кругами. Он поймал желтоватый свет звезды Глаза Гуивра на северо-востоке, там, где она осторожно поднялась над горизонтом. Он протянул ее блестящую нить через каменный круг к юго-западу и вплел ее в нити звезды Змеи, скользящей над песками пустынь.
Появился светящийся вход, сотканный из звездного света.
— Да пребудет с вами удача, — раздался издалека голос Потерпевшего Неудачу.
Женщина в плаще из орлиных перьев передала Алану его мешок. Пошатываясь, он поднялся на ноги, поддерживаемый за локоть Лаоиной. Откуда она появилась?
— Быстрее! — Она тянула его вперед, пока он не почувствовал почву под ногами.
Потерпевший Неудачу кричал им вслед:
— Будьте осторожны с королевами львов!
— Где Адика? — задыхаясь, прошептал Алан.
— Я здесь! — послышался сзади ее голос. Когти собак стучали по земле, усыпанной галькой. Врата из света предстали перед ним. Он освободился от руки Лаоины, поддерживающей его, и шагнул вперед в обжигающий воздух, подобный дыханию драконов. Яркий солнечный свет ударил в глаза. Вокруг ничего не было, только безбрежное море песка.
Потрясение от перехода, тяжесть безвозвратно ушедших дней, пока они проходили через сотканные врата, навалились на него неподъемным грузом. Мир, свет, подвижные бесконечные холмы из песка — все мелькало перед ним, будто кто-то тряс его за плечо. Но, возможно, просто он неуверенно стоял на ногах, пошатываясь и дрожа всем телом. Словно подкошенный, Алан упал на землю, и как только руки его погрузились в песок, он почувствовал огонь. Все горело.
Лаоина и Адика вышли из каменного круга. Переливающаяся арка сотканных врат вспыхнула и исчезла. Адика, потеряв сознание, упала на горячий песок. Алан успел подхватить ее и с усилием поднял на руки.
— Где мы? — задыхаясь, спросил он. Со всех сторон их окружала бескрайняя пустыня, море из песка, без каких-либо признаков жизни, кроме каменного круга. Вокруг них возвышались бесформенные песчаные холмы.
С помощью копья Лаоина измерила угол между двумя камнями, пытаясь найти нужное им направление. Она показала в сторону.
— Пойдемте. — Подняв мешок Адики, она пошла вперед.
Алан стонал, но не отставал от нее. Казалось, прошла вечность, прежде чем они добрались до вершины холма, солнце неумолимо пекло. Слава Богу, земля была твердая, в отличие от песчаных насыпей. На вершине холма лежал огромный камень. К тому времени, как Алан добрался до него, пот струями стекал у него по спине, а руки стали скользкими, так что ему все труднее было удерживать Адику.
Вдалеке, немного в стороне от подножия холма, за выжженной равниной, земля которой потрескалась от нестерпимой жары, раскинулся зеленый, пышно цветущий сад на песчаной земле. Он почувствовал воду и подумал, что мог бы умереть от жажды. Во рту все пересохло. Он просто не мог сделать ни шагу вперед. Оказавшись в спасительной тени каменного валуна, он положил Адику на песок и сел рядом с ней, он настолько устал, что не хватало сил добраться до бурдюка с водой. Земля дрожала под ним. Сначала он подумал, что просто его трясет от усталости, но потом понял, что вибрация исходила из самой земли, будто она дрожала под шагами огромного животного.
Поток горячего воздуха растрепал его волосы. Всегда спокойная Лаоина вскрикнула. Он вскочил на ноги и оглянулся вокруг, Горе и Ярость заливались в безумном лае.
Она гордо ступала по пескам, словно королева, властно и стремительно. Она была прекрасна и пугающа, что сквозило в каждом ее плавном движении, полном скрытого достоинства. Четвероногая, подобно льву, она ступала своими массивными лапами на песок, не проваливаясь в него. Она была очень похожа на льва: желтовато-коричневая шерсть, лоснящееся тело величиной с двух быков, но на спине у нее были крылья, покрытые перьями цвета воска, а на широких плечах — голова женщины. Ожесточенное лицо, больше тщеславное, чем гордое, и шелковистая золотая грива, ниспадающая по массивным плечам.
— Маоисину, — прошептала Лаоина. — Королева львов.
Только сейчас Алан осознал, насколько далеко оказался от деревни. Она гораздо дальше, чем он мог себе представить. Возможно, это и была загробная жизнь. Быть может, он блуждал в царстве легенд. Или просто оказался в каком-то неведомом месте, где не было железа, репы, привычных плугов и кораблей, не было даже Бога Единства, высшей силы в землях, где он родился.
ГЛУБОКИЕ ВОДЫ
Торговый центр в Слиесбай представлял собой обширную сеть дорог, выстланных деревянными досками, крепко сбитыми между собой, опутавшую город подобно виноградным лозам, так что торговцы по пути из дока к складам в случае плохой погоды никогда не ходили в промокшей обуви. Сильная Рука восхищался их трудолюбием, хотя городские старейшины все еще испытывали непреодолимый страх перед ним. Подобно торговым путям, дороги соединяли гавань с городом, мастерские с хранилищами и пивными домами. Даже в такой день, как сегодня, ранней весной, когда сильный дождь заливал город и улицы утопали в грязи, торговцы могли беспрепятственно передвигаться, закутавшись в хорошие плащи.
Капли дождя стучали по спине Сильной Руки, когда он всмотрел на людей, собравшихся перед ним, внимательно изучая их, многие кашляли и дрожали, поскольку шторм обрушился на город. В их глазах застыл ужас. Десятый Сын Пятого Колена ранней весной подавил забастовку, возглавленную рыбаками, у которых были конфликты с человеческим населением Слиесбай в прошлом сезоне по поводу ловли сельди.
За городскими стенами, в тупиках на прибрежной стороне солдаты копали братскую могилу для их павших товарищей. Он чувствовал едва уловимый запах требухи, собранной под дождем. Несмотря на то
