дверь, ведущую в сад. Вовсю щебетали птицы.
Солдаты пришли в покои короля. Генрих вышел из спальни босиком. Догнав его, слуга предложил ему пояс — завязать поверх поспешно накинутой туники.
— Ваше величество! Принц Санглант только что выехал из дворца с отрядом из пятидесяти вооруженных всадников в сопровождении слуг. Они едут по направлению к Бедербору, крепости герцога Конрада.
Генрих взглянул на Гельмута Виллама, который в этот момент зашел в комнату.
— Никто не пытался его остановить?
Сержант только беспомощно пожал плечами, но Виллам шагнул вперед.
— Я говорил с ним.
— И что он сказал? Виллам покачал головой.
— Советую тебе оставить сейчас все как есть.
— Приведите моего коня, — сказал Генрих и вышел поспешно из зала.
Росвита последовала за ним, но успела догнать уже только в конюшне. Она попросила запрячь ей лошадь и выехала за ним. Кроме небольшой группы из двенадцати солдат, короля сопровождала лишь Хатуи, с которой он ехал немного впереди, желая пообщаться наедине. Вскоре Росвита поравнялась со всадниками, Генрих молча взглянул на нее, но разрешил сопровождать дальше.
Сначала Росвита подумала, что король собирается преследовать своего сына, но когда они миновали дворцовые ворота, то свернули на другую дорогу, ту, что вела через монастырь в лес, узкая тропа с обеих сторон была окаймлена буйной летней растительностью.
Их путь лежал через лес. Старые деревья раскинули свои огромные ветви над головами всадников, листья, посеребренные ночным морозом, внезапно касаясь их лиц, заставляли путников ежиться от холода. Речушки и ручейки то здесь, то там становились символической преградой на их пути, низко лежащие ивы и колючие кусты ежевики терялись в высокой траве. А вот кролик, удирая от опасности, оставил клочок шерсти на листьях кизила. Слышен был лишь приглушенный топот коней по земляной тропе. Сквозь расступившиеся ветви деревьев она увидела парящего в небе над вершинами деревьев стервятника.
Тропа внезапно оборвалась, и всадники оказались на поляне перед небольшим холмом, на котором в торжественном молчании возвышался круг из высеченных камней, накренившихся вправо и влево. Большая их часть выглядела нетронутой, но один камень был перевернут.
— Этот? — спросил Генри.
— Тот, дальний. — Хатуи указала на каменный круг. — Она вошла туда и больше не появлялась, нет никаких доказательств тому, что она прошла через камни и дальше в глубь леса. Нет ни следов, ни дорог, кроме следов оленя на тропе, но она давно заросла.
Он кивнул Росвите.
— Вы и еще несколько человек пойдете по одному из этих проходов, сестра. Возможно, Аои и не спрятались в самых отдаленных уголках Земли, дожидаясь своего времени.
— Может быть, ваше величество. Но я не знаю, какой магией они воспользовались.
— Среди нас все еще остались колдуны, — задумался он, — которые могут помочь нам, как однажды сделали это для Адельхейд.
Росвита вздрогнула и уже хотела предупредить короля, чтобы он не использовал магию, но Генрих отвернулся, и она промолчала. Свет медленно начал заливать поляну, тени исчезали, а солнце поднималось все выше, пока король не оказался полностью в блеске лучей. Солнце короновало его, а он все так же неотрывно смотрел на круги древних камней. Ветерок играл с его волосами, конь бил копытом, потряхивая головой и отгоняя назойливых насекомых. Он стоял в ожидании, молчаливый и осторожный, пока Хатуи в последний раз обходила вокруг камней.
— Есть ли новости с гор? — спросил Генрих, когда «орлица» приблизилась к нему.
— По слухам, горные тропы все еще чисты. Было слишком жарко, и на вершинах очень мало снега. Если Господу будет угодно, в следующем месяце нас ждет великолепная погода. Этого будет достаточно, чтобы перейти горы.
На обратном пути король все время что-то напевал, предлагая солдатам присоединиться к нему. Потом он расспрашивал их о семьях и последних походах. В конюшнях его ожидал слуга, чтобы проводить в часовню, где Адельхейд, Теофану и их спутники молились.
Генри вошел внутрь, и Адельхейд поднялась, чтобы поприветствовать его. Теофану стояла в стороне, с непроницаемым выражением лица наблюдая, как король слишком бурно приветствует свою белокурую молодую королеву. Но Генрих не забыл и о Дочери. Он поцеловал ее в щеку и вывел вперед, чтобы каждый из присутствующих мог видеть, что она стоит от него по правую руку.
— Теофану, ты останешься здесь и будешь моим представителем на севере. — Он произносил речь громко и четко, так чтобы все слова были услышаны. Эти новости передавались шепотом из уст в уста за двери часовни и дальше на площадь у дворца, где многие собрались, чтобы посмотреть, как Генрих отреагирует на новость об отъезде Сангланта.
Росвите больше не дано было угадать, что скрывалось за маской на лице Теофану. Была ли она рада предоставленной возможности, или ярость застилала ей глаза, ведь принцессу снова обошли стороной? Она только кивнула.
— Такова ваша воля, отец.
Генрих взял Адельхейд за руку и вывел вперед, так что королева оказалась по левую руку от него, как он поставил бы любого уважаемого союзника.
— Завтра, — произнес он, обращаясь к приближенным, — мы продолжим наше наступление на юг, в Аосту.
Покинутый город был залит таким ярким бриллиантовым блеском, что Лиат пришлось прикрыть глаза, когда она и Старейший вышли из пещеры на солнечный свет и жару. Каменные здания раскинулись перед ней, словно безмолвные привидения, стены и квадратные колонны были расписаны яркими фресками.
Лиат подняла свое оружие с, камня мира и забрала кувшин с водой из пирамиды черепов. Все еще чувствовалась слабость в руках, внутри все дрожало.
Столько лет она и отец скрывались, жили в страхе постоянного преследования, и вот их разоблачили. Ее изгнали из королевского дворца, но она не обрела покой в объятиях своей матери. Теперь и этот путь был для нее закрыт. Есть ли хоть одно место, где ей были бы искренне рады? Сможет ли она когда-нибудь обрести пристанище, где ее не будут преследовать и угрожать смертью?
Не сегодня.
Огромный, высеченный из камня рот змеи был пуст, хотя до нее доносились далекие звуки непонятного разговора советников, заглушаемые лабиринтами поворотов прохода, каждый из которых был как тщательно продуманная и заверченная интрига при королевском дворе, за которой не различить ни слов, ни намерений.
— У меня только день и ночь, — сказала она старому колдуну. Теперь она научилась возвращаться из фантазий к реальности. — Успею ли я побывать в сферах за это время?
— Дитя, череда сменяющих друг друга дней на Земле не имеет никакого значения там, среди сфер. Ты должна или вернуться на Землю, или уйти в сферы.
— Или ждать здесь и умереть.
Он усмехнулся.
— Даже я, обладая великой силой предвидения, не могу сказать, какая судьба уготована тебе.
— Что же ждет меня?
Он только пожал плечами. Вместе они вернулись через город к облаку сгустившегося тумана.
— Ты еще не познала до конца свою силу, — произнес он. — Путь, что ведет в сферы, может не открыться для тебя.
— И пылающий камень я могу не найти. Что тогда? Кошачья Маска будет вновь преследовать меня?
— Конечно, если дать ему шанс.
— Значит, я должна быть уверена, что ему не представится удобного случая. — В сонной тишине, висящей над покинутым городом, ее слова звучали, словно скрежет кошачьих когтей по каменному полу
