Анна оставила Хелен на улице, а сама зашла в мастерскую — длинную, низкую комнату, окутанную туманной дымкой. В мастерской стояли четыре ткацких станка, за которыми работали три помощницы Сюзанны, рядом с каждой из них сидела маленькая девочка, обучаясь будущей профессии. По комнате носился малыш, покрикивая от удовольствия, тут же в колыбели спал младенец, укачиваемый одной из девушек.
Анна прошла мимо них и скрылась за боковой дверью, которая вела в темную комнату с закрытыми ставнями, где лежали в свернутом виде овечье руно, необработанная и очищенная шерсть, мотки спряденной шерсти, а также хранилась непроданная ткань. Тяжелый аромат шерсти, насыщенный и едкий, подействовал на нее успокаивающе. Сюзанна стояла за столом, торгуясь с фермером с Западных Ферм по поводу мотков пряжи, которые он ей принес.
— Эти не такого хорошего качества, как были предыдущие. Я не могу дать вам за них столько.
Анна положила ткань на стол и достала свою прялку, чтобы не терять времени, ожидая, пока закончится обсуждение. Вскоре фермер взял ткань в качестве платы за шерсть.
— Анна, у тебя на губах крошки от пирога, — сказала Сюзанна, сортируя пряжу, что-то раскладывая на одной полке, что-то — на другой, в зависимости от ее качества и тонкости. — Надеюсь, вас хорошо накормили во дворце, потому что сегодня вечером мы постимся. Раймар принес новости из дубилен. — Она с улыбкой посмотрела на Анну. Несомненно, благодаря этой улыбке она не раз попадала в какие-нибудь неприятности, поскольку тут же расцветала и выглядела такой очаровательной. — Нет, пусть Маттиас все сам тебе расскажет! Иди сюда, подай мне эту пряжу. Передвинь поближе то, что спрятано в глубине полки. Да, именно этот моток. Заходил настоятель Хумиликус. В день святого Эзеба они принимают дюжину новичков, он просил подготовить ткань для двенадцати облачений к лету. Ты знаешь, что Хано, дочь шорника, выходит замуж следующей осенью? За молодого человека из Остерберга, ты можешь себе представить!
Она продолжала болтать без умолку, пока они приводили в порядок комнату. Так она помогала Анне чувствовать себя нужной. После того как они все разложили на свои места, Сюзанна вернулась к своему ткацкому станку, а Анна взяла на руки малышку, которая проснулась и уже начала нервничать, что дало возможность ее матери закончить ряд, прежде чем уйти кормить ее.
Днем, хотя за окном уже сгущались зимние сумерки, пришли Маттиас, Раймар и Аутгар. Маттиас теперь был выше Сюзанны, окрепший от хорошей пищи и тяжелой работы. С собой он принес все ароматы дубильной мастерской и, только успев смыть лишь малую их толику, поразил Анну своей новостью.
— Анна! Меня берут работать дубильщиком!
Его слова не впечатлили ее, хотя она и обняла его. Все ожидали, что она будет очень счастлива за него. Он продолжал говорить, отступив от Анны и обменявшись взглядом со своей невестой, самой молодой из ткачих, которая покинула Стелесхейм вместе с Сюзанной. Девушка была его возраста, с круглыми щечками и умелыми руками.
— Теперь я буду жить при мастерской и каждый второй Последний день будет выходной.
Все тут же стали обсуждать, что уже почти собраны и готовы посетить службу накануне Последнего дня, мыли руки, приводили в порядок свою одежду, женщины перевязывали платки на головах. Поскольку Анна не могла участвовать в их беседе, она стояла у двери, словно потерявшийся ребенок, украдкой следивший за праздником друзей, в котором никогда не сможет принять участия. У Маттиаса своя жизнь. Теперь, после всего того, что они пережили вместе, он покидал ее. Она навсегда останется лишь его прошлым. Как бы хорошо все они к ней не относились, она всегда будет для них чужой.
Интуитивно она провела пальцем по деревянному Кругу Единства — жест, который всегда повторяла ее мать в минуты страха, грусти или волнения. Что случилось с эйкийским принцем, который, заметив, что они ползли к двери склепа в соборе, спокойно посмотрел на них и позволил им уйти? Он также провел пальцем по Кругу Единства, висящему у него на груди. Хотя она до сих пор не могла понять, зачем дикари эйка стали бы носить Круг, символ веры Единства.
Глаза наполнились слезами, принесшими с собой горькую память о молодом лорде, который стоял перед ней на коленях в Стелесхейме и нежно разговаривал с ней. Она не отвечала ему — в тот самый момент у нее пропал голос, словно наказание Господа за ее молчание.
— Анна, — обратилась Сюзанна к девушке, — у Маттиаса сегодня замечательный день. — С улыбкой она повела ее вперед, жестом приглашая остальных следовать за ними. — Ты хорошо выглядишь, милая. Нам не нужно будет стыдиться тебя, когда мы пойдем все вместе в церковь, как дружная, богатая семья, не так ли?
Хелен крутилась на руках у Раймара, пока он, добродушно посмеиваясь, пытался стереть с ее лица неизвестно откуда взявшееся пятнышко сажи. Все остальные следовали за Сюзанной подобно отаре овец, шутя и веселясь по пути к собору.
В Господень день в соборе собиралось множество народа на вечернюю службу, поскольку следующим был Последний день, седьмой и поэтому самый значимый день недели. Когда они вошли, служба уже началась, они тихо прошли вниз в неф, остановившись около окна, расписанного сценами из жизни блаженного Дайсана, обучающего своих учеников. Уродливая отметина все еще виднелась на прекрасных одеждах блаженного Дайсана — след от эйкийского оружия. Большинство столбов выдержали повреждения, нанесенные эйка во время своего господства. Каменные ангелы, горгульи, орлы, вырезанные на пилястрах, все еще хранили на себе отметины и царапины, будто нанесенные когтистыми существами, настолько сильными, чтобы повредить камень. Выстланный пол постоянно тщательно вычищали, так что только в нескольких местах остались следы былых пожаров. Разрушенные окна были восстановлены первыми, хотя одно все еще было загорожено.
У алтаря священнослужитель начал петь, обращаясь к молящимся, гимн седьмого дня.
— Счастлив тот человек, кто нашел утешение в Господе!
Алтарь был отчищен и отполирован до блеска, на нем возвышался священный кубок из золота, а также книга в переплете, сделанном из слоновой кости, содержащая Святое Слово, по которой священники и епископ вели службу. Только один предмет, находящийся в апсиде, несколько дисгармонировал с окружающей обстановкой: тяжелая цепь, закрепленная у основания алтаря, из которой торчали железные шипы.
Анна вспомнила дэймона, которого Кровавое Сердце приковал к алтарю для больших страданий. Сюзанна заметила, что она вздрогнула, и обняла ее за плечи, успокаивая. Но ничто не могло стереть это ужасное воспоминание, вспышки из прошлого, которые всегда одолевали ее, когда они приходили на службу.
«В подземелье есть тропа, которую вы ищете», — сказал им тогда дэймон своим неприятным, хриплым голосом. По этой тропе она и Маттиас скрылись из Гента.
И там же был эйка, с чьего молчаливого согласия им удалось убежать и спастись. Маттиас не помнит всего этого, но она никогда не сможет забыть.
Младенец бодрствовал, время от времени припадая к материнской груди, когда клирики запели вступительные гимны.
— Как ты думаешь, где лорд Хродик? — обратился Рай-мар к Сюзанне.
Поймав на себе взгляд Анны, он улыбнулся ей. Он всегда хорошо относился к ней и Маттиасу. Он лишился своей семьи во время нападения эйка, потерял молодую невесту, родителей, троих братьев и, как и Сюзанна, был настроен достичь многого в жизни после всех бед и несчастий, обрушившихся на него. По этой причине, а также по взаимному уважению, несколько месяцев назад они пришли к соглашению и объявили о своей помолвке, чтобы весной пожениться.
Сюзанна вытянула шею, чтобы лучше видеть впереди молящихся. Место лорда рядом с алтарем пустовало.
— Он никогда не пропускал службу накануне Последнего дня, с тех пор как лорд Уичман покинул город. Это было почти восемь месяцев назад.
— Нет, дорогая, он как-то раз пропустил службу, когда попал в буран и сломал себе нос.
Сюзанну душил смех. В Стелесхейме она никогда не смеялась. Там всем было не до веселья, но после того, как тетя Гизела вручила ее в качестве подарка лорду Уичману, у Сюзанны совершенно не было желания смеяться. Все же время и успехи излечили ее. Она выглядела довольной жизнью.
Анна мечтала почувствовать себя так же хорошо, но каждую ночь вновь и вновь мысли ее
