Сравнительное Богословие Книга 3

нашему».

[181] Здесь Иисус повторяет слова возводимой на него напраслины. Будучи назореем (Марк, 10:47; Лука, 18:37; Иоанн, 19:19; Деяния апостолов, 6:14, 22:8), он не только не пил вина, но был не в праве есть виноград и все продукты, приготовленные из виноградных ягод (о назореях — книга Числа, 6:2 — 4). Поэтому и слова его: «говорите… любит… пить вино», а не «я люблю пить вино».

Также не мог Иисус начать свою миссию с превращения воды в вино на брачном пире в Кане Галилейской (Иоанн, 2:1 — 11), вводя этим примером чудотворения множество поколений в грех пития алкогольного дурмана. Описание этого чуда — возведение на Христа напраслины.

То же касается и якобы распития вина в качестве символа крови, за людей Христом проливаемой, в ходе тайной вечери (Матфей, 26:26–28; Марк, 14:22–24; Иоанн, 6:51–56), что положило начало пьяному дурманящему причастию во всех христианских церквях. Иисус, будучи назореем, не мог отказаться от назорейства сам и не мог открыть ворота магии крови на основе разрушения мозга винопитием, поскольку открывал людям путь к Свету. Пьяное причастие идёт не от Христа, а введено вопреки его заветам.

Могут быть возражения в том смысле, что иудейский закон допускал не пожизненное назорейство, а назорейство на какой-то срок, по истечении которого человек был свободен от назорейских ограничений. Но как свидетельствует Иоанн (18:4–8), Иисус подтвердил факт своего назорейства при взятии его под стражу в гефсиманском саду сразу же после тайной вечери.

Соответственно, новонаветным церквям следует признать Христа лицемером, если они настаивают, что, будучи назореем, он положил начало пьяному причастию; либо признать факт самочинного введения отцами церкви пьяного причастия, с целью увести людей от ясной трезвости истинного Христианства.

[182] А если у человека, живущего в Русской цивилизации есть ещё и генетические корни в Западной европейской цивилизации (а то и иудейские корни), уходящие в прошлое — ему тем более надо знать и понимать библейскую концепцию.

[183] Куда, конечно же, входила и «мировая закулиса».

[184] Иосиф Флавий — иудей, перешедший на сторону римлян в время восстания в Палестине в 66–73 гг. В его «Иудейских древностях» (первая редакция) есть рассказ об Иисусе Христе, но нет упоминания о казни. В то же время позже в X веке был обнаружен текст “христианского” епископа Агапия, «Всемирная история», который включал отличный от первой редакции вариант текста Иосифа Флавия с рассказом об Иисусе Христе, где есть упоминания о казни и воскресении на третий день.

Такие разночтения в очередной раз доказывают наличие цензуры не только в канонах, но и в других исторических источниках, касающихся жизни Христа: для римлян — свой вариант; для “христиан” — свой.

[185] По отношению к Павлу нельзя утверждать его учеником Иисуса, поскольку он “познакомился” с Иисусом при очень странных обстоятельствах — якобы уже после казни.

[186] Как бы не происходило зачатие Христа, но церковь извратила понимание чистоты рождения человека и употребила под свои цели непорочное зачатие, которое возможно и было в отношении Христа. Церковь внедрила в умы людей понятие «первородного греха» или «зачатия во грехе», распространив этот “грех” на всех, кроме Христа. При этом церковь как-то “забыла”, что Бог предопределил людям продолжение рода никак иначе, чем через то, что она считает “первородным грехом”.

Во времена же Христа возможно, что дело было в том, что ни один человек, «нормально» (для того времени) рождённый под сложившимся к тому времени духовным наследием (иудаизм + греко-римская культура) — не смог бы хорошо и до конца выполнить важную для Бога роль посланника Свыше в мир, который встал на путь глобализации, которой управляла «мировая закулиса». Для этого Бог мог помочь “очистить” родовые эгрегоры посланника от всяческого иудейско-римского атеизма с помощью Святого Духа. А “первородный грех” здесь вовсе ни причём.

Однако, церковь стоит на своём, объясняя “первородный грех” ветхозаветной историей про грехопадение первых людей — Адама и Евы — вкусивших от запретного древа познания Добра и Зла. Этим церковь связывает “первородный грех” с процессом познания Истины: что логически обосновывается мифами — будете следовать Адаму и Еве, родитесь во грехе. Из этой логики сразу вытекает и церковный запрет на познание Истины вне церковного духовного (“чистого”) кураторства.

Мало того, церковная версия замыкает появление Иисуса с преодолением «проклятия от Бога» первым людям (Адаму и Еве), распространившимся на всех остальных — и это преодоление якобы «проклятия» якобы возможно лишь через «божественное самопожертвование», во имя чего якобы «Бог Сын» и воплотился на Земле.

То есть, вместо процесса свободного от влияния цензоров и экстрасенсов познания церковь предложила всем «хоть сколько» следовать якобы примеру Иисуса — заниматься самопожертвованием (под руководством церкви: жертва это когда ведут на убой как барана, не случайно прихожан назвали паствой) ради «будущей жизни» — поскольку “первородный грех” (и всё, что от него происходит с грешными людьми в земной жизни) может быть прощено лишь на том свете. А что на том свете бывает никто ещё не может рассказать…

[187] Ещё раз обратим внимание, что в этом церковном контексте все остальные зачатия людей считаются заведомо «порочными».