Сравнительное Богословие Книга 3

самообособления в Вавилоне возник впоследствии, уже в христианскую эру, закон Талмуда, требовавший отлучения еврея, продавшего без разрешения землю своего “ближнего” так называемому “иноземцу”.

Загнать изгнанников в ограды гетто было без помощи иноземного владыки трудным делом, и эта помощь была оказана, как тогда, так и еще много раз в будущем. Взяв соплеменников крепко в свои руки, левиты занялись завершением своего “Закона”.

С окончанием Торы была воздвигнута стена[105], отделявшая приверженцев Торы от всего остального человечества, хотя еще и неполная, но единственная в своем роде. Она не допускала различий между законом Иеговы и законами людей, иначе говоря — между религиозной догмой и гражданским правом. Законы “чужестранцев” не признавались ни в богословском, ни в юридическом смысле, а всякая попытка внедрить их толковалась, как “преследование”, ибо истинным законом был один лишь закон Иеговы.

Согласно священству, буквально вся повседневная жизнь, вплоть до мельчайших ее отправлений, регламентировалась предписаниями Торы[106]. Возражения, что Иегова не мог дать Моисею на горе Синай подробных указаний насчет всех человеческих действий, какие только можно было придумать, отвергалось ссылкой на “устное предание”, тайна которого якобы была раскрыта Иеговой Моисею, а право его бесконечного и ничем не ограниченного толкования передавалась левитами, как эстафета на бегах, от поколения к поколению. Заметим, что возражения были не частыми, поскольку Закон требовал для сомневавшихся смертной казни».

Четвёртый этап — с середины VI века до н. э. (538 г.) до 70 г. н. э. — период «второго Храма».

После гибели Вавилона и присоединения его земель к Персии, евреям разрешили отстроить на «родине» в Палестине храм (освящён в 515 г.). Этот длительный период характеризуется одновременным существованием диаспор в рассеянии и центра иудейской теократии в Иерусалиме. При этом «центр иудейской теократии» (иудейский Иерусалим) был в первую очередь «эталоном» иудейской веры и религиозного порядка. Поэтому можно сказать, что в период «второго Храма» шли одновременно два процесса:

· во-первых, шло становление многочисленных иудейских диаспор вне Иудеи и,

· во-вторых, совершенствовалась сама иудейская вера, для чего на этом этапе был пока необходим единый духовный центр — как средство укрепления и поддержки (как духовной, “правовой”, так и финансовой) многочисленных диаспор, представители которых, видимо, ещё вызывали некоторые сомнения (в смысле безусловного подчинения вере в условиях жизни среди других народов) у хозяев иудаизма. Во главе собирания евреев вокруг иерусалимской святыни находилось сословие левитов. Восстановление иерусалимского храма разрешил персидский царь Кир в V в. до н. э.

Далеко не все иудеи вернулись на «родину». Иудейские диаспоры возникли в первую очередь в пределах персидского царства — от Африки до Индии. Иудейские диаспоры крепли в частности за счёт прозелитов (людей, принимавших иудаизм не из числа евреев). Таким образом в иудейскую веру посвящались вовсе и не «дети Авраама», а совершенно посторонние (далёкие от “кровного родства” — по писанию) люди. В иудейских общинах вне Иерусалима, вне почитания и культа вокруг Иерусалимского храма — существовали только синагоги, особые дома для собрания членов общины, чтения вслух Торы или воспроизведения проповедей. Управление иудаизмом (дополнения и нововведения, изменения культов и т. п.) возможно было лишь в Иерусалиме — во всяком случае для иудеев оно велось оттуда. Так что период «второго Храма» можно уверенно считать ещё периодом становления мирового иудаизма — в его законодательно-религиозной базе — и адаптации иудаизма ко всем религиозным системам народов.

Дуглас Рид провёл обширные исследования в области периода «второго Храма» и составил интереснейшие исторические параллели — от Вавилонского плена до итогов последних мировых войн:

«Падение Вавилона и события наших дней после двух мировых войн столь разительно схожи между собой, что это сходство невозможно объяснить простой случайностью и, наоборот, нетрудно показать, что эти события были сознательно направлены. В двадцатом веке народы Запада, сознательно или бессознательно, подчинялись не своему закону, а иудейскому, управляясь силой, которая руководила их правительствами.

Расстановка действующих лиц и окончательные результаты во всех трех случаях совершенно одни и те же. На одной стороне — иноземный владыка, якобы оскорбитель и угнетатель иудеев (или, в наше время, евреев): в Вавилоне это был царь Валтасар [107], во время первой мировой войны — русский царь, во время второй — Гитлер. Противник этого “преследователя” — другой иноземный владыка, “освободитель”. В Вавилоне это был персидский царь Кир, во втором случае — лорд Бальфур[108] и K°., в третьем — президент Труман[109], или любой другой, номинальный правитель США.

Между обоими противниками стоит всепобеждающий пророк Иеговы, великий муж и мудрый советник царя, предсказывающий бедствие[110], которое постигнет “преследователя” и его страну, в то время как сам он благополучно избежит неприятных последствий. В Вавилоне это был Даниил, во время первой и второй мировых войн — Хаим Вейцман, сионистский пророк при чужеземных правительствах. Таковы действующие лица. Развязка наступает в форме мести Иеговы “язычникам” и еврейского триумфа в виде символического “восстановления”. Царь Валтасар узнал от Даниила о грозившей ему судьбе и был убит “в ту же ночь”, а его царство досталось врагам. В конце первой мировой войны еврейские чекисты убили русского царя и всю его семью, запечатлев свое деяние строками, “начертанными на стене” подвала, где произошло убийство. После второй мировой войны вожди нацизма были повешены 16 октября 1946 г. в еврейский “день искупления”. Другими словами исход двух мировых войн нашего столетия точно следовал левитскому описанию Вавилоно-Персидской войны в Ветхом Завете».

Как видно, крупные политические эксперименты связанные с пребыванием еврейских диаспор в среде народов и их влиянием (под контролем левитов) на верхушки власти (с целью смены политических декораций и обновления кадровой базы властей) периодически повторялись после «вавилонского плена». Однако, с 70 г. н. э. вплоть до 1948 года у иудеев было отнято «право» собираться вокруг иерусалимского храма, и они были обязаны жить в диаспорах.

Смешанная (иерусалимско-диаспорная) система поддержки иудаизма необходима была в преддверии столкновения иудаизма с другими мощнейшими древними религиозными системами — для того, чтобы иудеи ни в коем случае не попали под идейно-религиозное влияние последних, одновременно пребывая в среде исповедующих их народов и племён. Естественно, что обязательно должны были иметь место далеко не единичные случаи отступничества от иудаизма. Наряду с политическими потрясениями (переход Палестины из-под власти одного царства к другому) иудаизм (как иерусалимский, так и в диаспорах) столкнулся с мощнейшими культурно-идейными воздействиями со стороны в первую очередь персидского зороастризма, греческой философии и искусства[111], а также римской государственно-политической системы. Однако даже в условиях такого неусыпного иерусалимского централизованного контроля — в I веке до н. э. иудаизм впал в острый кризис, выразившийся в расколе иерусалимской иудейской общности во многом на базе неравенства самих иудеев и рабовладения в Иудее.

Лишь после этого начинается длительный «период