«В юности я промышлял мелкими кражами».
«Меня часто тошнит».
Нет, конечно, безобидно-стандартных вопросов было гораздо больше, но тон все же задавали именно эти нелепые утверждения. И чего составители хотели этим добиться? Проверяют состояние психики и умение контролировать эмоции? Тараканов в башке пытаются отловить? А смысл? И без всяких тестов должно быть видно, что желание дать кому-нибудь в морду посещает меня постоянно. Или перед беседой намеренно собираются вывести из себя? Ну что ж, посмотрим.
На заполнение предложенных форм и ответы на дурацкие и не очень вопросы ушло часа два, не меньше. А когда я со вздохом облегчения только откинулся на спинку кресла, встрепенувшийся секретарь указал на обтянутую черной кожей дверь:
— Проходите.
— Давно пора, — пробурчал я себе под нос и, поднявшись на ноги, одернул светло-серые казенные брюки и такой же расцветки рубаху навыпуск. На фоне донельзя официальной обстановки вид у меня был, надо сказать, весьма разгильдяйский. Еще и полуботинки эти на мягкой подошве. Как хиппи какой, честное слово.
За дверью оказался просторный кабинет, единственное окно которого закрывали жалюзи. Под потолком висела простенькая на вид люстра, на полу ковровое покрытие. Прямо напротив двери два соединенных буквой «Т» массивных стола, больше никакой мебели не наблюдалось вовсе. Даже непременных шкафов, заставленных ровными рядами толстых папок, и тех не было.
На одной стене портрет всенародно избранного и всенародно же любимого, на противоположной — золотой двуглавый орел. Но можно ли на основании этого сделать вывод, что я нахожусь в госучреждении? Черта с два! Портреты нынешнего президента где только не вешают. Нет, это еще ни о чем не говорит.
Как ни о чем не говорит и одежда собравшихся в кабинете людей, которые сосредоточенно перебирали подшитые в скоросшиватели листы. В самом деле — серые и темно-синие костюмы, спокойных расцветок сорочки и в тон им галстуки одинаково подходят и банкирам, и чиновникам, не говоря уже о собравшихся на деловую встречу предпринимателях. Вот только на некоторых дорогие костюмы сидят как седло на корове, и этот факт наводит на определенные раздумья.
— Присаживайтесь, — указал на свободный стул занимавший место во главе стола хозяин кабинета и вновь принялся просматривать содержимое черной кожаной папки.
Я молча прошел по пружинившему под ногами ковровому покрытию, выдвинул стул и, усевшись, оглядел присутствующих. Шесть человек. Все мужчины. Всем, кроме одного, далеко за сорок. Больше ничего общего среди начавших без особого интереса посматривать в мою сторону людей обнаружить не удалось.
Трое в очках, остальные без. Хозяин кабинета и единственный среди присутствующих парень, которому нет и тридцати пяти, сложения крепкого, остальные впечатления хлюпиков тоже не производят, но и только. Пепельницы стоят перед тремя, чай минералке предпочли двое. Такая вот картина вырисовывается. Ни фига не понятно, короче говоря.
— Леднев Александр Сергеевич? — Отложив в сторону бумаги и убрав в кожаный футляр очки, непонятно для чего уточнил хозяин кабинета.
— Да, — односложно ответил я и замолчал, ожидая продолжения.
— Тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения?
— Да.
— До две тысячи второго проживали в Ямгороде?
Я только кивнул.
— Вы утверждаете, что провели три года в некоем месте, именуемом Пограничье?
— Приграничье, — поправил я хозяина кабинета. — Да, у меня сложилось такое впечатление.
— Сложилось впечатление? — долив себе в стакан минеральной воды, язвительно поинтересовался сидевший слева от меня лысоватый мужичонка лет пятидесяти и потряс листами с распечатками допросов. — То есть все это может оказаться вашим бредом?
— Легко, — подыграл ему я.
— А с какой стати нам тогда было тебе помогать? — нахмурился разместившийся по правую руку от хозяина кабинета парень и угрюмо уставился на меня своими бесцветно-голубыми глазами. На фоне остальных он как-то не смотрелся. Слишком молодой, слишком резкий. Да и короткий ежик светлых волос и сбитые костяшки пальцев с дорогим деловым костюмом не сочетались.
— От доброты душевной. — Мне ничего не оставалось, кроме как нагло ухмыльнуться в ответ.
— Владимир Николаевич, мы несколько отклонились от темы разговора, — остановил уже открывшего рот парня хозяин кабинета. — Как следует из вашего рассказа, большую часть этих трех лет вы находились в населенном пункте под названием Форт?
— Это так, — без неуместных шуточек ответил я, придя к выводу, что лишний раз нарываться на неприятности не стоит.
— Откуда же там взялся целый город?
— Как говорят — провалился из нашего мира. Сам я при этом, как понимаете, не присутствовал.
— Город целиком? И здесь никто не заметил? Разве такое возможно? — вновь встрял в разговор плешивый.
— А вот это уже вам видней должно быть, — хмыкнул я.
— И кто же управляет этим самым Фортом? — не обратил внимания на скрытую в моем ответе подначку сидевший во главе стола мужчина.
— Городской совет. — Оглядев смотревших на меня со смесью настороженности и недоверия людей, я продолжил. — В него входят Дружина, Гимназия, Братство, Торговый союз и Сестры Холода.
— Дружина — это отряды самообороны?
— С этого начиналось, — вздохнул я. — Теперь Дружина что-то среднее между армией и ментовкой. Силы правопорядка, так сказать.
— Кто ею руководит?
— Воевода. Говорят, он еще в прежней жизни в горотделе каким-то чином был.
— Торговый союз — объединение торговцев?
— Да. Финансами всеми они крутят.
— И кто у торговцев за главного?
— Раньше там все внутренний совет решал, но теперь вроде некто Гиоргадзе всех под себя подмял.
— Сестры Холода, или, как их еще называют, Лига — радикально настроенная феминистская организация?
— Что-то типа того. — После недолгих раздумий мне показалось, что это определение ничем не хуже других. Все одно — никто не знает, что такое Лига на самом деле. И из какого источника ведьмы черпают свою силу — тоже. — Кто там рулит — неизвестно.
— Братство?
— Военизированное объединение, основной идеологией которого является неприятие огнестрельного оружия, — по памяти процитировал я висевший в тренировочном зале Ордена плакат. — Официальный глава Гроссмейстер. Фамилию запамятовал. Скворцов вроде.
— И чем же они вооружены: луками и мечами? — ухмыльнулся один из моих собеседников.
— И этим тоже. Плюс — на них работают чародеи.
— Чародеи? — не удалось сдержать кому-то смешок.
— А гимназисты — это колдуны? — порывшись в листах, уточнил молодой парень. — И за главного там бывший директор городской гимназии номер один Герман Бергман?
— Да.
— Вы всерьез утверждаете, что в Приграничье действует магия? — заинтересовался плешивый.
— Да.
— И многие обладают такими способностями?
— Не очень. Хотя колдунов в последнее время прибавилось.
